– Ну вот и все, а ты расстраивалась, – сказала я Маринке, завела мотор, развернулась под возмущенные сигналы водителей и, бросив на всякий случай несколько взглядов назад, поехала уже спокойно.

Около здания редакции я поставила «Ладу» на ее привычное место, почти напротив входа.

Мы вышли. В этот момент мимо нас проехала белая «шестерка».

– Вот теперь сама расстраивайся, – съехидничала Маринка.

– Точно та машина? – спросила я ее.

– На все сто! – ответила Маринка, и по ее лицу было видно, что она не врет.

На этот раз пришлось промолчать мне.

Быстрым шагом пройдя с улицы через входную дверь, я так же стремительно пробежала расстояние до лестницы и стала подниматься по ней, – после того, как однажды нас с Маринкой едва не подорвали дозой пластида сразу же за входной дверью, я предпочитаю пробегать коридорчик быстро и на одном дыхании. К тому же это полезно для здоровья и фигуры.

– Знаешь что? – придумала я на ходу, оглядываясь на Маринку. – Предложи Виктору отогнать мою машину на стоянку, ту, которая подальше, и пусть он внимательно смотрит по сторонам.

– На предмет обнаружения белой «шестерки»? – кондовым ментовским канцеляритом спросила меня Маринка. Я кивнула, и около двери редакции мы разделились. Я направилась к своему кабинету, а Маринка отправилась искать Виктора в его фотолабораторию.

Я подошла к Сергею Ивановичу и попросила его поручить Ромке распечатать интервью с Постниковым, наговоренное им на диктофон, после чего уединилась в своем кабинете.

Маринка вскоре вернулась и сразу же приступила к своим прямым обязанностям. Даже сквозь закрытую дверь кабинета донесся запах кофе. Жизнь возвращалась на круги своя. А это, между прочим, почти всегда приятно.

Ритуал общего кофепития начался через двадцать минут. Все собрались в моем кабинете.

Последним подошел Виктор. Приучив нас к своей упорной, но многозначительной молчаливости, Виктор сразу же попал под перекрестные пристальные взгляды – мои и Маринки. Он не торопясь сел на свое традиционное место и, взглянув на меня, кивнул.

– Белая «шестерка»? – тут же уточнила у него Маринка.

Виктор кивнул снова.

Привыкнув уже ко всему, я протянула руку, и Виктор положил мне в ладонь листок бумаги с написанным на ней номером. Бумагу я передала Маринке.

– Точно, она, – сказала Маринка, – в смысле он – тот самый номер.

– Кому звонить? – вслух подумала я.

– Своему краснорожему майору Здоренко из РУБОПа и звони, – тут же подсказала мне Маринка, – мне кажется, он будет рад тебя услышать. Хотя и обругает, конечно, не без этого.

Майор Здоренко – видный мужчина в огромной фуражке, тулья которой почти точно доходила мне до уровня глаз или чуть ниже, – был моим старым знакомым. Когда-то он меня задержал по подозрению в соучастии в ограблении магазина. Покатал меня по городу в душной душегубке, потом долго допрашивал и быстро отпустил после этого. Я вспомнила, что он до сих пор не извинился за тот случай. Почесав кончик носа, я подумала, что извинений, пожалуй, мне не дождаться никогда.

После недоразумения с задержанием мы с ним встречались еще несколько раз. Я была удостоена еще нескольких бесед, и впечатление от них всегда оставалось неоднозначное. Если Маринка права и Здоренко будет мне рад, значит, я ничего не понимаю в этой жизни.

Повертев в руках свой сотовый телефон, я размышляла о том, как начать разговор с майором. Может быть, напомнить ему, что он должен извиниться? Я сама улыбнулась этой мысли.

– Ты смотри, – воскликнула Маринка, – да ты сама, Ольга Юрьевна, похоже, неровно дышишь на этого бравого вояку! Тогда обязательно звони, вы просто созданы друг для друга! А он женат?

– Мне кажется, ты опять фантазируешь, – немного скривившись от Маринкиных шуток, ответила я, – самое реальное, что можно ожидать от Здоренко, так это его дурацких криков: опять мешают работать и обращаются с ерундой.

– А ты не обращайся с ерундой, – сказала Маринка, – обратись с серьезным делом.

– Да? – посомневалась я. – Где ж взять его?

Я набрала давно заученный наизусть номер и, подождав, когда дежурный офицер возьмет трубку, представилась и попросила соединить меня с майором.

– Бойкова?! – услышала я через минуту знакомый рык в трубке. – Неужто опять жмурика нашла? Гы-гы! И не знаешь, что с ним делать, да?

– Здравствуйте, здравствуйте, господин майор, – приветливо ответила я, – и я тоже очень рада вас слышать.

– Я этого не говорил, – мило парировал майор Здоренко, – ну что у тебя там? Давай короче, мне некогда!

– У меня случилось несчастье, – грустно призналась я и почти всхлипнула.

– Что такое, али газетка не продается? – снова хохотнул майор. – А ты смени бумажку, сделай ее помягче и начинай шлепать кроссворды и сексуальные фотографии, а то от жизни отстаешь. Доход попрет, как с левой водки, помяни мое слово, ей-богу!

– Нет, с тиражом у меня как раз все хорошо, но мне кажется, что меня преследует маньяк… – еще грустнее сказала я и тяжко вздохнула.

Маринка хихикнула в кулачок и зажала себе рот обеими руками.

– Чего?! – проорал Здоренко, моментально мобилизуясь и пряча свои солдафонские хохмочки. От его рева мне пришлось даже немного отстраниться, потому что стало жалко барабанные перепонки.

– Если не шутишь, то докладывай, на основании каких фактов ты пришла к этому заключению, – четко, как на совещании, заказал майор Здоренко, – а если это юмор у тебя такой, то у меня люди, мне некогда.

Выпалив эту тираду, майор Здоренко затаился, ожидая продолжения и давая мне возможность спокойно объяснить ему, в чем дело. Затаился он так старательно и трогательно, что у меня даже мелькнула на секунду мысль, что, возможно, Маринка в чем-то и права, и я ему симпатична. Но, чтобы не отвлекаться, я отослала мысль туда, откуда она прибежала, и начала жалобно рассказывать, что уже второй день, куда бы я ни поехала, везде за мною следует страшная-престрашная и белая-пребелая машина. Пугаясь и дрожа, я мечусь по улицам и подворотням, стараясь оторваться от преследования, а почему-то никак не отрывается. Я стала плохо спать, много есть и начала заикаться…

– Насчет заикаться – это ты врешь, – поразительно спокойно ответил мне майор Здоренко, – а все остальное, что ты наплела, это правда?

Я поклялась, что все обстоит именно так, как я рассказала, после чего продиктовала номер ужасной машины. Буркнув мне, чтобы я перезвонила через час, майор Здоренко бросил трубку.

– Классно, – одобрила меня Маринка, – даже я поверила. Слушай, а вдруг это на самом деле маньяк, а?

– Пошла к чертовой матери, – попросила я ее и стала пить кофе.

Маринка решила помолчать, чтобы иметь возможность самой услышать, чем кончится разговор.