– О, класс! – оживляется Алекс. – Мы уже сто лет ничего такого не делали. Том гоняет нас в хвост и в гриву.

Да, решаю я, нам совершенно необходимо что-то такое для поднятия духа и сплочения коллектива. Звон бокалов, оживленные возгласы!

Уф, кажется, отпустило. Я отлепляюсь от стены.

– Ну, мне хочется, чтобы вам всем было хорошо. Но это не означает, что я в тебя влюблена. Приглашены все.

– Я знаю, – выдыхает Алекс после секундной заминки, наливаясь малиновой краской. – Знаю.

Бену, похоже, надоело жить, потому что ничем иным я его высказывание объяснить не могу.

– Можно подумать, здесь еще кто-то не в курсе, в кого она влюблена!

Я делаю вид, что хочу прибить его ломиком, он изображает из себя смертельно раненного, и мы дружно ржем. Потом я включаю радио, музыка задает ритм, и мы все принимается за работу. Наверное, я ненормальная, но я могла бы продолжать так вечно.

Ребята рассказывают о своем последнем объекте, большом летнем доме на вершине утеса. Как Том без сна работал всю ночь, чтобы заново отполировать полы, которые оказались недостаточно хороши по его меркам. Собственно, я и без них это знаю: Том – неутомимый перфекционист. Думаю, они пытаются меня предупредить. Начинаю работать усердней, аккуратней, исполненная решимости сделать все безукоризненно. Я намерена достичь идеала.

– Слушай, может, ты знаешь, – подает голос Алекс. – Что там за история с этой чихуахуа? Мы уже всю голову сломали.

Он подходит забрать очередную коробку битого кафеля.

– В каком смысле?

– У такого парня, как он, должна быть большая собака. – Крякнув, Алекс поднимает коробку. – Мы думали, это собачонка Меган.

– У такого парня, как он? Тому было тринадцать, когда она у него появилась, и плевать он хотел на все насмешки. Из всех собак в приюте он выбрал ту, которой он сильнее всего понравился. А я лично дала ей имя, за много лет до того, как Том познакомился с Меган.

В моем голосе явственно слышится бахвальство, но я ничего не могу с собой поделать. Так, стоп! А ведь это было не бахвальство. Это было предъявление права собственности.

– Эй! – Я хватаю Алекса за рукав, пока не ушел, потом бросаю взгляд на Бена и Колина; оба, кажется, заняты своими делами. – Я встречала множество мужчин по всему миру, и Том – лучший из всех, – говорю я вполголоса. – Он самый лучший, вне всякого сомнения. Постарайся быть похожим на него.

Алекс кивает, внимая мудрости бабушки Дарси.

– «У такого парня, как он…» – бурчу я себе под нос, вновь возвращаясь к работе.

Очень хочется подозвать к себе Алекса и прочитать ему полноценную проповедь на тему того, почему Том – тот образец, к которому ему следует стремиться.

Вчера Том проводил с ребятами краткий инструктаж, и Патти все это время сидела у его ног. «У такого парня, как он» сила означает нечто большее, нежели крепкие мышцы и кости, потому что у него хватает мужества открыто демонстрировать уязвимые места. Кажется, я встретила свой идеал мужчины в восемь лет, и с тех пор никто ни разу к нему даже не приблизился.

У такого парня, как он… На этот раз я приваливаюсь к стене, потому что при мысли о Томе у меня перехватывает дыхание. Если он сейчас будет проходить мимо и заглянет в дверь, боюсь, я не смогу сохранить нейтральное выражение лица.

Ничего подобного я никогда раньше в жизни не испытывала. Не знаю, что мне делать.

Вновь возвращаюсь к работе, чувствуя, как горят щеки. Следующая в ряду – та самая одинокая розовая плитка. Я аккуратно сниму ее и буду использовать в качестве подставки под кружку. Чпок! Я переворачиваю ее и вижу под слоем клея карту Таро.

– Что?! – восклицаю я в полный голос. – Ребята, смотрите! Моя бабушка кое-что мне оставила.

Бен с Алексом кидаются ко мне, словно я наткнулась на золотую жилу.

– Что это вообще такое? – Алекс потрясающе наивен практически во всех вещах.

– Моя бабушка была гадалкой. Это карта Таро Сила.

Женщина в белом одеянии разжимает пасть льву. Эта картинка могла бы изображать насилие, но от нее исходит лишь ощущение терпеливости и спокойствия. Мне кажется, на ней я и Валеска.

– И что она означает?

Я пытаюсь вспомнить. Лоретта пыталась научить меня толковать карты, но я всегда была слишком занятой. Слишком усталой. Слишком с похмелья. Слишком в разъездах.

– Думаю, она означает настойчивость и мужество. Но я точно не помню. Надо посмотреть.

– Может, это не единственная спрятанная в доме карта, – говорит Бен. – Это знак. Скажи ребятам, чтобы были начеку, – добавляет он, обращаясь к Алексу, и то обстоятельство, что он не отмахнулся от этой находки с пренебрежением, как от девчачьего вздора, меня окрыляет.

Я заканчиваю сбивать кафель к середине утра, и, хотя мое сердце еще несколько раз делало попытки затрепыхаться, в целом я держусь неплохо. Колин наблюдает за мной, как стервятник в ожидании свежего трупа. Забыв про еду и питье, я работаю, не зная даже, сколько сейчас времени. И вот наконец я сбиваю последний ряд напольной плитки и утираю взмокшее лицо подолом майки.

– Ух ты! – произносит с порога Том. – Не слабо.

Он обводит ободранную ванную таким взглядом, как будто никогда раньше ее не видел.

Я едва держусь на ногах.

– Не знаю, сколько времени у меня должно было на это уйти, так что не уверена, что ты на самом деле впечатлен.

Его идеальные глаза скользят по стенам, полу, потом добираются до моих ног и в конечном итоге останавливаются на моем лице.

– Ты что, все это сделала в одиночку? – Он явно потрясен.

– Она просто робот. – Бен улыбается мне уголком рта и возвращается к своей работе.

– Ты не перенапряглась? – Том подходит ближе и окидывает меня пристальным взглядом.

Одной рукой он берет меня за запястье и пытается нащупать пульс, а другая в это время откидывает волосы с моего лица. Вообще-то, я терпеть не могу подобное обращение. Здравый смысл подсказывает мне, что надо отойти от него. Но может, стоит взять пример с Тома и тоже открыто продемонстрировать свои уязвимые места? Я льну к его руке:

– Все было в полном порядке.

Вижу поджатые губы Колина. Ну хоть не сдал меня, и на том спасибо.

– Смотри, Том, Лоретта оставила нам кое-что.

Показываю ему карту Таро.

Он смеется, и солнечный свет превращает висящие в воздухе вокруг нас пылинки в блестки. Его глаза становятся цвета виски, и я пьянею от одного взгляда на них. У такого парня, как он… Да он единственный, от кого у меня холодеет в животе.

– С ней никогда не соскучишься. – Он обнимает меня за плечи и, прижав к себе, произносит в макушку: – Ты молодчина. Я впечатлен.