В дверном проеме практически немедленно показывается голова Тома.

– Осторожно. – Он уже явно сто раз пожалел, что согласился на эту авантюру. – Да, погоди, – бросает он кому-то невидимому.

Его жонглерское искусство впечатляет: приглядывать сразу за целой стройкой и лично за каждым моим чихом!

– Я в полном порядке. – Я скалываю со стены еще несколько плиток, придерживая их рукой, и бросаю в картонную коробку. – Теперь я одна из ребят, верно? – обращаюсь я к Колину, который кисло смеется и говорит «конечно». – Пока, Том. Увидимся позже.

Он понимает мой толстый намек и снова уходит.

Наша импровизированная фотосессия разрушила хрупкое конфетно-обнимательное перемирие, которое мы едва успели установить. Когда я пошла провожать Трули до машины, навстречу нам ребята на своем горбу тащили доски. Колин стоял, скрестив руки на груди, а Том рвал и метал. Он сам подписался на фотосессию и пообещал потом не припоминать ее мне, но все равно такое чувство, что он имеет на меня зуб.

Я тогда тоже попыталась таскать доски, но едва стоило мне нагнуться, как он оттолкнул меня, словно я подошла слишком близко к краю обрыва.

Чем дальше, тем больше в нем становится от Валески и меньше от человека.

Видимо, это стресс превращает его в зверя. Если я решаю перекинуться парой слов с кем-нибудь из доставщиков, как он тут же нарисовывается у ворот и едва не рычит на них. Если я делаю лишний сэндвич балбесу Алексу, который каждый божий день забывает взять себе что-нибудь перекусить, он опять тут как тут, поедает меня ревнивым взглядом, пока я не вытаскиваю из сэндвича сыр и салат.

Ребята из бригады уже от меня шарахаются. Я начинаю чувствовать себя противопехотной миной. Если Том еще раз прикоснется ко мне, я, наверное, просто-напросто взорвусь у него в руках. Отсюда эта постоянная горячечная испарина.

– Я знаю Тома с восьми лет, – говорю я ребятам, которые занимаются ванной. – Но иногда я задаюсь вопросом, будет ли он разговаривать со мной после того, как все это закончится.

– Ремонт – это всегда стресс, – дипломатичным тоном говорит Бен. – И свое дело, тем более поначалу, тоже. Альдо не упускает ни одной возможности подгадить Тому, в особенности в том, что касается найма людей.

– Том ничего об этом не говорил.

Интересно, какие еще вещи из тех, что гложут его по ночам, он от меня утаил.

– Платежки. Страховки, – монотонно перечисляет Колин со своей верхотуры. – Соблюдение техники безопасности. Субподрядчики. Контракты.

Он щелкает пальцами, и я понимаю, что он хочет, чтобы я передала ему беспроводную дрель. В нашей неофициальной иерархии я лишь немногим выше Алекса.

– Я на это, – подражая ему, я щелкаю пальцами, – не отзываюсь. У тебя есть язык.

– Охрана. Поставщики. Аренда оборудования. Выставление счетов. Смета. – Колин устремляет на меня весьма многозначительный взгляд и заканчивает: – Общение с заказчиком. Подай мне вон ту дрель.

Я протягиваю ему инструмент:

– Хватит, я тебя поняла. У него все это под контролем.

– Я так не думаю. Он разрывается на части, – говорит Колин между пронзительными взвизгами дрели, потом протягивает мне вентиляционную решетку, с которой на мои волосы летят хлопья пыли. – В мусор.

Чувствуя себя несправедливо обвиненной, я бросаю решетку в коробку для Алекса.

– Я бы поспорила с тобой на эту тему, но мне не так давно дали понять, что это меня не касается.

В растрепанных чувствах я возвращаюсь к своему кафелю. Вчера вечером я застала Тома, когда он сидел на заднем крыльце, обхватив голову руками. Едва услышав мои приближающиеся шаги, он немедленно затолкал все свои переживания обратно за всегдашний фасад компетентности.

Что же его гложет – ремонт или Меган?

Вновь нахожу свой ритм. Поддеть, отбить. Поддеть, отбить. Я уже вполне ловко обращаюсь со своим ломиком. Кажется, пора дать Алексу передышку, а то он уже устал бегать туда-сюда с мусорной коробкой.

Я наклоняюсь и поднимаю ее, и тут мое сердце решает дать мне прикурить.

Это ощущается как серия лихорадочных трепыханий, которые устремляются все выше и выше, в горло, пока перед глазами все не затягивает серая пелена. Я приваливаюсь к стене. Так, все. Кажется, необходимость обследования окончательно назрела, но беда в том, что раньше со мной всегда ходил Джейми. Я по-прежнему маленькая Дарси, которой очень страшно идти к врачу одной, как большой девочке.

Вот странно. Я до сих пор не привыкла к отсутствию в моей жизни Лоретты, потому что, по моим ощущениям, она так близко, что кажется, стоит выглянуть в окно, и я увижу, как она устраивает кому-нибудь нагоняй.

Иногда у меня возникает такое чувство, что это Джейми умер, потому что пустота в том месте, где был он, становится только больше и больше. И сердце идет вразнос, как никогда.

– Тяжести таскает Алекс. Эй, тебе плохо? – Рядом со мной возникает Бен. – Может, позвать Тома? Он велел нам звать его, если ты плохо себя почувствуешь.

– Да неужели? – В одно мгновение я распрямляюсь и упираю руку в бок. – Мне просто нужна передышка, – выдавливаю я сквозь сцепленные зубы и колючие слезы в глазах. – Не обращайте на Тома внимания.

– Не обращать внимания? – переспрашивает с порога Алекс. – На босса не так-то легко не обращать внимания.

Он тоже подходит ко мне.

– Так, давай-ка дыши глубже, – говорит Колин, бросая на Алекса хмурый взгляд, в котором читается явственное «заткнись».

Колин настолько встревожен, что даже спускается со своей стремянки, несмотря на то что каждое движение дается его артритным суставам с трудом. Очевидно, вид у меня – краше в гроб кладут.

– Может, тебе присесть?

– Со мной все в полном порядке, – мотаю я головой.

Не хватало только еще обрести в этом старпере родственную душу на почве наших общих болячек. Колин спешит прочь, точно бладхаунд, опустив нос к земле и вынюхивая хозяина. А может, и того хуже, в поисках укромного местечка, откуда можно было бы позвонить моему братцу и доложить последние новости.

– Голова закружилась? У меня такое бывает. – Алекс всегда готов смягчить все, что бы ни происходило, и это мне в нем нравится. – Особенно с похмелья, – добавляет он с ноткой бахвальства.

Я симпатизирую этому молоденькому парнишке. Он уже жаловался мне на то, как томится вечерами в дешевом номере мотеля в обществе Старпера и Плешивого.

Вспоминаю, какой польщенной себя почувствовала, когда Том сказал, что бригада по мне скучала. Со мной веселее. Алекс – это молодое поколение, которое необходимо мне в качестве ориентира.

– Завтра вечером собирай всех и веди в бар, в котором я работаю. Устроим вечеринку в честь окончания первой недели работ. Организую всем дешевую выпивку. Только не забудь документы.