– Ты, глупая малявка, слушай. Тут и без тебя и твоей дури тяжело приходится. Никуда ты не идешь. Нам уже сильно повезет, если ты не испортишь к чертовой матери все дело. Что мы будем с тобой делать? Мы стараемся не попадаться никому на глаза, а ты устроила тут этот дурацкий цирк.

Брайди не могла поверить, что все это происходит с ней. Она бросилась вперед и вцепилась Джеймсу в плечо.

– Джеймс, не будь таким!

– Брайди, ты уже достаточно наделала дел. Лучше помолчи, – он стряхнул ее руку и отвернулся, качая головой. Ну и черт с ними, она сама дойдет до границы и сама переберется через Пиренеи.

Брайди повернулась и бросила взгляд вокруг себя. Но как? Она понятия не имела, куда идти. В голове у нее внезапно все закружилось, безнадежность и разочарование охватили ее, и она почувствовала, что полностью ослабла. К ней подошел Йен. Он похлопал Брайди по плечу и сказал:

– Не вешай нос.

Он повернулся к Сэдлеру.

– Вот что я вам скажу, сэр. Почему бы нам не поселить ее в гостинице? Наверняка она оставила у кого-нибудь письмо с просьбой отослать его родителям через неделю или что-то в этом роде, как мы все сделали. Написала, что уезжает на несколько дней, чтобы они не бросились на поиски. Пусть поклянется, что останется здесь на пару дней, а потом вернется обратно, то есть так, как она написала, и все путем, шито-крыто. Пусть заберет свое письмо обратно, а твое, Джеймс, отправит.

Стивен Сэдлер пригладил руками волосы.

– Чертовы бабы. Джеймс Уильямс, ты лучше разберись с ней. Мне не нужно, чтобы эта идиотка поставила под угрозы все наши планы. Даю тебе полчаса, чтобы поселить ее в гостиницу, а потом мы уезжаем.

Джеймс переводил взгляд со Стивена на Брайди, и в глазах его сверкала ярость.

Неужели он может быть таким, думала Брайди. Она все бросила, чтобы оказаться здесь, ведь это так важно. И тут она поняла, что произнесла это вслух, потому что Джеймс сказал:

– В последний раз тебе говорю, Брайди, заткнись и постарайся, наконец, повзрослеть, черт возьми. Это не игра. Один из нас нужен Истерли. Как ты могла так с ними поступить?

Он схватил ее за плечо и толкнул вперед. Ей было больно. Лицо его побелело от ярости. Йен забрал у Джеймса рюкзак.

– Ты уже потерял две минуты на эту вашу маленькую перепалку, Джейми, друг. Шевелись, черт тебя возьми, потом возвращайся, или шеф уедет без тебя.

Брайди с криком высвободилась из его рук:

– Почему я должна возвращаться обратно? Почему вы можете ехать сражаться, а я нет? Ну и пусть, я сама переберусь через горы. Отваливайте, вон ваш проклятый автобус.

Джеймс снова схватил ее за плечи и притянул к себе, шепча:

– Люди смотрят. Я сейчас отвожу тебя, проверяю, что ты заселилась в гостинице, и если ты не сделаешь так, как сказал Йен, я никогда, никогда в жизни тебя не прощу. Я должен это сделать. Ты – нет. Тебе придется провести здесь два дня. Потом вернешься назад.

Она больше не сопротивлялась, и он повел ее по улицам. У нее пересохло в горле, колени подкашивались. Наконец они нашли маленькую гостиницу, и хозяйка, мадам Кольбер, сказала, что у нее есть свободная комната. Он записал имя Брайди в книге регистраций, отвел в комнату и заставил ее дать обещание, что она останется здесь и будет тихо себя вести. Брайди смотрела на него. Лицо его было замкнутым и холодным. Сколько ошибок она наделала. Рыдая, она сказала ему все это, и тогда его ярость улеглась. Он обнял ее.

– Драгоценная Брайди, устроила ты заварушку. Почему ты мне ничего не рассказала, как я рассказывал тебе? Я бы объяснил, почему тебе там не место.

Она прислонилась к его груди.

– Вот поэтому я ничего и не говорила. Ты бы сказал «нет».

Он снова обнял ее.

– Брайди, нужно иногда слушать, что говорят люди. Перестань без оглядки кидаться что-то делать, принимать безответственные решения. Ты не маленькая, ты больше не ребенок.

Он бросил взгляд на часы.

– Я должен идти.

Она почувствовала, как его губы коснулись ее волос, потом он отстранился.

– Если не вернусь к началу занятий, я как-нибудь дам знать о себе к октябрю.

– Удачи и береги себя, – прошептала она сквозь рыдания. – У шахтеров есть такая молитва. Возвращайся ко мне, Джеймс.

Он посмотрел на часы и выбежал из комнаты.

На следующий день рано утром, когда солнце узкими полосками проникло через видавшие виды ставни в комнату, Брайди заставила себя встать с постели. После ухода Джеймса она даже не мылась и не раздевалась, только плакала. И теперь, открыв настежь ставни и окна, она никак не могла представить, как так получилось, что тот человек толкает перед собой тележку с большими корзинами, накрытыми сверху тканью, а женщина, разворачивающая свой лоток рядом с булочной, может улыбаться и болтать с другой женщиной. Ведь жизнь должна остановиться?

Подоконник растрескался. Она провела пальцем по старому дереву. Интересно, от старости или из-за жары под солнцем? А на перевале в Пиренеях будет холодно? Может, Джеймс сейчас смеется вместе с Арчи над дурочкой, решившей последовать за ним. А возможно, его голубые глаза все такие же сердитые? Никогда в жизни она не видела его таким, даже когда он ссорился с Тимом.

Человек с тележкой остановился и принялся снимать ткань с корзин. Он аккуратно сложил ее и положил рядом с тележкой. В корзинах лежали помидоры. Площадь потихоньку заполнялась покупателями. Она увидела, что лотков становится все больше, а шум усиливается. Слышался смех, и Брайди подумала, что никогда больше не будет способна улыбаться. Над площадью поднималась жара. Она снова заплакала. Он уехал, а она бросила школу, налгала всем – и ради чего? Какая она дура. В дверь постучала мадам Кольбер. Брайди крикнула по-французски:

– Спасибо, мадам Кольбер, я не голодна.

Она весь день говорила это вчера и будет говорить сегодня, потому что, хотя у нее были деньги заплатить за комнату, она не была уверена, что ей хватит еще и на еду. Уже завтра она сможет уехать. А как быть с мадам Бошень? Догадается эта дама, что Брайди солгала ей? А как быть с письмом? Она ходила по комнате и напряженно думала, но вдруг услышала тихий стук в дверь. Мужской голос негромко, как если бы человек прижался ртом к двери, произнес:

– Полагаю, нам следует уехать, мисс Брамптон. Нас ждет дальняя поездка. Поедим в дороге.

Брайди медленно повернулась и провела рукой по лицу, вытирая губы.

– Кто это? Что такое?

– А-а, мы встречались, но довольно давно, сначала на свадьбе у вашего дядюшки, а потом на обеде у сэра Энтони. Может быть, вы помните меня. Я – герр Бауэр.

– Но…

– Вместо того чтобы произносить бесконечные «но», я предлагаю вам упаковать вещи, и мы сядем на поезд. Я взял на себя смелость приобрести билет, поскольку я предположил, что вы взяли билет в один конец. Так обычно поступают, когда направляются в Испанию.