– И при этом тебе на руку попала эта химическая дрянь?

– Нет-нет, ещё до этого – одна бочка чуть не опрокинулась, понимаешь? Каждый из нас получит в награду тысячу долларов!

– Вау! Тысячу? Потому что вы не дали бочке опрокинуться?

– Вроде того. Не важно. Тысячу долларов! Обалдеть! Может, теперь нам удастся найти квартиру!

Долгое молчание в трубке.

– Ты же знаешь – дело не только в деньгах. Если эта миссис Леннокс и дальше будет вставлять нам палки в колёса…

– Наверняка, – сказал я, и моё хорошее настроение тут же улетучилось. – Мне пора закругляться – сейчас начнётся первый урок.

На занятиях мне удалось немного отвлечься. Караг, Холли и Тикаани показали на уроке превращений, что они умеют. Класс был всё ещё взбудоражен после событий прошлой ночи, поэтому мистер Гарсия спонтанно заменил математику и физику человековедением.

– Вы ведь не возражаете? – спросил он с лукавой улыбкой, которой я у него никогда не видел. – Можем поговорить об отъявленных негодяях – например, о боссе мафии Аль Капоне.

Класс единодушно завопил «да!». Так мы узнали кое-что о преступниках – в том числе о некоторых из нашей эпохи и наших мест.

– В Майами тоже есть босс гангстеров – поговаривают, что он основал мафиеподобную организацию, – рассказал мистер Гарсия. – Его зовут Карл Биттергрин. Он якобы богаче большинства королей, но до сих пор никому не удалось доказать, что эти деньги нажиты нелегальными махинациями. Официально он руководит только сетью ресторанов, кроме того, ему принадлежат несколько магазинов.

Я вспомнил, что Рокет упоминал об этом мистере Биттергрине. Лидия Леннокс – его адвокат… Его – а ещё того гангстера, который сливает химические отходы на природе. Теперь мы знали, что хотя этот Брэд Кашински и планировал маршруты, а иногда и сам осуществлял перевозку, но и он был всего лишь пешкой. Большие деньги утекали мимо него в тёмные каналы.

Он отказался давать в полиции показания против своих заказчиков, поэтому у нас не было ни малейшей зацепки, кто поручил ему нелегально избавиться от ядовитых отходов. Это мог быть Карл Биттергрин, а мог и кто-то другой. Наверное, мы этого никогда не узнаем.

Я поднял руку:

– У меня вопрос: а как выяснить, кому принадлежит какой-нибудь магазин?

– Для этого существуют базы данных, – ответил мистер Гарсия. – Как называется магазин?

– «Свит Кинг», – ответил я. В горле у меня пересохло.

Мы с Шари и Джаспером напряжённо ждали, пока учитель вводил название на водонепроницаемом планшете.

– Этот магазин зарегистрирован на фирму «Кинг Фудс» с офисом в Майами, – сказал он и назвал мне адрес.

Я оцепенел. Офис этой фирмы расположен в том же здании, что и контора Лидии Леннокс. Странное совпадение. Незаметно покосившись на Эллу, я увидел, что она застыла на своём месте, уставившись прямо перед собой. Видимо, она тоже узнала этот адрес.

Размышлять об этом мне было некогда: после обеда мы отправлялись на экскурсию в арендованной лодке со стеклянным дном, чтобы гости могли полюбоваться нашим коралловым рифом, не промокнув.

Кораллы… И тут я вспомнил, что завтра, в четверг, нам предстоит выступать с рефератом, за который мне непременно надо получить хорошую оценку. И что моей команде было не до подготовки.

На последней встрече мы попытались всё обсудить, но потом опять съехали на тему гангстеров.

– Как думаете, этот бородатый тип и в самом деле всего лишь клиент Лидии Леннокс? – спросил Нокс, взволнованно мечущийся в аквариуме.

– Во всяком случае, я слышал, как Элла говорила, что этот тип работает на неё, а не наоборот, – напомнил я.

– С чего вдруг ему на неё работать? Она адвокат – ей такие мутные сотрудники ни к чему. – Крис пожал плечами, с вызовом глядя на меня. – Я её тоже не люблю, но тут вы наверняка что-то неправильно поняли. Ну да, она защищает негодяев – но это её работа.

Я не нашёлся, что ответить. Я лишь знал, что Лидия Леннокс опасна и будет продолжать вредить мне – врагу своей дочери! – всеми доступными способами. Но что толку, если мне всё равно никто не верит? Когда она устроила мне гнусный допрос у себя в офисе – чего стоит хотя бы суп из акульих плавников! – кроме Рокета, при этом никто не присутствовал. Я мог лишь надеяться, что она не попытается навредить школе… Трудно забыть тот полный ненависти взгляд, которым она смерила Джека Кристалла после голосования. В прошлый раз нам удалось помешать отвратительным планам Лидии Леннокс на школу «Голубой риф». Но если однажды сюда заявятся полчища её союзников – все те рептилии, которых пригласила Элла, с умыслом или без, – голосование о судьбе школы может закончиться совсем иначе. Но вряд ли это произойдёт, пытался успокоить себя я.

После ужина я сидел перед нашей с Джаспером хижиной и наблюдал, как Ной по соседству показывает Холли свою комнату. Через открытую дверь я разглядел на стене большой постер с Новозеландией и увидел, как Ной демонстрирует Холли содержимое деревянной резной шкатулки.

– Ух ты, это что, зуб кашалота? – спросила она.

– Да, он выпал у одного хорошего друга – моего лучшего друга в Новозеландии, – сказал Ной, и в его голосе была ностальгия.

– Но у тебя и здесь очень хорошие друзья, – тихо ответила Холли. – Шари и Блю такие славные… И Тьяго, и все остальные.

– Да. Да, славные, – согласился Ной.

Мне вдруг захотелось порисовать. Я достал альбом, мягкий карандаш и принялся за дело. Вокруг лампы в хижине кружилась дюжина мотыльков.

Услышав шаги босых ног по песку, я поднял голову.

– Тьяго… Пойдём со мной. Я помогу тебе раздобыть коралловый полип. – Это была Шари. – Заодно покажу свои родные места.

Как всегда при виде неё, особенно когда она мне улыбалась, моё сердце учащённо забилось:

– Э… Прямо сейчас?

– Ну конечно, прямо сейчас. – Она заглянула в мой альбом. – Очень удачный портрет Ноя. Подаришь его Холли на день рождения?

– Да, а ещё вот этот, чтобы она отдала его Ною. – Я показал ей ещё один рисунок, который нарисовал вчера: девочку с дерзкой усмешкой и буйными рыже-каштановыми кудрями.

– Классная идея! Так, а теперь идём! Поверь – тебе понравится.

– Ну, раз ты так считаешь… – Во всяком случае, девочка, которую я люблю, будет рядом.

Я отнёс альбом обратно в комнату, скинул футболку и провёл ладонью по руке. Трудно свыкнуться с мыслью, что эта мягкая человеческая кожа скоро превратится в нечто напоминающее светлосерую наждачную бумагу. Но теперь мне нравилось быть акулой.

Несмотря на то что я осознавал, какой я большой и сильный в этом обличье, находиться в море ночью мне было жутковато. Нет, не жутковато – ОЧЕНЬ жутко. Хотя я хорошо видел в темноте, море казалось мне мрачным и враждебным. Но сейчас рядом была моя подруга-дельфин, и ей здесь явно нравилось.