В понедельник я созрела для того, чтобы все-таки спросить у Алекса про расу Евы. Собственно, выбора особого не было. Он, как и любой предтеча, бывал в закрытых мирах. А значит, если уж он не знает, спрашивать больше не у кого. Так что на дополнительное занятие к ди Квиру я приплелась нервная донельзя.

– У тебя такой вид, будто ты к людоеду на завтрак пришла, – моментально просек мое состояние предтеча. – Чем ты себя опять накрутила, радость моя?

– Не твоя, – привычно огрызнулась я и плюхнулась на свое любимое место в углу дивана. – Да мне тут кое-что уже несколько недель спать нормально не дает…

– Выкладывай. – Алекс привычно опустился напротив.

– Да ничего особенного, – отмахнулась я. – Ты же знаешь, что у нашего Вира говорящая кошка?

– Что-то такое слышал. А что с ней?

– С ней много чего, – натянуто усмехнулась и принялась нервно теребить пряжку ремня. – Во-первых, ей уже восемнадцать лет, а по физическим параметрам она все еще молоденькая. К тому же умная такая… И ее же никто не учил разговаривать, не зачаровывал. Ева такая с рождения.

Скользкий момент. Очень. Ох, не проколоться бы…

– Вот как, – протянул ди Квир и подозрительно прищурился. – И откуда у Сумеречного такая интересная… кошка?

– На улице котенком подобрал. – А что? Ни единым словом не соврала. – Так что он сам не в курсе, с чего она такая особенная.

М-да, интриганка из меня еще та. Не знаю, заметил ли Алекс… Но у меня было стойкое ощущение, что я несу полную чушь. И палюсь так, что не заметить этого невозможно.

– А знает ли твой друг, что у него в домашних любимицах, скорее всего, ходит представительница довольно редкой расы? – неожиданно спросил предтеча.

– Да откуда? – совершенно искренне изумилась я. – А что, Ева не животное?

Надеюсь, получилось сыграть искреннее удивление и любопытство.

– Если я прав – нет, – покачал головой он. – Есть такой закрытый мир… Название тебе ничего не скажет. Но там живут три расы. Люди, кейли и сарейти. Так вот ваша Ева, скорее всего, кейли. Но чтобы сказать точнее, нужно увидеть. Не могла бы ты пригласить ее ко мне?

Ой, как-то стремновато, честно говоря. Да и боюсь, рыжая не согласится…

– У нее характерец еще тот, – наконец проговорила со вздохом. – Может и не захотеть.

– Попробуй уговорить, – отстраненно произнес Алекс. Его взгляд блуждал по комнате – видимо, предтеча пребывал в глубокой задумчивости. – В конце концов, ей это тоже необходимо. Она ведь разумное существо, а не домашняя киска.

Вот уж точно. Ладно, постараюсь уговорить нашу кошатину.

Ева, что вполне ожидаемо, никуда идти не хотела. Предтеч она обоснованно опасалась и придерживалась разумного принципа – от этих типов надо держаться подальше. Но я проявила чудеса ораторского искусства, так что тем же вечером стучала в дверь комнаты Алекса, успокаивающе поглаживая дрожащую кошку, которая сидела у меня на плече.

В гостиной я, едва отцепив, поставила вздыбившую шерсть Еву на стол.

– Да, я был прав, – отозвался Алекс через минуту пристального разглядывания. – Кейли. Не может быть сомнений.

– А можно для тех, кто не в курсе? – буркнула рыжая и плавным прыжком переместилась ко мне на колени.

– Конечно, – доброжелательно улыбнулся предтеча. – Кейли – разумные долгоживущие кошки. Так что можешь обрадовать Сумеречного – ему тебя терпеть еще лет триста, не меньше.

– А почему раса – редкая? – Я все-таки решила задать один из интересующих меня вопросов. – По идее, в том мире таких, как Ева, должно быть полно…

– Так-то оно так… – Алекс откинулся на спинку дивана и закинул руки за голову. – Но почти два десятка лет назад там случилась война. Кейли воевали с сарейти – разумными говорящими собаками. Собственно, от обеих рас остались жалкие крохи.

– А люди? – помимо воли вырвалось у меня.

– Люди… – Ди Квир тяжело вздохнул. – Те, кто жил в смешанных городах, – почти все погибли. Те, кто блюдет чистоту расы, – живут себе как ни в чем не бывало.

Так, кажется, мы подошли к интересующему нас вопросу. Судя по тому, как напряглась под моими руками Ева, она это тоже осознала.

– Я не понимаю, – чистым звонким голосом заговорила рыжая, – как может стоять вопрос о чистоте расы, если кейли и сарейти – разумные животные.

– Есть условие… при срабатывании которого эти расы приобретают человеческую ипостась. – Казалось, Алексу совсем неинтересно рассказывать – он говорил монотонным голосом, глядя в потолок. – Точка полового созревания у кейли – восемнадцать лет, у сарейти – двадцать. Примерно полгода после этого в организме активно играют гормоны. Так вот спусковой крючок – любовь. – Предтеча вдруг хмыкнул. – Везде всегда любовь виновата… Впрочем, я отвлекся, – и посмотрел на нас в упор. – Если кейли или сарейти влюбляется в человека, получает возможность превращаться. Кстати, Ева, – Алекс прищурился и сложил руки на груди, – мне сказали, что Вираэль нашел тебя примерно восемнадцать лет назад… Я правильно понимаю, внезапное любопытство Вики связанно с тем, что ты превратилась?

Упс. Нашли, блин, с кем играть. Сделал нас, как котят несмышленых.

Переглянулись с Евой и синхронно вздохнули.

– Можете не отвечать. – В голосе Алекса плескалось ехидное веселье. – И могу я полюбопытствовать, кто у нас счастливчик? Сумеречный?

– Вир мне как брат, – насупилась кошка и спрятала взгляд.

– Значит, лис, – сделал закономерный вывод предтеча и усмехнулся. – Даже не буду спрашивать, в курсе ли оборотень, какое счастье ему внезапно привалило.

– Знаешь, спасибо, но мы пойдем. – Я взяла притихшую Еву на руки и решительно поднялась. – Я могу просить, чтобы это осталось между нами?

– За кого ты меня принимаешь! – Ди Квир тоже встал. – Конечно же я никому не скажу. Просто… – Он тихо рассмеялся. – Очень забавно получилось.

Что именно показалось ему забавным, ни я, ни Ева не решились уточнять. Как говорится, не буди лиха, пока спит тихо.

– Кстати, возьмите, – Алекс протянул мне потрепанную тетрадку, – здесь мои записи по миру Евы. Думаю, почерпнете оттуда много интересного.

Мы с кошкой тоже так решили, потому вышли в парк и устроились на удаленной скамеечке. Действительно, тетрадь содержала весьма полезные сведения.

– Знаешь, – прошептала рыжая, когда я остановилась у апартаментов друзей, – я, наверное, сегодня сознаюсь Виру. И буду настраиваться, чтобы побыстрее сказать Мэю. Чем дольше откладываю – тем тяжелее решиться.

– Вот и умница, – потрепала ее по голове и открыла дверь, чтобы кошатине было удобнее войти.

Но когда я зашла в свою гостиную, обнаружила, что каяться хвостатой некому – на диване в напряженной позе сидел Вир с непроницаемым лицом. А рядом находилась совершенно несчастная Димара. И по связи шла такая безнадега, смешанная со злостью и досадой, что я даже плечами передернула. Кажется, своим появлением я перебила какой-то неприятный разговор.