Том бросает попытки меня переубедить.

– Хорошо, наверное, иметь возможность взять и уехать, когда положение становится неприятным. Не всем из нас доступна такая роскошь.

Он уходит в направлении дома, где его немедленно окружают ребята, которым нужно, чтобы он что-то сделал, ответил, подписал, решил.

Я прокручиваю в памяти произошедшее. Дешевая выпивка. Бар. Я хочу, чтобы вы наслаждались проектом. Неужели этого достаточно, чтобы сорвать весь ремонт? Я считала, что делаю хорошее дело, но теперь сгораю от стыда.

Он перекрывает все; даже удовольствие от сознания, что я влияю на Тома, отравлено. Ему это не нужно. А самое худшее во всем этом то, что Джейми был прав. Я так сильно отвлекаю Тома, что он не может делать свою работу и наслаждаться своим новым положением. Он совершенно измочален.

Беру конверт с заполненной анкетой на паспорт. Отправлю его по почте, а потом повезу мое старое замшелое сердце куда-нибудь выпить. Кого я пыталась обмануть? У меня нет ни сил на то, чтобы работать руками, ни мозгов, чтобы руководить людьми.

В списке контактов в моем телефоне всего пять имен: мама, папа, Том, Джейми, Трули. Это единственные пять человек, которые что-то для меня значат, а такими темпами я могу потерять Тома насовсем. Мой идиотский большой палец почему-то решает за меня, потому что Джейми – первый в списке. Я прокручиваю список ниже и набираю номер Трули. Она сразу же отвечает.

– Ты не могла бы приехать и забрать меня отсюда? Моя машина заблокирована примерно сотней фургонов.

Я бросаю косой взгляд в зеркало. Господи, ну и вид! Лицо блестящее, раскрасневшееся, косметика вокруг глаз размазана. Секси? Кажется, Том слишком долго куковал на этом необитаемом острове.

Едва Трули стоит заговорить, как я понимаю, что во рту у нее зажаты портновские булавки.

– Конечно, тут ехать-то всего ничего. Что у тебя стряслось?

– Что и обычно. Меня чуть не хватил инфаркт, потом я начала помирать от недоедания, потом пригласила всю бригаду выпить, а потом Том устроил мне выволочку.

Я не скрываю от Трули свои сердечные дела, потому что она никогда не читает мне лекций.

В трубке стрекочет швейная машинка.

– Выпить? Уже? Разве они у тебя не на несколько месяцев?

– Да, но я пыталась внести в их жизнь немного разнообразия.

Стрекот затихает, потом возобновляется.

– Это заставило бы их считать, что на проекте будет легко и просто, хотя на самом деле это совершенно не так. Они перестали бы воспринимать его всерьез.

– Я хотела укрепить командный дух.

– Возможно, есть способы сделать так, чтобы людям было хорошо, не устраивая им попойку. Это почему-то первое, что тебе всегда приходит в голову.

– Ну, я же барменша.

Разговор, кажется, идет совершенно не по тому сценарию, который я себе представляла.

– Вовсе не обязательно быть барменшей в режиме двадцать четыре на семь, когда ты не на работе. Просто… ради разнообразия попробуй быть самой собой. Настоящей. Ты же знаешь, что я делаю, когда напортачу с шитьем?

– Впадаешь в истерику. А, нет, постой, это же я так делаю. – Я присаживаюсь на краешек кровати и вздыхаю. – Джейми порадовался бы, если бы я ушла.

– Если я напортачила, то распарываю строчку и шью дальше. И кстати, Дарси. Ты не барменша. Ты фотограф. Мне очень хотелось бы, чтобы ты снова в это поверила.

Я уныло смотрю на столпотворение вокруг Тома:

– Я пытаюсь помочь, но из этого никогда ничего хорошего не выходит. Начинаю думать, что, может быть, лучшее, что я могу сделать, – это держаться от стройки подальше.

– Я на твоей стороне, – вздыхает Трули. – Всегда, что бы ни случилось. Но ремонт – это нечто вроде проверки, сможешь ли ты остаться и довести до конца что-то по-настоящему важное. Я люблю тебя, но до сих пор ты демонстрировала полную к этому неспособность.

– Сколько лет я снимала свадьбы? – спрашиваю я, чувствуя себя уязвленной. – И ни разу не сорвала съемку.

– Да, но посмотри на картину шире. Где сейчас твой бизнес? Ты его свернула, потому что один-единственный раз накосячила и та невеста оставила о тебе разгромный отзыв в Интернете. – Вновь стрекот машинки. – Ты загнобила себя за это. Пора уже себя простить. – (Я грызу ноготь на большом пальце и упрямо молчу в ответ.) – Пойди распори то, что напортачила, и шей дальше. Он не справляется, Дарс, и это совершенно очевидно. Выясни, чем ты можешь ему помочь, и сделай это.

Я открываю раздвижную дверь, и половина бригады оборачивается на звук. Была не была. Посмотрим, получится ли у меня распороть то, что я напортачила.

– Так, ребята, можно всех на пару слов? – Я пытаюсь не замечать рук Тома, скрещенных на груди, настороженного, подчеркнуто нейтрального выражения его лица; он ожидает, что я буду торжествовать. – Кажется, я слегка погорячилась. Вечеринку в честь окончания работы полагается устраивать после того, как работа окончена. – (Слышится смех.) – Признаю свою ошибку. Завтра я закажу на всех пиццу. Есть будем здесь, но чтобы никакого алкоголя. А потом продолжим вкалывать. Это мое лучшее предложение.

Как ни странно, никто не выражает недовольства. Наоборот, слышатся одобрительные возгласы.

А все потому, что пицца – это бесценный природный ресурс. Она способна исцелять усталость, плохое настроение, подорванный дух и угасшую волю к жизни. Пицца нормализует ток энергии в сердечных чакрах. Она способна сделать так, чтобы руки Тома расслабились и опустились. Она способна заставить его глаза искриться весельем. Он улыбается и качает головой.

Она способна сделать, чтобы он смотрел на меня так, словно снова любит меня. Вот почему пицца – величайшее изобретение всех времен.

– Прекрасно! Пицца-вечеринка по случаю пятницы. А теперь все немедленно за работу. Дарси, к тебе тоже относится.

Ближе к вечеру Том подходит ко мне. Лицо у него усталое, в руках ворох каких-то бумаг. Телефон у него надрывался весь день.

– Хочу съездить в спортклуб, принять душ.

Я готова расцеловать его за эту подсказку.

– Там же есть бассейн, да?

– У меня нет времени.

– Поплавай. Хотя бы десять минут. Это то, что тебе сейчас нужно.

Ему нужно время. Как сделать так, чтобы у него образовалось это время? Ну же, Лоретта. Подай мне знак. Что я могу сделать? Как мне привнести хотя бы капельку спокойствия в его жизнь?

Телефон у него вновь начинает звонить, и решение оказывается настолько очевидным, что мне хочется дать себе оплеуху. Я обвиваю талию Тома руками и вытаскиваю телефон из его заднего кармана.

– «Ремонтно-строительные работы Валеска». Дарси слушает. Да, я могу решить этот вопрос. – Я вытаскиваю из заднего кармана листок бумаги и записываю на нем: «Цвет кафеля?» – Угу. Перезвоните мне утром. Всего доброго.