– Мой жаворонок? – вскричал Ранулф. – В разговоре с Эдуардом я назвал ее жаворонком. Видел бы он ее сейчас!

Они еще смеются над ней! Но ведь она не сделала ничего смешного!

– Не хотелось бы мешать вашим развлечениям, – произнесла она ледяным тоном, – но я возвращаюсь домой, к своему очагу.

Мужчины постепенно отрезвели и стали подниматься. Тишина стала почти оглушающей. Все глаза обратились к ней, когда она вставляла ногу в стремя. Но едва Лайонин оказалась в седле и окинула их вызывающим взглядом, они снова попадали на землю, заходясь в приступах хохота. Она расправила плечи и погнала коня галопом.

– Лайонин! – окликнул ее Ранулф, остановив рядом Тая. Но она не пожелала взглянуть на мужа.

– Я тебя ненавижу! Значит, по-вашему, я только объект для шуток?! Ты омерзителен!

– Разве ты не знаешь причину нашего смеха?

Но она по-прежнему не желала разговаривать сними вместо ответа коснулась каблуками боков коня. Ранулф легко догнал ее.

– Знаешь ли ты, кого сумела оседлать?

Лайонин нахмурилась, рассердившись еще больше, особенно когда заметила смеющиеся глаза мужа.

– Я взяла его в конюшне. Несколько раз видела его, вот и все. Жаль, что я взяла чужого жеребца, но другого просто не было. – И, окинув мужа уничтожающим взглядом, добавила: – Подумай я хорошенько, прежде чем бежать спасать тебя, скорее всего осталась бы дома.

– И ты никогда не видела, чтобы кто-то на нем ездил? – допытывался Ранулф.

– Нет. Но он хорошо объезжен, и странно, почему ему позволено толстеть без дела.

– Причина, дорогая моя женушка, в том, что Лориэйдж до сих пор никому не позволял на себя садиться и сразу же сбрасывал смельчака.

– Не может быть! Он резвый конек, но с ним можно сладить.

Ранулф взял ее руку и поцеловал.

– Сначала ты укротила льва, потом – этого зверя. Он – сынТая, а я, по-моему, обещал тебе кого-то из его отпрысков. Конечно, я подумывал о хорошенькой кобылке, не об этом забияке. Я уже решил его охолостить.

Жеребец, словно поняв, встал на дыбы, но Лайонин легко усмирила его.

– Попробуй сбросить ее, уродливая зверюга, и я самолично сверну тебе шею, – предупредил разъяренный Ранулф. Лайонин засмеялась, когда конь злобно покосился на него.

– Так я прощен?

Она слегка улыбнулась, не уверенная, что муж заслужил прощение.

– Ты не представляешь, как было забавно, когда ты вела егоза собой, словно ягненка. И это животное, покалечившее нескольких человек!

Она подалась вперед и погладила бархатную холку жеребца.

– Мне всегда удавалось укрощать огромных черных зверей. Лориэйдж, покажи этим старикам, как быстро мы можем скакать.

Они подъехали к воротам одновременно. Хотя Лориэйдж был проворнее более грузного Тая, Ранулф оказался более искусным наездником. Соскочив на землю, он снял ее с седла.

– Не смей ездить так быстро, иначе повредишь моему ребенку, – предупредил он. Лайонин не смогла не улыбнуться, довольная, что он заботится об их малыше. Муж взял ее за руку:

– Пойдем посмотрим, что подарило нам море. Или ты забыла, почему я искупался сегодня утром? А потом спать… – начал он, но тут же передумал: – Или заняться чем-то более приятным… под одеялом.

– Я рада, что ты здесь, а не… – глубоко вздохнула Лайонин. Ее глаза затуманились.

– Ты тосковала бы по мне?

– Никогда!

Он улыбнулся и расправил плечи.

– Все ты врешь!

Они совсем забыли о девушке, которую Ранулф вытащил из моря.

– Миледи, – сообщила встретившая их Кейт, – мы поместили ее в свободной спальне.

Лайонин сначала не поняла, о ком идет речь, но, тут же вспомнив, покачала головой:

– Я переоденусь и пойду проведаю ее.

– О нет, ты слишком устала. Отошли ее в башню Драгоценностей, – возразил Ранулф.

– Тебя совсем не интересует дитя, из-за которого ты едва не погиб?

Ранулф пожал плечами.

– Нет, меня сейчас занимает совсем другое.

Она рассерженно отодвинулась. Он зевнул и лег в мягкую постель. Не успела Лайонин переодеться, как муж уже спал. Она бросила долгий, полный желания взгляд на его неподвижную фигуру и вышла.

Женщина, лежавшая на широкой постели, тоже спала. Несмотря на миниатюрные формы, она была далеко не девочка и довольно смазлива: светлые волосы, брови и ресницы, тонкие губы, высокие скулы и бледное лицо с впалыми щеками.

– Миледи, я дала ей горячего бульона. Очень уж тощая, почти как мальчишка. Не из-за кораблекрушения же она так похудела!

– Вряд ли, – засмеялась Лайонин. – Но сейчас модно быть стройной. Может, леди из страны, где приходится всем жертвовать ради моды? Прикажи, чтобы около нее постоянно находилась служанка. А я иду спать. И пусть Уильям позаботится, чтобы в замке было тихо.

Она разделась и легла рядом с Ранулфом. Тот придвинулся к ней и вздохнул во сне. Счастливая Лайонин тоже закрыла глаза.

Проснулись они, когда последние лучи солнца уже умирали. Но в постели было так тепло, что их совсем разморило. Лайонин попыталась встать, но Ранулф потянул ее обратно.

– Сегодня ты уже сбежала от меня, но больше это не повторится. Я вознагражу того, кто спас меня от преждевременной смерти, – прошептал он, прижимаясь губами к ее шее.

– Я рада, что не Хьюго спас тебя, ибо он и вполовину не насладился бы твоей наградой так, как я.

Ранулф заставил ее замолчать поцелуем. Но тут в дверь постучали. Ранулф громко выругал неизвестного и вновь потянулся к жене. Но шум продолжался.

Ранулф рассерженно вскочил с кровати. Только окрик Лайонин заставил его потянуться за набедренной повязкой, прежде чем открыть дверь. На пороге стояла перепуганная Кейт, ища глазами хозяйку.

– Я не хотела тревожить вас, милорд, но женщина, которую вы нашли…

– Какая еще женщина?! – рявкнул Ранулф. Лайонин торопливо накинула халат и встала перед мужем, бросив на него укоризненный взгляд.

– Что там с женщиной, Кейт? Она не очнулась?

– Очнулась, да еще как, милорд! Сидит на постели и требует к себе его сиятельство.

– Требует? – повторил Ранулф, выступив вперед. – Я едва не погиб, вытаскивая это ничтожество из моря, а теперь она еще чего-то требует? Пусть молится за меня и свое благополучное спасение!

Лайонин пыталась остановить его, но он уже выскочил из комнаты и устремился в спальню незнакомки. Лайонин поспешила следом.