— Дэйн отбил у нее желание восстанавливать Осколок.

Правда была в том, что Киирис сама не верила в то, что говорила. Мог ли поверить Рунн?

— Существует лишь один способ в чем-то разубедить ссуку Бергату — убить ее. — Наследник костей подбросил ошейник на ладони — и пристегнул его к поясу. — Видишь ли, пташка, дело в том, что мне, в некоторой степени тоже на руку, чтобы ты вышла из-под контроля. Возможно, когда ты станешь неуправляемой и не подчиняемой, рядом окажется кто-то… кто стоит на моем пути.

«Дэйн?» — мысленно спросила Киирис. Холодок страха пополз по позвоночнику, воткнулся куда-то в затылок, вытравливая из головы все прочие мысли, кроме одной: Рунну искал таэрн вовсе не для того, чтобы «усмирить» ее силу. Он собирается спрятать таэрн — и подсунуть ее брату, как отраву.

Мейритина сглотнула.

— Ты понятия не имеешь, с какими силами играешь, Наследнки тени, — предупредила она, прекрасно зная, что Рунн не из тех, кто прислушивается к словам рабыни.

Он погладил ее по щеке, выуживая из крови Киирис отголоски кровавого азарта ее безумной ипостаси. Кровожадной было плевать на то, что тенерожденный только что фактически признался в замысле убить императора, Кровожадная твердо решила, что этой ночью, где бы сумерки их не застали — в седле, в стогу сена или на лошадиной попоне — она отдастся этому мужчине вопреки желаниям самой Киирис. Оставалось одно: использовать этот шанс чтобы украсть таэрн. И уничтожить ошейник до того, как Наследник тени обнаружит пропажу и поквитается с воровкой тем единственным способом, который использовал со всеми, кто имел неосторожность его разозлить.

«Кажется кто-то передумал убивать императора?» — мурлыкнула Соблазнительница.

«Кажется, кто-то бесхребетное существо», — подхватила Кровожадная.

Киирис улыбнулась: если все получится, и если случится чудо и она останется жива… есть еще один способ покорить империю, не убивая человека, который ее создал.

«Например?» — заинтересовалось Кровожадная.

«Став императрицей, это же очевидно», — одобрительно улыбнулась Соблазнительница, и впервые в жизни Киирис почувствовала, что в этом они будут заодно.

Из деревни разбойников они уезжали в гробовой тишине. Киирис немного опасалась, что кто-то обязательно перегородит им путь, захочет отомстит за резню, которую устроили Наследник тени и ее собственная рука, хоть в тот момент ею руководило чужое сознание. Но инстинкт самосохранения как всегда взял верх над чувством мести и справедливости — ни один житель поселка не встал у них на пути. На фоне ее собственной неспособности совершить завещанное предками правосудие, их поведение казалось более, чем оправданным. Кроме того, Киирис была уверена, что еще одна загубленная ни за что жизнь окончательно уничтожит остатки ее самообладания. В голове до сих пор стояли образы мертвецов, в которых Рунн с истинным наслаждением потрошителя превращал живых людей.

— Они были разбойниками, головорезами, — сказал Наследник тени немного погодя, когда поселение осталось далеко позади, а на черные кроны деревьев наползала ночная тьма. — Вряд ли хоть кто-то из них не заслуживал собачьей смерти. Скажем так, я еще сделал им одолжение, потому что Дэйн никогда не дарит таким людям быструю смерть. Тем более с оружием в руке.

На это Киирис было совершенно нечего возразить. Да, они заслуживали смерти, вне всякого сомнения. И если бы не мастерство тенерожденного, мертва была бы она.

— Мне казалось, ты сказал, что эти люди нужны Дэйну.

— Были нужны. Теперь найдет других. Как это обычно и случается. Головорезы — они как крысы, пташка. Их невозможно вывести полностью, но можно сделать так, чтобы они начали приносить хоть какую-то пользу. Главное не забывать проводить травлю, когда поголовье становиться больше необходимого максимума.

Рунн выглядел полностью безразличным, но заметно успокоился, как будто расправа утолила его жажду крови. В этом они с ним были до смешного похожи, с той лишь разницей, что в душу наследника не подсаживали чужое сознание, обладающее собственной волей и ни на мгновение не прекращающее попытки взять власть в свои руки.

— Тебе понравилось? — В сгущающихся сумерках его светло-серебряный взгляд сверкал каким-то демоническим любопытством.

— Мне — нет. Но разве тебя интересует мое мнение?

— Меня интересует так много вещей, рас'маа'ра, что если я начну перечислять, мы вернемся в замок раньше, чем иссякнет список.

— А мы вернемся в замок? — Киирис надеялась, что не выдала своего волнения, и, похоже, преуспела в этом.

— Не сегодня, пташка, я плохой парень, но держу свое слово.

Они выехали из леса уже в полных сумерках. В безлунной ночи их проводниками были смазанные языки пламени на факелах едущих впереди всадников. Свернули налево — и поехали прочь от виднеющихся на горизонте стен Мерода. Киирис на мгновение показалось, что оттуда раздался долгий протяжный вой, но …

— Тут неподалеку есть городишко под названием Красная яма. Весьма милое месте, тебе понравится, — перебил ее попытки услышать Рунн. — В тамошнем публичном доме великолепные куртизанки.

— Ты везешь рас'маа'ру в публичный дом? — Когда Киирис начала верить, что удивить ее больше нечем, Наследник тени снова все перевернул с ног на голову.

— Почему тебя это так удивляет? Хотя, знаешь, я вовсе не собираюсь довольствоваться объедками, в которых побывала добрая половина гвардейцев имперской армии. Но, увы, это единственное приличное заведение на мили вокруг, где кровати не скрипят и нет риска подхватить вши.

Да уж, в самом деле «милое место».

Дорога заняла еще какое-то время, но к тому времени, как они оказались перед крепкими каменными стенами, Киирис утомилась настолько, что клевала носом и мечтала не о похищении таэрна, а о постели и подушке. Не слишком хорошее подспорье в предстоящем мероприятии.

Тут Рунна знали даже городские стражники, потому что их впустили не задавая лишних вопросов, хоть на всадниках не было никаких опознавательных знаков и тем более положенного в таких случаях штандарта с гербом.

За стенами Красной ямы городская жизнь давно растеклась по домам и закоулкам. Мощенные побитым кирпичом улицы были гостеприимно пустынными, и Киирис, с молчаливого согласия Наследника тени, скинула капюшон. Они миновали торговую площадь, захламленную пустыми торговыми прилавками, свернули около лавки стекольщика и, проехав еще пару кварталов, оказались перед неприглядным серым зданием. Его единственным украшением была кованная дверь и вывеска в виде горящего стручка красного перца, на котором витиеватыми буквами значилось название: «Перчинка».

— Очень оригинально. — Киирис позволила себе реплику перед тем, как Рунн помог ей спешиться. Он нарочно задержал руки на ее талии, на миг придвинув к себе так тесно, что выдавил из груди Киирис остатки дыхания. — Разве нам не стоит прежде зайти внутрь?