Мужчина ничего не ответил.

— А сам-то ты? — вдруг набросилась на него с упреками девушка. — Думаешь, я ничего не знаю? Еще когда мы ездили в усадьбу, я выяснила в церкви, кто были прежние хозяева дома. Это же были вы! Почему ты скрыл правду?

— Потому что это тебя не касается, — проговорил Виктор, и то, как он помрачнел, не осталось незамеченным.

— Пусть так, — согласно кивнула журналистка. — Но ведь можно продать усадьбу.

— Ты смеешься? Кому нужен такой большой дом и участок земли в латвийском захолустье?

— Какому-нибудь любителю кладов, вроде твоего так называемого отца, — ответила Мила. — Ты же знал про легенду о немецком золоте?

Девушку неожиданно осенила мысль, что во всем этом потоке признаний и предложений она совсем забыла рассказать Олегу о том, что все-таки было в ящиках. Поглядела на Лалина. Тот выглядел странно бледным. Наверняка плохо себя чувствовал. Из-за неподвижной позы и пережатого веревками кровотока давала о себе знать боль в поломанной руке.

— Слышал эту историю, но никогда не относился к ней всерьез.

Тогда Мила посмотрела на Юрьянса-старшего.

— А почему вы у матери не спросили, где находится золото и что стало с вашим дедом? Она же, как оказалось, не так давно умерла.

— Она мне и рассказала обо всем. Где точно скрыт клад — не знала. И всю жизнь не хотела это вспоминать, потому что та история связывала ее с летчиком.

— Но она же не могла не знать, что ее внук живет там, где это золото предположительно спрятано?

— Знала, потому и сказала мне все-таки. Надеялась, что я найду клад и вылечу Марию. Мать была железной женщиной, мужиком в юбке, настоящей императрицей. Но во внучке души не чаяла. Она все мечтала вылечить девочку, даже сердце ей хотела свое отдать…

— При этом она не хотела, чтобы про сокровища узнал не любимый, потому что не родной, внук? — усмехнулась Мила.

— Может быть и так. Виктора она недолюбливали, это правда. Хотя, поверьте, сам я в существование этого клада никогда не верил. Мало ли, что в ту ночь могло померещиться вашему капитану. И как теперь выяснилось, я был прав. Вы вон все в эту усадьбу катались и что, нашли что-нибудь в итоге? Нет!

Мила обратила внимание, что Олег с Виктором обменялись странными взглядами, потом Олег едва заметно кивнул. Когда Юрьянс, продолжая говорить, остановился подле него, Лалин вдруг резко выбросил вперед ногу и тот рухнул от неожиданной подсечки. В ту же секунду раздался выстрел. Но девушка не успела испугаться — ее вместе со стулом повалил на пол Виктор и закрыл собой. Мила услышала его горячее дыхание, гулкие удары сердца и головокружительный аромат мужского парфюма. Ее собственные дыхание и сердце сбились с привычного ритма, что не удивительно в такой ситуации. В голове после всего произошедшего был полнейший сумбур. Айварс Эженович неподвижно лежал на полу лицом вниз…

— Вы его хоть не убили? — тихо спросила журналистка, пытаясь выглянуть из-под руки Виктора.

Наконец тот встал и легко поднял стул вместе с девушкой. Быстро развязал Милу, которая тут же бросилась к валявшейся на полу рубашке Олега и натянула ее. Лишь после этого стала отвязывать Лалина. Виктор же склонился над Юрьянсом.

— Он без сознания. Наверное, сильно ударился головой. Но череп вроде цел. Я бы «скорую» все же вызвал…

— Лучше психиатра, — неприязненно бросила Мила.

При падении она ушиблась коленом и локтем, но боль была терпимой.

Укладывая вместе с Олегом бесчувственного Айварса Эженовича на диван, Юрьянс-младший обронил, не поднимая глаз:

— Я думаю, нам надо объясниться.

— Не сейчас, — отмахнулся Лалин. — Потом успеем.

Мила, конечно, слышавшая колкие слова профессора, с жалостью отвернула лицо к окну. Она понимала — Виктор смутился. Олег был великодушен, щадил чувства соперника, это и радовало ее, но и унижало Юрьянса-младшего.

Как выяснилось, медицинская помощь нужна и Олегу. Из-за рывка в момент удара что-то сместилось в прооперированной руке, и необходимо было сделать рентген. В итоге Мила провела с Лалиным в больнице почти весь день, и его оставили там еще на какое-то время, поскольку у молодого человека случился сильный отек руки и поднялась температура. Как пояснил травматолог, это являлось следствием стресса и болевого шока.

Вернулась Мила поздно вечером. Виктор сидел в полутемной кухне и курил. Сумрак рассеивали лишь тусклая подсветка над мойкой и огонек зажигалки, когда он подкуривал очередную сигарету. Девушка могла поклясться, что когда вошла, он посмотрел на нее влюбленными глазами.

— Почему ты не рассказал, что это вы жили в той усадьбе? — тихо спросила она, опускаясь за стол рядом с ним.

Лицо Виктора потемнело и исказилось, словно от резанувшей изнутри боли. Взгляд на какой-то миг потерял связь с реальностью.

— Там погибла наша трехлетняя дочь Солвита. Элина не уследила за девочкой, отвлеклась на Ивара. Тот еще был совсем маленький. Девочка вышла на лестницу, споткнулась, покатилась по ступенькам и свернула себе шею. Жить там после этого было невозможно. Какое-то время мы сдавали дом, а потом вовсе его забросили.

Мила повернулась к мужчине, не смея произнести ни слова. Да и что тут можно сказать? «Соболезную»? «Мне очень жаль»? Она хотела что-нибудь сказать ему, но нужных слов не находила.

Они проговорили о тех событиях несколько часов.

— Так за это ты и винишь Элину?

Он помолчал какое-то время, а потом произнес:

— Знаешь, вот сам не пойму, что со мной. Она мне изменяет, а мне все равно… Хочется только одного — побыстрее развестись, и покончить со всем этим. А когда-то пел для нее под гитару «Ах, какая женщина». У нас была прямо таки куртуазная любовь. Поклонение прекрасной даме и тому подобное.

Его голосу с трудом удавалось пробиться сквозь толщу ее собственных мыслей. В душе журналистки смешались жалость и нежность. В порыве чувств она мягко погладила его руку, а потом попыталась прильнуть к нему, но он отстранился.

— Не надо. Любите вы, девушки, подразнить и убежать. А мне потом что с этим делать? — он кивнул куда-то вниз.

Мила не могла пошевелиться, чувствуя, как сердце отбивает чечетку. Дыхание чуть сбилось, когда до нее дошел смысл слов мужчины. Казалось, щеки заалели ярче мулеты .

— Прости меня.

— За что? — одна его бровь красиво изогнувшись, взмыла вверх, а рука с сигаретой на долю секунды застыла в воздухе.

— За то, что появилась.

Сейчас Мила поняла, кого ей так сильно напоминает Виктор. Он был очень похож на Атоса из советского фильма о мушкетерах!

Слава богу, в этот момент у него зазвонил мобильный, иначе девушка провалилась бы от смущения сквозь землю. Миле было хорошо слышно, что говорит собеседник Виктора. Это был лечащий врач Маши. Он сообщил, что той стало хуже, и ее повезли в операционную.