«Мой бой.

Это мой бой,

Даже если

Моя песня спета»

— Карина, — осторожно, будто боясь, что я взорвусь, позвала меня Настя, одновременно делая чуть тише, — Что случилось?

— Случилось то, что меня снова предали, — усмехнулась я злобно, — Я снова позволила выставить себя наивной идиоткой.

«Пускай,

В этом мой кайф

И моя боль,

Вся моя боль в этом»

Машина неожиданно круто развернулась и повезла нас в противоположную от работы — где я оставила свою тачку — сторону. Это еще что за новости?

— Куда мы?

— Ко мне, — коротко ответила Настя, увеличивая скорость.

Параллельно она достала телефон и быстро набрала чей-то номер.

— Саш, перенесем на пару часов? — спросила она, едва ей ответили, — Да, тут у подруги проблемы, сам понимаешь. О, вы еще репетируете? Ну супер. Тогда наберу тебя, как закончите, — улыбнувшись ответу, рыжая сказала негромко, — Да, я тебя тоже люблю. Всё, пока.

И я вспомнила, что Настя простила своего кренделя и они вроде как снова вместе. Не сказать, что это меня сильно обрадовало или расстроило — мне было никак. Меня больше поразило другое — то, как этот самый парень Александр выбивал прощение.

«После мёртвой петли,

С поднятой головой,

С ясным взглядом слепца,

Навсегда молодой.

День за днём до конца

Продолжается бой»

Оказалось, что ухажер рыжей — гитарист и второй вокалист довольно успешной музыкальной группы. Неплохо так девчонка устроилась, да? Биография всех парней была покрыта тайной и мраком, и это Настюху не особо устраивало. И я её прекрасно понимаю — кому хочется быть подружкой в тени, и позволять другим пускать слюни на своего мужчину? Так вот, чтобы вернуть доверие рыжей, Саша снял с себя все маски и в прямом эфире (нашей, между прочим, телекомпании) не только раскрыл тайну своей личности, но и признался Насте в своих чувствах. Ну да, тут кто угодно оттает.

За своими размышлениями я и не заметила, как мы припарковались у обычной пятиэтажки. Настя заглушила мотор, выключила приемник и повернулась ко мне.

— Пойдем, ведьмочка, — улыбнулась она мне, — Посплетничаем.

С гораздо большим удовольствием я бы пошла домой и разбила бы пару ваз, но я всё же повиновалась. Хотя бы из уважения к Насте, которая, кажется, искренне за меня переживала. Хотя, в последнее время слово «искренность» стало для меня пустым звуком. Я думала, что и Левин со мной честен. А оно вон как.

Поднявшись в квартиру Насти, я невольно огляделась. Мило, уютно, но легкий бардак. Коробки и пакеты с вещами красноречиво говорили о том, что кто-то либо переезжает, либо затеял генеральную уборку.

— Моя подруга съезжается с парнем, — проследив за моим взглядом, пояснила Настя, — Пытается теперь собрать свое барахло. Проходи на кухню.

Повиновавшись, я прошла в единственное помещение, где не было двери — вместо нее красовалась полукруглая арка. Расположившись за столом, я вздохнула. Мне нравилась атмосфера этой квартиры — она была пропитана покоем, уютом, любовью. И это разительно отличалось от моего жилья — в нем витал аромат одиночества и отчуждения. Хотя, тоже было по-своему уютно.

— Итак, — щелкнув чайником, начала разговор рыжая, — Что случилось? На тебе лица нет.

Сглотнув, я подняла на Настю глаза — и снова выложила ей всё. Как и тогда, в женском туалете, я не хотела ничего скрывать от нее. Только если тогда мне хотелось просто выговориться, то теперь цель была иной. Я надеялась, что Настя сможет дать мне совет. Странно, ведь она на четыре года моложе меня, но сейчас я видела в её изумрудных глазах отголосок той самой женской мудрости. Которой не хватало мне самой.

Высказавшись, я замолчала. Молчала и Настя, разливая по кружкам ароматный чай. В воздухе витал аромат мяты и каких-то трав. И это только прибавляло уюта. Я практически видела, как между нами разливается спокойствие и умиротворение. И это чувство — порой неведомое мне — накрыло меня с головой.

Кажется, правы те люди, которые утверждают, что проблемы нужно проговаривать вслух. Избавившись от слов, которые буквально перекрывали мне дыхательную систему, я поняла, что наконец-то могу сделать глубокий вдох.

— М-да, история, — наконец, произнесла Настя, ставя передо мной кружку.

— Мне нравится твоя реакция, — криво усмехнулась я.

— Я правда не знаю, что сказать. В подобной ситуации я не была ни разу. Была в похожей — меня предали один раз, и очень сильно проехались по моей самооценке, — на этих словах Настя скривилась, — Но Сашка помог мне поправить ситуацию.

— Почему ты простила его? — спросила я вдруг, изучая её лицо, — Ведь он предал тебя.

Настя задумалась на секунду, глядя в свою кружку. А потом подняла взгляд на меня и улыбнулась. И было в её улыбке что-то такое, от чего у меня перехватило дыхание — мягкость, нежность, понимание и какое-то еще, непонятное мне чувство.

— Потому что я люблю его, — просто ответила девушка, — А он любит меня.

Я только хмыкнула. Для меня это было слабым оправданием. Точнее — это не было им вовсе.

— Когда любят — не предают. Так мне говорили.

— Согласна, парень затупил, — не стала спорить Набокова, улыбаясь, — Он был в дымину пьян и наговорил мне очень много гадостей. Таких, за которые отрывают язык. Но я смогла его простить. Понимаешь, я уверена, что есть люди, которые предназначены нам. Те, с кем нас связала в свое время судьба. А есть те, кто даются нам лишь для опыта. Главное — не перепутать эти два понятия.

— И как ты поняла, что Саша — твой человек?

— Просто почувствовала, — пожала плечами рыжая, — Многие не понимают, почему я вернулась. Но они просто не знают всей истории. То, как он меня ждал, и я не про эти месяцы говорю. Он ждал меня еще раньше. Просто я не понимала этого, и не могла найти дорогу к нему. Саша — тот, с кем я хочу не просто проводить время. Он тот, с кем я готова просыпаться каждый день, видеть его помятую морду и понимать, что я люблю в нем абсолютно всё. Будет трудно, но это жизнь. И я готова к тому, что она может преподнести. К разлуке — концерты, гастроли и прочее. К поклонницам, которые будут кидаться ему на шею. К истерикам — у музыкантов ведь бывают кризисы.

— И каково это — быть девушкой звезды? — с усмешкой спросила я.

Настя хмыкнула:

— Непросто. Особенно теперь. Нет, фанатки не ломятся в мою дверь и не требуют мою голову на блюде, но определенная доля напряжения появилась. Но я утешаю себя тем, что у меня тоже есть парочка поклонников, которые ненавидят Вайта за то, что он — со мной.