– Женя, ты будешь блинчики с творогом? – тетя Мила стояла в дверях моей комнаты и вытирала руки о фартук.

– Буду, – со вздохом ответила я и снова повернулась к компьютеру.

– Стасик и я, мы хотим с тобой поговорить, – вот это уже ближе к делу. А то – «Будешь блинчики?»!

– О чем?

– Нам хочется знать, чем все закончилось.

– Что именно?

– Все!

Я нехотя поднялась с кресла и прошла мимо тетушки на кухню. Там за столом уже сидел Климов, но его тарелка еще была пуста.

– Ждем? – съехидничала я, но Стас сделал вид, что не понял, и улыбнулся мне своей обезоруживающей улыбкой. Я в ответ оскалила зубы на американский манер и села за стол напротив него.

– Может, для начала по чашечке кофе? – спросила я тетушку, которая тем временем вернулась хлопотать у плиты.

– Может, – ответила она, ставя на плиту чайник. – Только зерен у меня нет, остался один растворимый.

– А мы со Стасиком и от растворимого не откажемся. Правда, Стас?

Стас что-то промычал в ответ и согласно кивнул головой.

– Не откажемся, – ответила за него я и пристально посмотрела на рекламщика.

– Женя! – начал Климов. – Расскажи толком, что стряслось с Анной Горенок и почему ты бросила ее охранять?

– Я не бросала, – ответила я на первый вопрос, – ее сейчас охраняет полиция.

– Даже так? – удивилась тетя Мила. – А что с ней случилось?

И я в десятый раз рассказала, что Андрей Горенок снял видео, которое забраковал Константинов. Потом это видео пропало, его долго искали, нашли и отвезли по назначению.

– Это не то, – в один голос заявили Стас и тетушка. – Расскажи, что произошло с Анной после того, как вы отвезли видео.

– Это еще проще, – сказала я, – Анну намеревались убить. Пригласили в кафе, подсыпали в вино какую-то химию и хотели по-тихому от нее избавиться. Но тут вмешалась я и спутала карты. Тогда они послали киллера в подъезд дома, где живет Анна, но с киллером я тоже справилась, – я приняла из рук тети Милы чашку с дымящимся кофе и отхлебнула глоток.

– Но ты нашла заказчика? – спросил Стас. – Это действительно был Гордеев?

– Не имею права разглашать материалы следствия, – ответила я, – в интересах следствия.

– Но следствие уже закончилось, – осведомленность Стаса меня порой поражала.

– И что теперь? Рассказывать эту историю всем подряд? – мне не хотелось вспоминать неприятные моменты из жизни супругов Горенок.

– Мы – не все подряд, к тому же некоторые из нас склонны думать, что эти события как-то связаны с выборами мэра, – Стас медленно, но верно подводил меня к тому, чтобы я не выдержала и рассказала все как было.

– А кандидаты в мэры ни при чем? – спросила тетя Мила, которая знала об этом деле меньше всех.

– Кандидаты ни при чем. Просто заказчик выбрал подходящий момент, – я поставила чашку на стол и поднялась, чтобы взять из буфета крекеры. Но там лежало только песочное печенье, и я снова села на место. – Тетя Мила, у нас крекеры есть?

– Кончились, – ответила тетушка, снимая со сковороды очередной блинчик. – Сейчас блинчики будут, подожди.

– Если, как ты утверждаешь, Анну охраняет полиция, как можно объяснить, что передача «Очевидец» восстановлена в прежнем виде? – Стас отхлебывал кофе и периодически поглядывал на растущую стопку блинчиков.

– Одно вытекает из другого. Черт! Вам так и хочется, чтобы я все рассказала. Ладно, вы – люди проверенные, болтать не будете. Только если кто спросит, я ничего вам не рассказывала, – я переводила взгляд с тети Милы на Климова. Оба отрицательно мотали головами и чуть ли не клялись, что никому не скажут ни слова. И я начала.

– После того как вышла передача с участием Гордеева, Руслан Михайлович решил отомстить. А как отомстить известному журналисту? Можно, конечно, его убить, но тогда месть будет неполной. А что может быть хуже смерти? – я окинула взглядом присутствующих. Тетя Мила занималась блинчиками, полуобернувшись в мою сторону, а Стас буквально заглядывал мне в рот. И я продолжила:

– Хуже смерти может быть только страдание. Нужно заставить врага страдать всю оставшуюся жизнь. А как это сделать? Лишить человека любимой работы, связей и близкого человека. А тут подвернулись выборы. Все неприятности можно списать на политические дрязги. И Гордеев решил этим воспользоваться, благо старые криминальные связи остались.

– А он из бывших? – Стас имел в виду уголовников.

– Бывших уголовников не бывает. Или человек всю жизнь живет по законам или всю жизнь их нарушает. Горбатого, как говорится, могила исправит. – Я перевела дух и отхлебнула кофе. – И вот началось. В отличие от Константинова пресс-служба Рогозина одобрила съемки и ждала видеоматериал, отснятый Горенком. Гордеев послал своих ребят воспрепятствовать этому. А накануне он связался с Константиновым, настоятельно посоветовав руководителю проекта сменить ведущего. Константинов отправил Горенка в командировку в горячую точку, зная, что он либо не вернется совсем, либо вернется, но с большим опозданием.

– Но он вернулся? – тетя Мила, добрейшей души человек, очень хотела, чтобы с Горенком ничего не случилось.

– Вернулся. На следующий день после покушения на жену. – Это была правда. Журналиста вывели из себя рассказом о злоключениях его жены: в его отсутствие Анна подверглась сначала унижению, а потом было сделано все, чтобы уничтожить ее физически.

– Видео, отснятое Андреем, после его отъезда бесследно исчезло. Люди Гордеева искали везде: в квартире Горенков, в их офисе на «Второй Садовой» и в доме в Поливановке. Но тщетно. Флеш-карта с записью как в воду канула. Анна обнаружила ее случайно, когда стала стирать джинсы.

– Значит, бандиты не все проверили в ее квартире? – тетя Мила закончила печь и теперь начиняла горячие блинчики творожной массой.

– У Анны есть дурная привычка: она постоянно теребит что-то в руках. В день отъезда Андрея она курила у него в машине и случайно положила в карман флеш-карту вместо зажигалки. Перед этим она упала, испачкала джинсы. Дома она сняла грязное и сунула в стиральную машину. Вместе со злополучной флешкой.

– Прямо как в романе, – ахнула тетя Мила, – интриги, приключения… – она не договорила, взяла блюдо с готовыми блинчиками и поставила на стол. – Угощайтесь.

– А что было дальше? – Стас не выдержал и решил меня поторопить.

– Дальше Анну попытались убить, – сказала я и замолчала. Мне не хотелось вспоминать подробности: откачивание Анны после посещения кафе, перестрелку в подъезде, приезд полиции… Все это в прошлом. Зачем ворошить то, что уже позади?

– А как ты объяснишь реконструкцию «Очевидца»? – Стас забегал вперед, и меня это устраивало.

– Константинова сняли, – ответила я, накладывая себе на тарелку горячих блинчиков, – сразу после того, как дело передали Чернову.