Выбросив из окна безобразного манкурта, Гримли побежал по заваленному хламом, задымленному коридору туда, где слышался гром и треск молний и откуда доносились странные звуки, напоминавшие церковный хорал и трагическую песнь воинов.

Перебравшись через небольшой завал и полыхающее пламя, он оказался на балюстраде второго этажа, Гримли замер около перил. На другой стороне атриума сражались Корониус и тот черный всадник из Мельде, которого он видел три дня назад. Неужели это и правда нойон?!

Корониус сопротивлялся изо всех сил. Но с каждым ударом держать гладиус в руках становилось все труднее. Неожиданно через пролом в одной из стен в зал ворвались двое эльфов-лучников и стали на бегу обстреливать отчаянно рубящегося нойона. Дважды они промахнулись, но третья стрела попала в бок темной фигуры. Нагаш согнулся от удара и упал на шкаф с книгами. Он хотел подняться, как Корониус, совершив головокружительный прыжок, оказался рядом и наотмашь ударил его мечом в голову. На мгновение показалось, что нойона уже ничто не спасет, но все же могильный клинок встал на пути лезвия эльфийского меча. Корониус вспорол амальгановый шлем нойона, и ошметки черного металла разлетелись в разные стороны. Из левой руки Нагаша вырвалась молния и, подняв тело Корониуса в воздух, откинула его на другой конец зала. Из праха и обломков, на ходу отражая мечом магические стрелы, поднялся нойон, полный силы и ненависти. Боевые заклинания обрушились на эльфов-лучников. Но даже ослепленные и еле двигающиеся, они продолжали бороться, выхватив короткие серебристые мечи. Голубой змеей молния Нагаша поразила одного из них, надвое разодрав тело несчастного. Оставшийся в одиночестве эльф с мечом в руках с криком «Гвен дай!» бросился на нойона. Он ударил что было мочи, но амальгановый доспех лишь передал всю эту силу Нагашу. Нойон отсек ему руку могильным клинком, а затем в ярости схватил его голову и сжал ее, как человек сжимает куриное яйцо. Поднимаясь, Корониус видел ярость, отразившуюся в тот миг на прежде бесстрастном и бледном лице нойона. Нагаш потерял испепеленный амальгановый шлем, и теперь эльф видел его суровое лицо, лысый череп и горящие первородным багровым огнем глаза. Нойон разжал кулак, и болтавшееся на кровавых ниточках жил тело рухнуло вниз.

Ужасная гибель одного из преданных ему гвардейцев разъярила Корониуса. Он с резким криком бросился на нойона. Нагаш взлетел вверх и оказался на балюстраде второго этажа, которая уже приняла на себя множество ударов, а в некоторых местах обвалилась. Почти всюду горел огонь. Мебель, занавеси и украшенные шелком стены были охвачены пламенем. Нагаш замер рядом с обезображенной статуей какого-то древнего героя и, размахивая мечом, как бы приглашал Корониуса подняться сюда. Свое приглашение он подтвердил парой ярких разрядов. Молнии дробили пол, и по стенам шли все более широкие трещины. Как показалось Корониусу, еще один такой удар — и все здание может обрушиться. Друид метнулся вверх, уворачиваясь от очередной молнии, он не допрыгнул и зацепился рукой за край балюстрады. Нойон был рядом. Удар, удар, еще удар. Изрубленные перила, горящие обломки и камни полетели вниз. Корониус закрыл глаза, совсем рядом бушевало яростное пламя. Эльф смотрел только в астрал. Наконец друид изловчился и, подтянувшись, совершил кувырок, приземлившись на обе ноги за спиной нойона. Нагаш обернулся. На жестком, сухом лице прибавился еще один шрам — от недавнего удара Корониуса.

Бессмертный ринулся в бой, атакующие заклинания налетели на астральное тело друида с необычайной мощью, и, к сожалению эльфа, он понял, что его силам приходит конец. Вдруг в одном из коридоров, заваленных обломками кровли, показался тот самый юноша, за которым, скорее всего, и пришел нойон. Гримли остановился, встав за большим куском упавшей стены, и с замиранием сердца следил за смертельным поединком, не подозревая об опасности.

Корониус видел, как астральное щупальце нойона потянулось к парню, чтобы парализовать его. Собрав остаток сил, посол вдруг ослабил свою оборону и поразил нойона зеленоватым жгутом молнии. Нагаш этого не ожидал и, заслонившись рукой, упал с балюстрады с пронзительным воем. Багровая стрела, в падении пущенная нойоном, пробила пол под ногами Корониуса, и тот вместе с большим куском балюстрады рухнул вниз. В астральную брешь в обороне эльфа ударила магия сна, подавляющая всякое желание сопротивляться. Окровавленный, придавленный обломками перекрытий, Корониус с трудом поднялся, но было уже поздно. Нагаш оказался совсем рядом. Удар, и могильный клинок прошел в дюйме над его головой, опалив волосы эльфа.

— Беги, Гримли, спасайся, пока можешь! — крикнул в астрал эльф, принимая на себя последний натиск нойона.

Мечи взлетали и опускались, сходились и расходились вновь. Вокруг все горело, плавилось и рвалось. Сон сковывал волю Корониуса, мусор и прах летели в лицо. В конце концов он не выдержал и пропустил выпад. Меч эльфа взметнулся и, как показалось друиду, поразил ногу нойона, но это была лишь галлюцинация, брошенная в бой самим Нагашем. Следом взвился клинок нойона и, опускаясь, пересек руку Корониуса. Тот охнул, отчетливо почувствовал запах паленого и только потом — приступ боли. Она захлестнула эльфа. В глазах все поплыло, он рухнул на пол, зацепился за какие-то обломки и упал на одно колено. Его срубленная в локте правая рука лежала рядом, все еще сжимая рукоять потухшего гладиуса.

Нойон понял, что эльф побежден, он поднял его оружие, и амальгановый доспех, раскрывшись, поглотил трофей. Повернувшись спиной к послу Авлии, Нагаш пошел к уцелевшей лестнице, ведущей в то крыло, где должен был скрываться Гримли. С трудом собрав силы, Корониус крикнул ему вслед:

— Я не сдаюсь, слышишь, мразь! Я не сдаюсь!

Нойон обернулся и безжалостно выпустил синюю молнию. Она с лету впилась в незащищенное тело друида. Корониуса подбросило и отшвырнуло к стене, завалив балками, кирпичами и мусором. Он почувствовал нестерпимый жар раскаленного доспеха, и это было его последнее ощущение.

Нойон уже шел по второму этажу. Гримли замер в огромном оконном проеме, который прежде занимал витраж, выбитый манкуртом Дешлом. Взгляд метался, юноша отчаянно пытался нащупать в себе те самые механизмы, что уже несколько раз прежде выручали его. Но как узнать себя? Как использовать неведомое и невидимое?! Сзади раздался какой-то жуткий грохот, все здание затряслось, как больной в припадке. Гримли оттолкнулся от стены, прыгнул и оказался на крыше одной из пристроек.

Он побежал вперед, но торчавший за поясом меч отчаянно путался под ногами. Гримли хотел его выкинуть, но оступился на скользкой от вечерней росы черепице и чуть не упал. Вокруг стремительно темнело и холодало. Розовые облака остались лишь узкой полоской со стороны океана. В том самом месте, откуда он прыгал, крыша вздыбилась, будто закипающий на молоке пузырь, тут же разлетаясь на куски. Вверх полетели доски, черепица, обломки согнутых балок и перекрытий, а затем из образовавшегося пролома метнулась черная тень.

Гримли сразу понял — это оно, идет смерть. Он еле успел пригнуться, прямо над его головой пролетело белесое облачко — парализующий шар, пущенный Нагашем. Оно врезалось в крышу у него за спиной, и поверхность снова ушла у него из-под ног. В воздух поднимались столбы гари, парадный вход консульства пылал. Со стороны старого города сюда с криками бежали люди, какие-то всадники пытались их отогнать. Гримли с трудом встал. Только что высокая тень была на другом конце крыши, и вот он уже здесь, почти рядом. Гримли прижался спиной к плоской трубе, выставил перед собой меч и молился. Он видел темное небо, отблески багрового заката у горизонта над морем, спокойную мощь волн, качавших корабли там, вдали. Огонь и дым пожара с парадной стороны здания. Его ноги скользили по крыше. Почему тут так мокро… Я все равно сейчас свалюсь, меня ничто не спасет… Что он медлит?!