— Тебе осталось жить всего несколько часов.

Конечно, Аль-Салих мог приказать расстрелять молодого человека немедленно и уехать на базу, где его ждали хороший ужин и мягкая постель. Шансов на получение выкупа не оставалось никаких. Но все же он пытался играть роль справедливого полевого командира. Если требуешь от других выполнять твои требования, то и свое слово должен держать без всяких оговорок.

Учитель нервно крутил головой, ожидая поддержки от товарищей по несчастью.

— Что ж, твое право, — устало проговорил Ахмад, подошел к письменному столу, за которым во дворе расположился один из охранников.

Охранник тут же уступил командиру место. Аль-Салих сел, сложил перед собой руки и опустил на них голову. Прошло несколько минут, и он уже спал.

Темнота накатывала на пригород. Строительные конструкции кирпичного завода начинали казаться в ней замысловатыми произведениями архитектора-авангардиста. Заложники перешептывались, никто из них не устраивался на ночь. Ведь было понятно, что в полночь Ахмад погонит всех смотреть, как расстреливают несчастного учителя. От Али старались держаться подальше, словно он стал заразным, при этом ему, конечно же, сочувствовали. Но какие слова утешения можно найти для осужденного к казни? Особенно, если тот, кто пытается утешить, остается жить, а не уходит вместе с осужденным на гибель. Люди боялись говорить в полный голос, чтобы не разбудить Аль-Салиха и тем самым не стать невольным помощником в предстоящей казни. Стрелки часов на руке спящего неумолимо двигались к полуночи, отсчитывая последние часы жизни молодого учителя. Али сидел на земле, глядя перед собой.

Скрипнула калитка в воротах, охранник пропустил вперед себя немолодого сгорбленного мужчину.

— Отец, — воскликнул Али.

От этого восклицания Аль-Салих проснулся, вскинул голову.

— А, Фархат пришел. Неужели ты принес выкуп? Твой сын уже заждался.

Фархат подошел к столу, посмотрел в глаза Ахмаду.

— Я не принес денег. Их у меня нет, — сказал он.

Непонимание отразилось в глазах полевого командира.

— Тогда как ты посмел появиться передо мной? Мало того, что ты служишь Сенхарибу, так ты еще и отправляешь на смерть своего сына. Это же позор для семьи. Я имею право взять сейчас и тебя в заложники. Но никто за тебя не заплатит.

— Заплатить можно не только деньгами, но и информацией, — сказал Фархат. — Если ты пообещаешь отпустить моего сына, я могу поделиться с тобой тем, что стало мне известно.

Ахмад прищурился. Фархат, конечно же, был в отряде Сенхариба далеко не на первых ролях, но мало ли что стало ему известно.

— Говори, если информация меня заинтересует, я отпущу твоего сына.

— Нам надо выйти. Я скажу это, только оставшись с тобой один на один.

Ахмад глянул на охранника.

— Я обыскал его, он безоружен, — поспешил успокоить тот.

— Я пришел освободить сына, а не для того, чтобы убить тебя, — подтвердил Фархат.

Аль-Салих недолго колебался.

— Пошли за ворота, — предложил он.

Полевой командир и боевик из противоборствующей группировки стояли под стеной, над ними раскинулось темное небо.

— Я слушаю. Не испытывай мое терпение, — проговорил Аль-Салих.

— То, что я скажу, очень важно, — прошептал Фархат. — Обратной дороги к Сенхарибу мне уже не будет. Ты примешь меня в свой отряд?

— Ты выставляешь слишком много условий, — ухмыльнулся полевой командир. — А я тем временем не услышал ничего ценного. Посмотрим, может, выйдет и по-твоему.

— Я охранял виллу адмирала, — вновь зашептал отец приговоренного к казни. — Сенхариб привез туда из Латакии на встречу с Исмаилем трех русских аквалангистов-диверсантов. Они что-то говорили про морские мины. Они и теперь на вилле, не покинут ее до утра. Если их захватить, то они станут очень дорогими заложниками.

Глаза Аль-Салиха зажглись нехорошим огнем. Он уже давно «точил зуб» на Сенхариба, а тут подворачивался случай расправиться с ним. Адан наводил контакты с русскими подводными диверсантами, следовательно, работал на Асада! Захватить их при встрече — это было пределом мечтаний. Ни один другой полевой командир потом не осудил бы Ахмада.

— Ты отпустишь моего сына? — спросил Фархат.

— Отпущу после того, как уверюсь, что ты не обманул меня, — пообещал Аль-Салих.

— Возьмешь меня к себе в отряд?

Аль-Салих задумался, затем отрицательно покачал головой.

— Нет, я не сделаю этого.

— Но мне же нельзя возвращаться после того, как я сдал своего командира тебе.

— Мне нужны в его отряде «глаза» и «уши». Ты станешь ими. Я еще заплачу тебе. — Ахмад вытащил портмоне, отсчитал Фархату тысячу долларов. — За сына не беспокойся. Возвращайся в отряд. И будь осторожен.

Фархат взял деньги, сложил банкноты вдвое и засунул глубоко под одежду.

— Благодарю тебя. Можешь на меня рассчитывать. — Он отступил в темноту и растворился в ней.

Ахмад азартно потер руки и достал рацию.

На мраморном столе лежала карта местности, рядом с ней планшетник. Адмирал сидел в плетеном кресле. Виталий, Катя, Зиганиди и Сенхариб склонились над столом, сблизив головы.

— Мы дошли вот до этой точки, — Саблин чертил на карте извилистую линию. — Дальнейшее направление подводного русла можно лишь предполагать, исходя из того, что при подъеме в горы расход воды в тоннеле должен уменьшаться и его станет недостаточно для транспортировки платформы, — он начертил круг.

— В этих пределах и располагается база террористов, — проговорила Катя. — Кто контролирует эту территорию? Вы, Аль-Салих или правительственные войска?

— Эту территорию никто не контролирует, — сказал Сенхариб. — В этом до последнего времени не было смысла. Незаселенный горный склон. Кому он нужен? Я плохо знаю эту местность, но, насколько мне известно, наземных построек там нет.

— Спутниковый мониторинг подтверждает ваше наблюдение. — Саблин выводил на экран планшетника снимки, сделанные из космоса. — Ни одного строения.

— База может располагаться в пещере — природной или искусственной, — предположила Сабурова.

— Вполне вероятно, — согласился Зиганиди. — И это лучший в смысле маскировки вариант.

— Тогда должна иметься дорога для подъезда, — сказала Катя.

— Дорог в этом районе не наблюдается, — заметил Саблин. — Есть только тропы.

— Мины, доски, другие грузы могут доставлять на лошадях. — Николай рассматривал сетку троп на спутниковом снимке.

— Завтра мы все увидим на местности, — произнес Саблин. — Лучше начать с рассветом. Не известно, сколько времени потребуется. Катя уже слегка потренировалась с рамками, позаимствованными у профессора, но у нее получается не очень хорошо. Поэтому предлагаю отправиться в Латакию прямо сейчас, отберем на флотских складах необходимое оборудование. Если вы, господин адмирал, позвоните, нам откроют склад?