говоришь, то я не понимаю, почему ты проявил столько рвения, разлучая нас? — решила я продолжить допрос.

— Я проявил его недостаточно, на самом деле, и это моя вина. Когда я увидел тебя в офисе в Женеве, не узнал почему-то сразу. Я давно не отслеживал тебя, и когда до меня дошло, кого же ты мне напоминаешь, было поздно. Рамзин утащил тебя на тот утес в море и начал обряд Соединения под диктовку своего дракона.

— Тебе-то что? Это же, типа, на руку тебе, что я, его Единственная, работаю на тебя и твою версию, и все в шоколаде? Разве нет?

— Нет, не так. Ты совершенно безответственна и эгоистична, а Рамзин слишком молодой и не зрелый. Он только все портил, пытаясь переломить твой характер. И слишком уж подвержен влиянию отца с его закостенелыми взглядами на отношения Проводник — Дарующая. Оставь я все, как есть, Рамзин бы никогда не стал бы относиться к тебе как к равной. А это обращало бы саму идею возвращения первоначальных отношений в ничто. Ты бы тоже не смирилась и боролась бы с ним. Вот и представь, в какую это могло бы вылиться катастрофу, когда ребенок стал бы крепнуть и решил бы встать на твою защиту. На самом деле я считаю, что ваша встреча с Рамзиным случилась слишком рано. Ни ты, ни он не были готовы. Ваша пара наихудший вариант, на мой взгляд, для того, чтобы доказывать мою правоту. Похоже, и ты, и он настолько безнадежны, что даже сверхъестественное влечение не могло бы исправить положение. Не в вашей ситуации. Вот при следующем твоем воплощении и когда Рамзин стал бы опытнее и сдержанней, было бы в самый раз. Но, к сожалению, имеем то, что имеем.

— Очень смешно! — получилось растерянно от нового витка царапающей боли внутри. Хотелось тупо возразить, что-то сказать, отрицая выводы Романа о безнадежности наших отношений с Рамзиным… Ну вот с чего ли мне этого хотеть? На хрен! Я даже головой мотнула, избавляясь от этих мыслей.

— Не вижу абсолютно ничего смешного. Поразмыслив, я решил, что раз уж вы все равно пересеклись и тем более зачали ребенка, который станет представителем нового поколения драконов, нужно использовать это для того, чтобы избавить Орден от накопившихся веками заблуждений и вернуть отношениям между Проводниками и Дарующими прежний смысл, — деловым тоном продолжил мужчина.

— Ну вот теперь мы и переходим к тому, что ты хочешь с этого поиметь. Это уже мне понятней, чем эти твои разговорчики о высоких целях, — я уставилась на бескрайние поля, проплывающие за окном автомобиля.

— Единственное, что, как ты выражаешься, я хочу поиметь — это вернуть Ордену истинное величие, а отношениям Светочей и Проводников изначальную гармонию. Тогда и этот мир, и остальные слои бытия перестанут медленно, но неуклонно вырождаться и придут в равновесие.

Ага, а еще между делом стать у руля этой вашей богадельни, пользуясь удобным моментом.

— Фигасе у тебя план минимум. Но я все еще не поняла, при чем тут я и мой ребенок? — пусть уж рассказывает все сам, хотя не то чтобы я не догадывалась.

— При том, что твой ребенок это не только живое осязаемое подтверждение моей правоты, но и существо, которое будет обладать огромной силой в этой самой правоте убедить всех, не желающих с ней соглашаться, — жестко ответил Роман.

— То есть ты сейчас говоришь мне, что я для тебя не больше, чем инкубатор для того существа, которое ты собираешься сделать своим убойным оружием, дабы вбить в головы остальных братцев в чем они не правы? — как же это, мля, оригинально! Любимый способ человечества доказывать свою правоту несогласным — дать в лоб для облегчения мыслительного процесса и быстрого принятия твоей точки зрения. Оказывается, эти с расширенными опциями тоже не брезгуют этими методами. С другой стороны… Чему я удивляюсь?

— Я никогда и не утверждал ничего другого, — спокойно пожал плечами этот урод. — Да, у меня не было изначально такого плана, но раз уж цепь чужих необдуманных поступков привела к такому результату, то почему бы не использовать его на всеобщее благо?

— Охренеть! Думаешь, это нормально — доказывать свою правоту с помощью насилия? Причем над всеми участниками процесса!

— Считаю, что все серьезные изменения происходят зачастую болезненно и с сопутствующими жертвами. Это неизбежный факт. Пожив дольше и поумнев, ты это поймешь и примешь! — и никаких тебе, Яна, эмоций.

— А вот хрен тебе! Не собираюсь я никогда вам уподобляться! Интересно, как бы тебе самому понравилось оказаться в числе этих самых сопутствующих жертв?!

— Ну, я этого не узнаю, пока не окажусь на этом самом месте. А это в мои планы не входит.

— Не хочу тебя огорчать… Хотя чего уж там — хочу, очень хочу! Что-то твои планы то и дело идут наперекосяк, любезный! — язвительно сообщила я.

— Все мы склонны делать ошибки. И на них же учимся.

— Ну, тогда ты хреново усвоил свой урок. Я не стану помогать тебе. Отсовокупись от меня и моего ребенка, на хрен, или я в следующий раз запеку тебя до полной готовности, клянусь! — зарычала я.

— В самом деле? А как выживать собираешься? Ты знаешь, какими методами пользуются братья на Охоте? Может, знаешь, как избежать преследования? Или сможешь сама научиться в совершенстве пользоваться своей силой, учитывая, что пока не освоила и азов? А если твой сынок в очередной раз выйдет из себя и практически спалит тебя заживо, кто будет тем, кто приведет тебя в чувство и не даст окочуриться? Хотя, оставим это. Вернемся к обычной бытовухе. Когда тупо живот на нос полезет, где будешь жить и что есть, учитывая, что долго на одном месте тебе задерживаться нельзя? Думаешь, сможешь найти работу, когда беременность станет очевидной? Ты сейчас нуждаешься во мне и моей помощи, так что нечего дергаться! И засунь пока свой гонор поглубже! — Роман не повышал голос и не одаривал меня торжествующими ухмылками, но легче от этого не было.

Каждый его вопрос выводил меня все больше, и я вспоминала Рамзина самыми добрыми словами.

— Даже если я и останусь с тобой сейчас, это ни хрена не значит, что я стану испытывать к тебе чувство благодарности и позволю использовать себя и сына в твоих долбаных планах. Ясно? — хоть самолюбие почесать под шейкой, раз на большее сейчас рассчитывать не могу.

— Я на это и не рассчитываю, — неожиданно покладисто согласился Роман. — Я прекрасно осознаю, что мне не поладить с твоим отпрыском без тебя.