– Что ты, – отмахнулась женщина. – Отдыхай. Ты, наверное, устал с дороги. Мне Федя поможет.

Еще раз похвалив угощенье, историк поднялся и подошел к Тарасу, который продолжал неподвижно стоять у окна. Наконец, мужик вздохнул и кивнул ему:

– Выйдем.

Проследовав с ним за дверь, ученый увидел, как тот раздвинул заросли ежевики – и за ними оказалась небольшая беседка с двумя лавками. Она была так искусно спрятана, что Марсель, стоя буквально в шаге от нее, ничего не заметил. Присев, Тарас закрыл глаза и о чем-то задумался. Затем он обратился к гостю:

– Ты, наверное, думаешь, будто я чудовище какое-то, да? Мол, людей грабит, убивает. Поделом мне, верно?

– Нет, я так не думаю, – ученый отрицательно покачал головой. – Я ничего о тебе не знаю, Бог тебе судья.

– Слышал, наверное, от Курьяна о нас?

– Да, его кум кое-что мне о тебе рассказывал.

– Это который Тимофей? Представляю, что он там насочинял. Наверное, обвинил меня во всех своих бедах, верно?

– Не без этого.

– Козинцы получили по заслугам! – неожиданно обозлился Тарас, но тут же успокоился и закрыл лицо руками. – Не хотел я этого, ох, не хотел. Не уследил за сыновьями… Один Федя вот остался. Откуда в них это – ума не приложу. Не так я их воспитывал. Но, видно, сильно они обиделись на жизнь, раз разбойничать пошли.

– Разве это не ты их надоумил? – удивился Марсель такому заявлению.

– Нет, я только потом узнал, когда уже поздно было что-то менять и исправлять. А там – что делать? Слухи поползли разные, князь за поимку моих мальчиков награду объявил. Сам понимаешь, земледелием после такого не займешься. Пытались мы охотой прокормиться, да год голодный вышел – чуть не передохли все. Пришлось опять грабежом промышлять. Вот, к чему все привело. Не знаю теперь, как сына сохранить.

Услышав эту историю из первых уст, историк сочувствующе покачал головой. Что он мог сказать по этому поводу? Тарас и так все понимал – возможно, даже лучше него. Он попал в ловушку, из которой было практически невозможно выбраться.

– Слушай, – великан вдруг с надеждой взглянул на собеседника. – Может быть, с собой возьмешь его, а? Ты, я вижу, человек непростой, ученый. С тобой-то у него гораздо больше шансов, чем здесь. А уж мы бы со старухой как-нибудь протянули бы. Что скажешь?

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – возразил Марсель, которому эта идея пришлась не по вкусу. – Или забыл, в каком положении меня нашел? За мной сейчас будут охотиться не только княжеские дружинники, но и…

Поняв, что едва не наговорил лишнего, историк закусил губу и безнадежно махнул рукой.

– В общем, я и сам не спасусь, и сына твоего погублю.

– Жаль, – погрустнел мужик. – Мне казалось, что ты сможешь дать ему новую жизнь.

– Почему ты не отошлешь его куда-нибудь? – спросил ученый. – Вряд ли его многие знают в лицо. Может быть, ему и удалось бы добраться до какого-нибудь города, Новгорода, например. А там, глядишь, и делом бы занялся.

– Я думал об этом, – отозвался Тарас. – Но страшно мне отпускать его одного. Червоточина в нем есть какая-то. Боюсь, займется опять грабежами и закончит так же, как братья. А вместе с ним оборвется и мой род. Нет, одного я его не отправлю. Вот с тобой – другое дело. Тебе я верю.

– Чем же это я заслужил твое доверие? – воскликнул Марсель слишком громко и тут же зажал себе рот ладонью. – Ты ведь совсем не знаешь меня.

– Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

– Не понимаю тебя.

– Ну, слушай. Если я что-то скажу не так, исправь меня. Ты иноземец, верно? Об этом говорит и твой говор, и то, что я ни разу тебя не видел в этих местах. С тобой были мавры – мне Федя рассказывал. Значит, приехал ты издалека. Они подчинялись тебе, выходит, ты большой человек. Ну, и что с того, что князь на тебя осерчал? Он у нас человек резкий, живет сердцем, а не умом – сегодня любит, завтра убить хочет, и наоборот. Тебе выпала честь беседовать с самим Владимиром. О чем это может говорить?

– О чем?

– Только о том, что ты еще и ученый человек, наделенный знаниями. Возможно, даже приближенный к каким-то таинствам. Но не из наших волхвов, это точно. Для них ты слишком прост в общении.

– А что, они важничают? – заинтересовался Марсель.

– Не то чтобы важничали, но и желанием посвящать кого-то в свои дела не горят. Мы для них, как для нас – тараканы. И живые вроде, а поговорить не о чем.

– Вот, значит, как…

Ученый задумался. С одной стороны, то, что он услышал, лишь утвердило его в мысли о том, что с этими людьми шутить не стоит, несмотря на их видимое миролюбие. С другой, ему вдруг пришло в голову, что, возможно, это даже к лучшему. Во всяком случае, он был бы не против, если бы Лада вдруг начала относиться к нему как к таракану: нет личности – нет проблемы. Однако надеяться на это было бы слишком наивно, и Марсель, вздохнув, обратился к собеседнику.

– Скажи, друг, а есть ли способ добраться до Житомира незаметно?

Историк решил, что нет смысла отсиживаться в этой глуши, где его в любой момент могли обнаружить, а следовало затеряться в толпе. Город был молодой, там, скорее всего, много всякого люда ошивалось. А затем можно было бы и вообще покинуть Киевское княжество. Вряд ли его станут искать так далеко. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Пройдет какое-то время, и он сможет вернуться, и – кто знает? – возможно, у них с Марусей еще что-то получится. К его радости, Тарас кивнул в ответ.

– Как не быть? Есть, конечно. Вот только сложно тебе будет по этим тропам тайным одному пробираться. Был бы проводник – да, а так… Сгинешь в какой-нибудь трясине. Или не с теми людьми познакомишься, все одно.

Поняв, куда клонит хитрый мужик, историк был вынужден еще раз обдумать его предложение. Да, Марсель не был идеальным вариантом для блудного сынка, однако у него, похоже, не было выбора. Или с ним, или одному. Второй вариант казался ему не самым надежным, тем более что на местности он ориентировался, мягко говоря, не лучшим образом и легко мог заблудиться в трех соснах. Оставалось только выяснить, чего конкретно ждет Тарас от него. Не мог ведь он действительно наставить на путь истинный его оболтуса. Хотя…

– Добре, я все понял. Возьму с собой Федю. Но почему ты веришь в то, что он не сбежит от меня при первом удобном случае и не возьмется за старое? Привязать его к себе я не могу, сам понимаешь.

– Не можешь, – согласился мужик. – Однако ты не беспокойся по этому поводу. Уж я найду для него нужные слова. Так что, по рукам?

– По рукам, – кивнул ученый, не оставляя себе возможности для отступления.

Тарас с чувством стиснул протянутую ладонь, и Марсель поморщился от боли. Но здоровяк не заметил этого и, вскочив на ноги, не говоря больше ни слова, заспешил к дому. Оставшись один, историк решил, что ему некуда торопиться. Тем более что отцу с сыном, судя по всему, было о чем поговорить в его отсутствие. Происходящее совершенно не нравилось ему, особенно учитывая слепоту Ольги. Была бы она зрячей, все выглядело бы иначе, а так выходит, что он не только был причастен к смерти ее четверых сыновей, но и пятого собирался забрать неизвестно куда. В любой другой ситуации Марсель бы, скорее всего, постарался улизнуть под шумок и оставить семейство разбойников вариться в собственном соку, однако у него не было такой возможности, и он прекрасно это понимал.