– Нет, не уехал, – подтвердил ей скорбным голосом.

– Е-мое, как же так?! Как он просек?! Может, ты чем-то насторожила его? – спросила она у Светы.

– Не думаю, – ответила та голосом, еще более холодным, чем мой.

– И как же вы с ним справились? – захотелось узнать Нефертити детали, в которых, как известно, сатана и прячется.

– Да я-то что? Я только наблюдал. На шухере стоял, когда кожаные куртки поднялись. Влетел в квартиру, чтобы предупредить, а там – хм! – я усмехнулся, – капитан под стволом соседа с Саней держит. Поздоровался со мной, эдак ехидно, да еще, сволочь, благодарить меня вздумал. Мол, я ведь догадался, что Нина специально заманила сюда моего соседа?

– Я?!

– Он так сказал.

– Вот мерзавец!

– Вы полегче о покойниках, – попросила Света. – Как твой сосед с ним расправился?

– Сосед тоже не прост оказался, – я как будто стал увлекаться собственным рассказом. – Капитан сказал, жулик он. Кличка – Дрозд. Под филателиста косил, хотел марки дорогие хапнуть! Сергеев вроде как выяснил все про него. Вероятно, Дрозд предполагал засаду. Во всяком случае – не исключал. И позвал брата Маринки. Саню выпустили из СИЗО накануне. Мол, Саню по этому делу главным виновником выставить хотели, так, чтобы поквитался, значит… В общем, когда Дрозд бросился на капитана, Саня одновременно вырубил сначала одного его помощника, потом – второго. Он же пограничник, умеет! Затем Дрозд всех расстрелял. Прямо у нас с Саней на глазах. Разве могли мы такое ожидать?! Сперва – капитана, потом его людей, лежащих на полу. Мне эта картина теперь всю жизнь сниться будет! – Я нервно прикурил сигарету и несколько раз жадно затянулся.

– Там еще работяги какие-то мельтешили, – пробормотала Нефертити. – Техника у них гудела… Наверное, выстрелов никто и не слышал.

– У капитана пистолет с глушителем был. Готовил теплый прием нам. Думаю, если бы Дрозд и отдал ему альбом, как Сергеев хотел, нашей участи это не изменило бы.

– Представляете, как гэбэшники начнут сейчас землю рыть? – задалась вопросом Светуля. – Их офицера грохнули! А там отпечатков ваших, небось, по всей квартире!..

– Мы все протерли, – возразил я. – Дрозд в ванной полотенце взял, порвал, каждому по тряпке получилось. Он ушлый! Всю квартиру прошуровали, где только можно.

Помолчали.

– А марки? Марки нашли?! – спохватилась Нефертити.

– Нет, – покачал я головой. – Кляссеры были пусты. Марки капитан ваш где-то в другом месте спрятал. Может, просто не успел в альбомы переложить.

– Ну, все! – глубоко вздохнула Нефертити. – Теперь этот хрен, сосед, альбом свой Гладыреву не отдаст. Тем более что думает, будто я вас специально туда завлекала.

Мне в очередной раз захотелось успокоить ее и рассказать про секретную операцию… против нее!

«Вот где ее прокол, – остудил сам себя. – Ну, не отдаст сосед альбом Гладыреву, и не отдаст. Ей-то чего волноваться, по большому счету? Или я должен в ее дружбу с Гладыревым поверить? Сроку дружбе – без году неделя, а она ради дружбы так кипятится? Чего она так старается для Гладырева? Он работает на них, вот что!!! – вспомнил я то, что говорил капитану лже-Земцов. – И будет дальше работать! А чтобы сохранить место в КБ, ему требуются записи дяди Яши. Их концовка. Последний альбом!»

– Он сейчас вообще сбежит, наверное, сосед этот, – предположила Света. – Как менты говорят, ляжет на дно. Если уже не сбежал.

– Вчера вечером, после всего, был еще у себя, – сказал я. – В смысле, в дяди Яшиной квартире.

– Что говорил? Что делать собирался?

Я пожал плечами:

– Ждать. Пойдут ли по нашему следу?

– Ну, и мы подождем, – подвела итог Света. Она внешне держалась куда хладнокровнее сестры. Даром что младшая.

Утра я спокойно не дождался. Спал я всегда чутко, не считая тех случаев, когда шпионки подсыпали снотворное в кофе. Тем более если Маринка под боком. И вот среди ночи услышал, как хлопнула дверь на площадке. Чья – гадать не приходилось. Кроме дяди Яшиной там в настоящее время больше не имелось хлопающих дверей. Да и специфический звук открываниязакрывания той двери я давно изучил. Проснувшись, стал прислушиваться к приглушенным голосам в подъезде. О чем говорили, лежа в постели, было, конечно, не разобрать. «Опять что-то случилось! – засвербело в голове, отдаваясь в сердце. Тут же последовал звонок в мою дверь. – Ну вот, так и есть!»

– Что? – пробормотала спросонья Маринка.

– Ничего, спи.

Прошлепал босыми ногами в прихожую, отпер дверь, не спрашивая, кто там. На площадке собралось полно народа – так в первый момент показалось. Дверь дяди Яшиной квартиры была распахнута, прихожая освещена, там тоже толпился «народ». Ну а прямо передо мной стояли двое мужчин в одинаковых плащах, в галстуках. Только у одного рубашка была темно-синего цвета, у другого – белая в тонкую полоску. Это если сыграть в игру «Найди отличия».

– Сергеев Тимофей Владимирович? – спросил тот, который в темно-синей рубашке.

– Да-а.

– Капитан Андронников, – представился он, хлопнув перед глазами ксивой, в которой я, естественно, ничего не успел прочитать. Пошел на меня, вдавливая глубже внутрь квартиры. – А это старший лейтенант Матвеев, – представил он своего помощника, шагнувшего следом за ним в мою прихожую. – Комитет государственной безопасности. Вы задержаны по подозрению в убийстве капитана КГБ Сергеева… Он вам, кстати, был не родственник? – спросил капитан другим голосом.

– Нет, – машинально ответил я, стоящий в своей прихожей босиком, в трусах и в майке перед двумя офицерами КГБ, – однофамилец.

Своим ответом на вопрос, очевидно, сразу сдал себя с потрохами, показав, что знаю капитана Сергеева. И даже вопросу не удивляюсь.

– Одевайтесь, поехали.

Медленно повернувшись к ним спиной, я послушно поплелся в комнату, точно заведенная кукла.

– Матвеев, – сказал капитан Андронников у меня за спиной. Матвеев пошел за мной.

– Там это… – замер я на пороге спальни. – Я не один.

– Да ничего, – заверил меня Матвеев насмешливо, не собираясь останавливаться.

Он молча наблюдал, как натягиваю джинсы и свитер. Маринка смотрела на него дикими глазами, подтянув одеяло до подбородка. «На дворе, вероятно, прохладно», – тупо думал я. Больше ничего не думал.

Как только я оделся, Матвеев сказал: «Руки», – и на запястьях моих защелкнулись наручники.

На площадке уже никого не было, соседская дверь – закрыта. Весь «народ» куда-то ушел.

У подъезда стояла черная «Волга». Открыв заднюю дверь, меня впихнули внутрь, положив зачем-то руку на голову. «Тридцать седьмой год», – пронеслось в голове. Матвеев и Андронников – стиснули с боков. Водитель был тоже интеллигентного вида, в костюме, светлой рубашке и галстуке. Я увидел в зеркале его лицо.