Датированная 1530–1531 гг. „Мадонна“ Скореля — наиболее значительная из „сосланных“ в Знаменское картин

К.П. Брюллов. Портрет графа П.С. Строгонова

Озерки и широкие места Изны населяют судаки, лещи и колоссальные окуни. Иногда мы ездим на отличной шлюбке по Изне и Карьяну и видим бурливые полосы на поверхности воды, по которым видно присутствие сома — кита здешнего».[79]

Другое послание позволяет понять режим дня Васильева: «… встаю в 8 или 7 часов и отправляюсь рисовать — это только и можно утром (из-за жары, о которой сказано ниже. — С.К.), — или иду писать этюд. Часов в 12 я пью чай (утром — молоко), и до обеда что-нибудь делаю. Обедаем мы в 3 часа, так что в 4 и половине пятого мы выходим на балкон пить кофе и курить. Потом я опять куда-нибудь иду или еду, один или с ними, но работать в это время уже решительно нельзя, потому что и в рубашке пот градом бежит. Часов от 7 до 8, я пишу этюд, который продолжается у меня уже целый месяц (имеется в виду „Вечер“, ставший собственностью графа. Ныне в Тамбовской художественной галерее. — С.К.). В 9 часов — ужин. После ужина я играю с графом или графинею на биллиарде, или читаем вслух, а нет — так просто разговариваем… В 11 часов я пью чай у себя, в 12 и в половине 12 ложусь спать… Иногда же, часа в 3 ночи, я выезжаю на охоту в степь. Кругом без конца степь, солнце чуть начинает освещать далекие тучки, и я, с ружьем и собакой, пробираюсь по нивам, или в высокой степной траве подкармливаю стрепетов или дроф. Тут для меня все ново, все обольстительно».[80]

Нет сомнения, что именно в Знаменском Васильев полюбил болото, ставшее одним из главных объектов его творчества.

В этом месте следует напомнить, что у Строгоновых не было собственных детей и потому, глядя на Федора, они испытывали родительские чувства.

Ф. Васильев. «Вечер»

В первый день осени 1869 года художник и его меценат оставили Знаменское и отправились в имение Хотень Харьковской губернии, принадлежавшее графине Анне Дмитриевне (досталось от родителей) и располагавшееся в 25 километрах от города Сумы. В тот момент там еще стоял великолепный дом, поставленный Джакомо Кваренги. С начала XVIII века имение по грамоте царя Петра I стало принадлежать полковнику А.Г. Кондратьеву, чья правнучка Анна Андреевна вышла замуж за М.И. Камбурлея. Именно он — вначале Курский, а затем Волынский генерал-губернатор построил обширный дом.

Здание имело два ризалита, оформленных балконами. Выдвинутый вперед центральный портик имел шесть колонн коринфского ордера. В тимпане фронтона помещался герб владельца. Такой же портик имелся и со стороны садового фасада. Внутри — вестибюль и великолепная Парадная лестница, Большой зал, способный вместить не одну сотню гостей, с хорами для оркестра, несколько гостиных, украшенных декоративной живописью. В ансамбль резиденции Камбурлея входили также два флигеля и оранжерея. Дочь Михаила Ивановича Камбурлея и Анны Андреевны Кондратьевой передала Хотень своей дочери Анне Дмитриевне, ставшей супругой графа П.С. Строгонова, владельца старинного дома на пятьдесят лет.

Хотень

Путь в Хотень для художника и его мецената оказался причудливым. Он пролегал через древнюю российскую столицу, и граф решил показать Васильеву город. Федор сообщал матери: «В Москву я приехал и живу, конечно, на счет графа. Можете расчесть, чего это стоит. Мы сейчас только что вернулись, он возил меня осматривать Москву».[81] 14 сентября 1869 года Федор писал домой: «Я благополучно доехал до Хотеня и каждый день прихожу в восторг от прекрасных деревьев Если бы Вы видели, что здесь за деревья! Дубы — целый лес — по три и по четыре обхвата, тополи своими верхушками теряются в небе».[82] Рисунки живописца этого периода напоминают опыты самого Строгонова конца 1830-х годов. Проживая на вилле в Piano-di-Sorrento летом-осенью 1839 года, Павел рисовал оливковые и фиговые деревья, кипарисы, ивы, тополя, каштаны и дубы. Любопытны строки из письма Васильева матери от 28 сентября 1869 года: «Если нужно денег, обратитесь к Дмитрию Васильевичу Григоровичу… Граф обещал достать мне в Академии студию. Как только приеду в Петербург, сейчас начну писать две картины: одну на конкурс, другую графу».[83]

Ноябрь — традиционное время конкурса ОПХ, но в 1869 году в положенные сроки он не состоялся. Из-за его близости по сроку к состязанию Академии (сентябрь) главное годовое событие учреждения решили перенести на март. Весной 1870 года первую премию получил И.И. Шишкин, Васильев удостоился второй — за картину «Песчаная пустыня». В марте 1871 года вторая награда оказалась у А.К. Саврасова (1830–1897), а Федор Александрович удостоился первой премии за картину «Оттепель» — может быть, свое высшее творческое достижение.

Ф. Васильев. «Оттепель»

Полотно купил известный коллекционер П.М. Третьяков, а для великого князя Александра Александровича автор быстро сделал повторение. В 1872 году оно было послано на Всемирную выставку в Лондон, где получило очень хорошую прессу. Васильев узнал об этом в Крыму, где лихорадочно готовился к новому состязанию. Простудившись на катке, живописец в конце мая 1871 года все же вновь уехал на этюды в полюбившуюся ему Хотень. Однако 18 июля он был вынужден отправиться еще дальше на юг — в Крым — для лечения открывшейся чахотки. Сообщая Крамскому, который был приглашен живописцем в имение Строгонова как в свое собственное (!), о резиденции императрицы, как конечной точке своего путешествия, Васильев мог иметь в виду только «Ливадию». Хотя Иван Николаевич не застал младшего друга в Хотени, он провел там несколько плодотворных недель, завершая картину «Русалки». Некоторое время спустя Крамской прибыл в Крым, где сделал портрет Васильева.