– Мне всегда хотелось это сделать! – Я смотрю на него, открыв рот. – Как ты думаешь? Ты можешь грассировать…? – Я шлепаюсь на диван как тряпичная кукла.

Он произносит «р» на французский манер, потом резко умолкает.

– Какой странный вечер.

– Знаешь, Марк, по-моему, это судьба. Ты веришь в судьбу? – Он неуверенно смотрит на меня. Я встаю с дивана, подхожу к его музыкальному центру и шарю среди его компакт-дисков. – «Моя прекрасная леди»? Господи, да ты гей. А-а! – Я тяжело вздыхаю. – Теперь понятно.

Марк смущается.

– Я не гей, это школьный компакт-диск. В этом году мы поставим этот мюзикл.

– Что это за бумаги?

Марк вскакивает и забирает их из моих рук, потом аккуратно складывает.

– Моя книга.

– О. Давай потанцуем? – Я резко поворачиваюсь и теряю равновесие. Марк подхватывает меня и забирает из моей руки бокал. Сейчас он разожмет руки, думаю я. Или поцелует.

– Слушай, по-моему, тебе нужно лечь спать, – говорит он наконец. – Давай я провожу тебя домой?

– Ты хочешь, чтобы я пошла домой? – кокетливо спрашиваю я, пытаясь его соблазнить. – Знаешь, Марк, ты очень симпатичный. Ты такой приятный и милый. В тебе что-то есть. – Он что, смеется надо мной? – Да! Я серьезно, Марк. Не бойся, иди сюда. – Я на секунду закрываю глаза в ожидании поцелуя.

– Кэти. – Сильная рука трясет меня за плечо. – Ох, черт, Кэти. Проснись, Кэти, пожалуйста. Проснись.

Слова эхом отдаются в моей голове, но я игнорирую их, проваливаясь в глубокий мрак.

Утром я просыпаюсь и пытаюсь пошевелиться. Моя голова! Она тяжелая как чугун. Я издаю протяжный стон. Во рту настоящая помойка. Где я? Я лежу на диване, укрытая лохматым клетчатым пледом. Собрав все свои силы, сажусь, потащив за собой плед. Все-таки где я? На столике передо мной стоит бокал вина, от одного его вида мне делается дурно. На мне вчерашняя одежда. Поворачиваю шею и слышу, как она трещит. Сидеть тоже больно. Прямо какой-то дурной сон. Моя голова снова падает на подушку. Последнее, что я смутно помню, – как я пила кофе. Я закрываю глаза и опять засыпаю.

Судорога в руке вырывает меня из сна. Я быстро откидываю плед, встаю и встряхиваю руками. Бокалы исчезли. Я оглядываюсь вокруг, пытаясь сложить воедино события минувшей ночи. Бумаги и книги всюду – на столе и на высокой серебристой лампе на длинных паучьих ножках, сбоку от компьютера. Белая полка с книгами и небольшой телевизор в углу комнаты. У Сэма случилась бы истерика, если бы так выглядела его квартира. Я поднимаю с пола стакан с водой и делаю несколько больших глотков. Возле стакана лежит упаковка белых таблеток. Там же я вижу листок бумаги, вырванный из блокнота со спиралью.

«Ушел на пробежку в парк, скоро вернусь, Марк. PS. Это от головной боли».

Марк. Я видела ночью Марка! Конечно, видела. Где же еще я была? Я делаю несколько шагов и опрокидываю белый пластиковый тазик. Какой стыд! Неужели он думал, что я жутко пьяная и буду ночью блевать? Очевидно, думал.

Скоро он вернется. Как же я тут осталась? Помню, как встретила его, но как я осталась? Почему я не могу вспомнить? Я сажусь и начинаю вспоминать, о чем мы говорили прошлой ночью. Марк, вероятно, долго бегает. Возможно, он надеется, что я уйду до его возвращения. Может, он где-нибудь ест ланч с друзьями и рассказывает им, как я отрубилась на его диване. Я тру глаза. Попробуй все вспомнить, Кэти. Моя голова набита трухой. Разумнее всего сейчас убежать к Эмме с Джонни, принять душ, привести себя в приличный вид и вернуться, чтобы поблагодарить его за… что? Это я придумаю потом. Что ж, хороший план, Кэти. Я отчаянно пытаюсь заставить себя шевелиться, но все напрасно. Вдруг где-то хлопает дверь, потом поблизости поворачивается в двери ключ. Мое сердце в который раз трепещет при мысли, что я увижу его. Я снова сажусь и стараюсь принять непринужденный вид.

Марк входит в комнату, сжимая в руке бутылку воды. Его лицо выглядит свежим и безупречно чистым.

– Доброе утро. – Он улыбается так, словно выиграл в лотерею автомобиль. С чего бы он такой счастливый? – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – вру я. Мне хочется разузнать у него, каким образом я оказалась на его диване.

– В самом деле? А вид у тебя ужасный.

Я смеюсь и признаюсь:

– О’кей. Я чувствую себя ужасно. Я чувствую себя хуже, чем выгляжу, и это говорит кое о чем.

– Я купил для нас завтрак. Вернее, ланч. Сам я уже поел немного овсянки. Так сказать, оставайтесь на бранч! Никаких отговорок я не принимаю, так что приходи на кухню, когда будешь готова.

Я сокрушенно показываю на свои грязные волосы. Выгляди классно, чувствуй себя классно… Ох, провались ты, Сэм, со своими девизами!

– Прими душ, если хочешь.

Господи, он предлагает мне принять душ. Потом предложит свою зубную щетку. Как же все случилось? Я чешу лоб. Вчерашний ужин у Гермионы и Уилла я помню отчетливо. Потом я наткнулась на Марка, и мы с ним пили вино и кофе. Я уверена, что больше ничего не было. Даже убеждена в этом. Он бы не оставил меня на диване, верно? Я проснулась бы в его постели.

– Марк! – кричу я, направляясь на кухню.

Он жарит бекон. Люблю запах бекона и поджаренного хлеба. Внезапно понимаю, что очень голодна. Я сажусь.

– Марк, о чем мы говорили прошлой ночью? – нерешительно спрашиваю я.

– Ни о чем существенном. – Он носит очки в черной оправе, которые напоминают мне папины.

– Я не говорила всякую хрень?

– Хрень? Мне нравятся твои выражения. Особенно «офигенно».

– «Офигенно»? Я так вчера говорила?

– Я точно не помню, – отвечает он и делает вид, что поглощен своим делом, но уголки его рта ползут вверх.

– Да ладно тебе, – мягко возражаю я. – Ты наверняка помнишь.

– Ну, хорошо. Ты сказала, что наша встреча – это офигенно, а потом вырубилась.

Я прижимаю ладонь к губам.

– Извини. Какая же я уродка. – Я опираюсь локтями о стол. – Мне так плохо. Неужели я так нализалась, что не могла дойти до дома? Ведь он в пяти шагах.

– Да, ты была пьяная как свинья.

– Пьяная как свинья?

– Я пытался тебя поднять.

– Господи, вот что значит долго не ходить в спортзал.

– Кэти, я не это имел в виду. Просто мертвый вес всегда тяжелый.

– Думаю, что это скорее называется лишний вес, а не мертвый.

– Погляди на себя, ты же тонкая как спичка.

– Я ем как лошадь, но много нервничаю. У меня мамины гены. – Мама. Я должна позвонить сегодня домой и узнать, как она там. – Она тоже худая, но у нас круглые бедра, – с гордостью добавляю я.