И напротив, дети, обладающие хорошей рабочей памятью, сдерживающим контролем и когнитивной гибкостью, достигают лучших результатов в школе. Становясь взрослыми, они успешнее сдают экзамены, поступают в университеты, получают престижную работу. Они выстраивают стабильные социальные отношения, у них более крепкое здоровье и нет пристрастия к вредным продуктам или наркотикам. Но что самое интересное — они умеют учиться всю жизнь и достигать поставленных целей. Эксперты определяют эти компетенции как биологический фундамент обучения. Гарвардский «Центр детского развития» отмечает в своем отчете: «Для ребенка гораздо важнее прийти в школу с солидной базой исполнительных компетенций, чем зная буквы и цифры»[115].

Когда у ребенка достаточно развиты эти компетенции, он способен запомнить информацию, организовать и контролировать себя, замечать свои ошибки и исправлять их. Он находит новые решения, если нужно, проявляя упорство и настойчивость.

Вот почему в классе материнской школы в Женвилье мы уделяли развитию этих компетенций первостепенное внимание, при необходимости откладывая на несколько месяцев более «школьные» занятия по математике или языку. Все равно без этих компетенций дети не запомнили бы, чему их учили. Надо было сосредоточиться на главном, остальное могло подождать.

Мы сразу заметили, что если ребенок был способен действовать самостоятельно в повседневной жизни, не требуя постоянной помощи взрослого, он усваивал фундаментальные знания легко, быстро и с удовольствием. Как неоднократно повторяла Адель Диамон[116], специалист международного класса в области развития этих компетенций, лучший способ помочь детям усвоить «школьные» знания — это облегчить развитие исполнительных компетенций.

Уровень развития этих компетенций позволяет точнее предсказать успешность и общее развитие индивидуума, чем коэффициент его умственных способностей IQ. В одном очень известном исследовании под названием «The Marshmallow Test»[117] изучались соотношения между уровнем сдерживающего контроля и успешностью во взрослом возрасте.

Пятьсот четырехлетних детей прошли через этот тест: перед ребенком, сидящим в закрытом помещении, ставили маршмеллоу — лакомство типа зефира. Экспериментатор оставлял ребенка одного на пятнадцать минут, предупредив: «Если ты не съешь его, пока я не вернусь, то получишь еще одно».

Не все дети оказались одинаково терпеливы. Некоторым было очень трудно отложить немедленное удовольствие и дождаться возвращения экспериментатора. И вот что интересно: дети, которым это удалось, не обязательно имели высокий IQ.

Всех участников эксперимента наблюдали в течение многих лет. Дети, которые могли себя контролировать в четыре года, к подростковому возрасту завели больше друзей, лучше справлялись со стрессом, обладали более высокой самооценкой, яснее выражали свои мысли, поступили в престижные университеты и, став взрослыми, нашли хорошо оплачиваемую работу. Кроме того, у них было меньше проблем с алкоголем и наркотиками в возрасте 32 лет, они обладали более крепким здоровьем — и все это не зависело от их IQ.

«Дать детям возможность выстроить свои компетенции дома, в программах раннего обучения и в других условиях, — одна из главнейших функций общества, — объясняет Гарвардский Центр детского развития. — Вопреки распространенному убеждению, ребенок учится контролировать себя, быть внимательным и сознательно запоминать информацию не автоматически, по мере взросления. Его надо этому учить»[118]. Эти фундаментальные компетенции не даются нам от рождения, но мы рождаемся с потенциалом их развития.

Еще одна замечательная новость — для полноценного развития этих компетенций достаточно просто поддерживать спонтанную активность ребенка и не связывать его по рукам и ногам. Не нужно изобретать никаких педагогических методик: если ребенок стремится что-то делать сам, мы должны помочь ему и подбодрить его. Спонтанное стремление к независимости есть внешнее проявление креативной, чувствительной и быстрой зрелости.

Дальше я подробнее расскажу, как мы помогали детям развивать эти главные компетенции на протяжении трех лет материнской школы. А пока хочу обратить внимание на одну важную вещь, которую я знала по научным работам, но чтобы на самом деле понять ее, мне понадобилось три года эксперимента.

При наличии хороших исполнительных компетенций мы лучше проявляем себя и в социальной области. Мы можем управлять своими эмоциями, выражать их, анализировать ситуацию, бороться со стрессом и адекватно реагировать на конфликтные ситуации. То есть мы больше подготовлены к жизни в гармоничных, длительных, стабильных и развитых социальных отношениях — исследования говорят об этом четко и ясно.

Эта информация казалась мне несущественной до моего эксперимента — она была для меня слишком очевидной. Однако между словами, написанными на бумаге, и реальным опытом с детьми трех, четырех и пяти лет — огромная разница. Нельзя знать заранее, смогут ли маленькие дети контролировать себя, оценивать со стороны конфликтную ситуацию, анализировать и спокойно выражать свои эмоции. Это непредсказуемо, хотя кажется логичным.

Я была удивлена — как и родители — переменами в поведении детей. Мы не формировали в них специально социальные качества — они были следствием правильного развития их исполнительных компетенций. Заведующая продленной группы однажды сказала мне: «В школу часто приходят новые аниматоры, и они сразу отличают детей из вашего класса: они более спокойные, не боятся взрослых, говорят с нами на равных, умеют самостоятельно решать конфликты, не прибегая постоянно к нашей помощи».

Когда эти компетенции развиваются, ребенок хочет все делать сам. Он рвется сам ходить, даже если едва научился стоять, он отодвигает мамину руку, чтобы есть самостоятельно, хоть едва умеет держать ложку. Он хочет сам одеваться и обуваться, подметать пол, вынимать белье из стиральной машины и помогать его развешивать. Он даже пытается сложить несколько полотенец. Он стремится делать конкретные вещи, которые полностью задействуют его умственные способности и оптимально используют его исполнительные компетенции.