— Я люблю тебя, сынок.

— Я тоже тебя люблю, папа. Я пойду?

— Конечно. Я позвоню через пару дней.

Майкл положил трубку.

— Извини, — сказал он, глядя на Эллен.

— Все о’кей, — с улыбкой ответила она, жалея его еще больше, чем себя.

— Мы что-нибудь придумаем. — Он провел пальцем по краешку бокала.

Эллен смотрела на него, и ей хотелось обнять его, защитить от всей боли, которая навалилась на него сейчас, от боли, которая ему еще предстоит.

Он поднял глаза, пламя свечи отражалось в ее темных зрачках.

— Интересно, — начал он, потом вздохнул, — почему ты тогда сорвалась перед свадьбой пару раз…

Чувство вины ударило в самое сердце, словно в него бросили камень.

— Нервы? — предположил он и невесело усмехнулся: — Честно говоря, я не знаю никакой иной причины, кроме Робби.

Комок в горле помешал ответить сразу.

— Это не так, — прошептала она.

— Ну не только из-за Робби, — произнес он мягко. — Из-за нас тоже… — Он остановился и провел рукой по небритой щеке. — Возможно, сейчас не время, надо подождать немного, пока дело с фильмом продвинется.

— Ты этого хочешь? — проговорила она через силу.

— Я просто интересуюсь, на всякий случай. Когда мы вернемся, мы пойдем и проверимся. Хотя у меня есть Робби, но это не значит, что чего-то неладного не может быть со мной. Это легко установить.

Ее глаза горели, она пыталась удержать губы от дрожи. Он так старался не оскорбить ее, не заставить почувствовать себя ответственной. Она смотрела на него в мягко мерцающем свете свечи и любила его каждой клеточкой своей души.

— Все с тобой в порядке, — выдавила она.

Он ожидал продолжения, но Эллен не могла.

— С тобой что-то не так? — В его глазах мелькнула тревога. — Что-то… что-то серьезное?

— Нет, — бросила она отрывисто. — Ничего со мной нет.

Она ощущала его замешательство и спрашивала себя, почему это случилось теперь, когда она так старалась держаться, Две недели — вот все, что она хотела. Она не готова сейчас. Но момент настал.

— Так что? — спросил он. — Эллен, о чем ты?

— Я… — Она потянулась к бокалу, но не взяла его. — Ты помнишь вечер, когда вернулся из Лондона? — Она попробовала улыбнуться. — Я приехала домой… — ее голос дрогнул, — и увидела вас с Мичелл.

— О мой Бог, — пробормотал Майкл, отвернулся и устремил взгляд в ночь, как если бы где-то там, в темноте, мог найти необходимые сейчас слова. Но вот они снова лицом к лицу, и она ясно видит в его глазах раскаяние и неловкость. — Я должен был сказать тебе, — проговорил он, — но… прости. Ты должна понять, это ничего не значило…

— Нет, Майкл, подожди, послушай, — прервала она его.

Он попытался дотянуться до ее руки, но Эллен покачала головой и отодвинулась. Она не смогла бы сказать то, что собиралась, если бы он касался ее.

— После того как я увидела вас, — продолжала она, — я снова села в машину и уехала. Я сама не знала куда… Я попросту попыталась сбежать от этой картины, мне показалось, что если я вернусь обратно, откуда приехала, время повернет вспять, и все станет по-прежнему. Я вернулась к Тому во «Времена года». Я спала с ним, — прошептала она. — И сейчас я беременна.

Его лицо стало белым. Реальность отодвинулась, ушла. Звуки ночи навалились, они оглушали, влажный воздух облепил лицо, словно мокрая губка. Она смотрела на него и физически чувствовала, как все, что связывало их, рвется. Ее рука судорожно сжалась, словно пытаясь удержать то, что ускользало. Пространство между ними заполняли повисшие в воздухе слова. В один ужасный и странно легкомысленный момент ей все показалось сном. Сейчас, сейчас она проснется, и все исчезнет…

Наконец Майкл пошевелился, поднял руки и стиснул голову.

— Майкл, мне жаль, — проговорила она, из ее глаз хлынули слезы. — Мне так жаль. Я…

Но он уже вскочил из-за стола.

— Тебе жаль? — не веря, произнес он. — Тебе просто жаль?!

— Майкл, пожалуйста, — взмолилась она. — Давай хотя бы попробуем поговорить…

— Поговорить! Ты спятила? Ты носишь ребенка другого мужчины…

— Я не уверена! — рыдала она. — Он может быть твой.

Он уставился на нее, его лицо потяжелело от гнева. Она с трудом заставила себя повторить:

— Он может быть твой.

Его ноздри затрепетали, губы стали бескровными и тонкими.

— Нет. — Он покачал головой. — Ну уж нет.

— Не говори так, — потрясенно прошептала она. — Ты же не знаешь…

— Все, — сказал он. — Точка.

Эллен в панике вскочила.

— Майкл, не уходи. — Она схватила его за руку. — Пожалуйста!

Он посмотрел на ее побелевшие пальцы каменным взглядом.

— Послушай, — задыхалась она. — Пожалуйста, попробуй понять…

— Я понимаю. — Он отцепил ее руку и направился в дом.

Эллен осталась стоять, ее била дрожь, держась руками за голову, она раскачивалась из стороны в сторону. Она пыталась напомнить себе, что знала: именно так он отреагирует на ее признание. Но ничего не помогало. Вопреки самым страшным опасениям она надеялась на лучшее, глупые иллюзии отказывались умирать. А теперь? Как ей жить дальше?

В ту ночь он спал в свободной комнате, а Эллен, не в силах оставаться в одиночестве в супружеской постели, свернулась калачиком на диване в гостиной. Час шел за часом, она ощущала себя на необитаемом острове, омываемом волнами боли. Она пробовала заставить себя подумать о будущем, но воображение отказывалось переступить черту, пролегшую между «вчера» и «завтра». Стольких человек затронет их беда! Она знала, что придется справиться и выжить, но сейчас испытывала почти животный страх перед возвращением в Лос-Анджелес.

Ближе к рассвету пришли мысли об аборте, но это был не более чем вариант, а вовсе не выход. Но даже от одного предположения слезы хлынули потоком. В конце концов, какая разница, кто отец ребенка? В ней зародилась новая жизнь, которую больше некому защитить. Так как же она может ее убить из-за своей собственной ошибки!

Наконец наступил рассвет. Эллен посмотрела на светлеющее небо и почувствовала себя совершенно обессиленной. Она боялась нового дня, но все равно все пойдет своим чередом: солнце взойдет, ночь отступит, а ей придется оказаться лицом к лицу со своими бедами. Но не сейчас, пожалуйста, не сейчас, когда она выплакала столько слез, что не было сил даже держать глаза открытыми.

Она спала, и ее окружали странные и мрачные видения. Она протестовала, что-то бормотала и наконец проснулась. Все тело болело, голова раскалывалась с такой силой, что было страшно поднять веки. Она не сразу сообразила, почему спит на диване, а потом… Она попыталась провалиться обратно в сон, но путаный, пронизанный опасностью кошмар вытолкнул ее в черную пустоту реальности.