– Что… случилось? – спросил вождь.

– Язык прикусил, – промямлил я, убирая остатки гусеницы изо рта в кулак, а потом – под стол. – Можно воды?

Мне подали воды в деревянной плошке.

– Вижу, что тебе не очень… понравилось наше… угощенье, – произнес вождь, отодвигая свою миску и с жадностью глядя на мою.

– Да нет, что вы… – начал было я.

– Это и не требуется… – вдруг подал голос стоящий возле стола первый советник. – Ты отдал честь нашим традициям, смог превозмочь собственное нежелание. Тебе можно доверять, ты не бросишь фаншбов на произвол судьбы. Не пошлешь умирать ради своей выгоды. Мы верим тебе и готовы воевать на одной стороне.

«Интересно, как они это поняли? Только потому, что меня не вырвало прямо на стол? Или потому, что я не отказался от их угощения? Может, уже были прецеденты?»

– Ясен пень! – произнес я, желая, чтобы съеденные «пельмени» оставались оными до завершения, так сказать, цикла. Потом, церемонно поклонившись вождю, вышел на свежий воздух.

Фаншбы нам показали короткую – вдоль скал – дорогу в королевство Соуз. Идти пришлось почти целый день, лишь к вечеру стало отчетливо видно центральную коричнево-серую башню замка. Грязно-серую, можно сказать. Решив очередную порцию гусениц или еще чего почище принимать на свежую голову, мы решили переночевать и установили Тайный Кров.

– Слушай, вот эти площадки везде у вас – как под заказ, – сказал я, укладываясь на боковую.

– Какие еще площадки? – спросил Кинсли.

Я пояснил.

– Это же для змеекрыла Первого Падшего! – Кинсли посмотрел на меня, как на несмышленыша. – Они в Утронии отродясь были. Артур, когда королевство облетал, всегда змеекрыла на них сажал. Для того и создал, наверное.

– Змеекрыла? – удивился я. – Как он выглядел, интересно? Огромный, черный, с шипами по телу и огнем пулялся?

– Ты его видел, что ли? – с подозрительностью спросил Кинсли. – Я-то думал, что он сгинул давно.

Я не ответил…

Рано утром мы подошли к грязному, полному нечистот рву вокруг замка.

«Не настолько он глубок, насколько отвратителен», – подумал я.

Мост – две широкие, грязные доски – был поднят.

– Уважаемые! – крикнул я. Почему «уважаемые», а не просто «эй»? Сам не знаю. Узбекистан какой-то. – Я есмь император всея Утронии! – развлекался я спектаклем.

Скрипнула ставня деревянной надстройки смотровой башни. Из нее высунулся стражник.

– Эй, Хилый! – крикнул он кому-то снизу. – Там уроды какие-то. Поди узнай, что хотят.

Калитка внизу огромных ободранных ворот открылась, и из нее вышел воин с арбалетом в руках. На нем была драная кольчуга, да и остальное облачение – под стать. На голове его был шлем, а на ногах – сандалии со шнуровкой. Римский легионер, только сильно потрепанный.

«Артур, наверное, пьян был, когда это королевство создавал», – подумал я.

– Что хотите? – Хилый навел на меня арбалет.

А я с утра что-то не в настроении был. Наверное, просто не выспался. В общем, церемониться не стал, а сделал стражника каменным. Просто представил, сказал заклинание, захотел и поверил. Или поверил и захотел. В общем, колдовать я научился, не задумываясь, как крутят педали велосипеда. Практика.

– Эй, болван! – крикнул я тому, что наверху. – Если тоже не хочешь стать каменным, живо опускай свой дурацкий мост. Сказано тебе, император идет.

Нескромно? А много было скромных императоров? Должность, знаете ли, обязывает.

Конечно, я легко мог взять Кинсли и перелететь через ворота, но хотелось быть приглашенным. Пусть и насильственно.

Мосток резво плюхнулся к моим ногам. Я величественно подошел к калитке, возле которой уже стояли два новых арбалетчика. У них были опущены головы – боялись взглянуть, наверное.

– Ну что, братки? – обратился я к ним, путая императорские манеры с генеральскими, – службу несете? То-то… – Я благодушно похлопал ближайшего по плечу. – Вели доложить королю, что прибыл его начальник.

– Уже побежали, – сказал арбалетчик, робко поднимая глаза. – С докладом, я имею в виду.

– Ну и молодцы, – снова я хлопнул его по плечу и превратил памятник Хилому обратно в человека.

Тот не понял, что с ним случилось, и начал было возникать, но товарищи по оружию быстро его осадили.

«Волшебник, волшебник», – шелестело за моей спиной.

«Другое дело, – подумал я. – А то – „уроды“. Сами не уроды, что ли?»

Нас сопровождал один из стражников.

Я осмотрелся. В королевстве Соуз было на что взглянуть. И четырехрукие горожане, и двухголовые, и люди-рыбы… Вон вообще непонятно кто – роста огромного, уши острые, четыре руки, а вторая голова на уровне пупка – такая же ушастая, но размером поменьше. Лишь когда гигант поравнялся со мной, я понял, что это не вторая голова, а ребенок, сидящий в кармане родителя – «а-ля кенгуру».

Вообще-то город как город. Да, грязь, да, нечистоты повсюду – но это нормально для Средневековья. Гам, шум, драки. Народ испражняется там же, где ест. Но разве не так же было в какой-нибудь Франции или Британии в пятнадцатом веке? Мы шли мимо шумного рынка, где самые разные существа состязались в искусстве наживы. Одни хотели купить подешевле, другие продать подороже, третьи стибрить незаметнее.

– Хапилаха, – обратилась полная и растрепанная женщина средних лет к какому-то гибриду человека с шиншиллой. Морда и шерсть у гибрида были как у грызуна; руки, ноги, осанка вполне человеческие, но размером он был с бегемота. – Я сто раз тебя просила, не приноси ты мне эти купрасты. Я фортегли хочу, а купрасты себе оставь.

В руках у гигантской шиншиллы были какие-то огромные грибы, и, видимо, разговор шел именно о них. Великан гудел что-то оправдательное и ронял редкие, но большущие слезы.

– Ну хорошо, хорошо, – смилостивилась женщина. – Я куплю у тебя один купраст, будь он неладен. Ребятки, – заметила она нас, – вам грибы не нужны?

– Спасибо, – покачал я головой, – у меня и так все время ощущение, что я под грибами.

Мимо прошмыгнул худенький и юркий четырехрук. За ним, расталкивая прохожих, пробежали два стражника – да куда им! Из-за их спин донесся гневный окрик – видимо, хозяина обворованного лотка.

Грязь, пыль, шум, веселье, звон медных тазов, блеск азартных глаз, блики солнца в лужах. Все это вскоре осталось позади, и мы вышли к центральной башни замка. У ее дверей стояли несколько стражников, и, судя по всему, они давно нас обсуждали.

– Будь осторожен, – негромко сказал Кинсли, – соузцы не надежны.

Я уже и сам это понял.

Стражники расступились, пропуская нас внутрь.