заподозрил и это немного радовало. Он бы сейчас отдал всё, чтобы вернуться в Академию, и чтобы Энтоэн вернулся сюда с памятью и все были бы рады.

А Эсгрибур такой. Он ничего не знает и улыбается. Хотя лишь по его лицу видно, что он хоть и честный человек, но и в меру суровый. Отдавало каким-то холодным булатом, чистой мужской солидностью и честностью превыше всего. Что ж, в этой, новой жизни, Эсгрибур не станет для Энтоэна чужим человеком.

Весь оставшийся день прошёл для него в подобном ключе – лорды, знатный ужин, вежливые благопожелания. На ночь снова заставили мыться, что дало Солону понять – жизнь в королевском замке тоже достаточно нелегка.

А самым удивительным было то, что он так и не проснулся! И всё это либо просто слишком хороший сон, либо же… Реальность. То ли такая же хорошая, а то ли… Суровая, чудовищная и настоящая.

II

Рой, Бэй и Трур оказались очень приятными по общению ребятами. Это был словно глоток чистого воздуха после тех дней, что Геррер провёл бок о бок с одной лишь Гельфидой. Теперь никто больше не выносил ему мозг, и никто ни в чем не обвинял. Она вообще шла в одиночку вместе со своим конём и не говорила никому ни слова, словно ощущала себя в этой компании лишней. Коня ей удалось найти сразу же. Можно сказать, что он сам нашёл её.

Слепые Охотники так и не сказали толком, кем же они являются на самом деле, поэтому оставалось только догадываться. Они даже не сказали, почему называют себя слепыми – ведь Герреру отчетливо было понятно, что видят они не хуже, чем он.

С Ферценом дела обходились намного сложнее, ведь никто не должен был знать, что это он. Геррера терзали по этому поводу очень смутные сомнения, но во главу угла он поставил то, что Ферцена он знает больше десяти лет, а Охотников видит впервые – поэтому Ферцену можно было верить больше.

– Здесь нараков нет, – сказал как-то Рой.

Дело шло уже к рассвету, но на ночлег они не остановились, так как до Обсерватории, по словам Гельфиды и Охотников, было рукой подать.

– Повезло, что они не узнали, куда вы направляетесь, – сказал полуэльф.

– Они бы и не смогли, – сказал Геррер.

– Они нет, но вы не видели их Владыку.

– Кто их Владыка?

– Лучше об этом не знать. Если вы действительно отправляетесь к герру Анистону, то узнаете там.

– Можешь не волноваться, – сказал Геррер.

Рой был не таким, как Клай и его компания. Несмотря на то, что и Клай выглядел молодо, Рой выглядел ещё моложе. Ему будто бы лет двадцать на вид – он совсем ещё юный. Он не носил капюшона – на его плащее его вообще не было . Так же, как и у Трура с Бэем. И вместо арбалетов они пользовались луками.

– Посмотрите вперёд! – радостно воскликнула Гельфида.

Геррер устремил свой взгляд вперёд и увидел высокую белую башню.

– Это и есть Обсерватория? – спросил он.

– Да. Мы наконец-то пришли.

Рой неожиданно остановился.

– Мы не можем идти дальше, – промолвил он. – Мы помогли вам и теперь уходим.

– Даже в  гости не зайдёте? – усмехнулся Геррер.

– Нет. У нас много дел. Нас ждут.

– Что ж – тогда пора прощаться.

– Одан лишь Серебряная Дева знает – вдруг встретимся, – проговорил Рой и вытащил откуда-то расписной кинжал. – Это тебе, Геррер, друг полуэльфов.

– Зачем? У меня же есть оружие.

– Это особенное оружие. По нему тебя узнает любой Слепой Охотник.

– Тогда спасибо, Рой. Рой, враг нараков, – усмехнулся он. – Но я не рассчитываю больше встречаться с полуэльфами.

– А я с людьми, – проговорил Рой и напоследок улыбнулся.

Он гораздо приятнее и Клая Вурраэ, и, тем более, Ринка Милиэра.

Все трое исчезли мгновенно, будто бы их никогда тут и не было. Не было слышно ни их удаляющихся шагов, ни болтовни, которая присуща обычно путникам. Они были безмолвны и беззвучны. Словно тени, призраки. И только тогда Геррер понял, что слепыми были не они, а те, кого они окружали. Те, кто не мог их заметить.

Геррер покрутил в руках нож, подаренный ему Роем. Сталь хорошая, даже лучше, чем у гвардейского меча Геррера. И заточен он под стать. На эфесе были выгравированы неизвестные Герреру ранее руны – наверное, на наречии полуэльфов.

– Пошли быстрее! – крикнула Гельфида, едва только Охотники исчезли.

– Спасибо, Геррер, что ты не выдал меня им, – сказал Ферцен.

– Лучше бы сказал им спасибо за то, что они не выдали тебя.

– Геррер, ты же знаешь, я никогда…

– Да я уверен в этом, друг, – и Геррер легонько похлопал ему по плечу.

Он всё равно был безумно рад встрече с Ферценом, пусть и в таких обстоятельствах. Он всё равно узнает, что же тогда произошло между ним и Слепыми Охотниками, но точно не сегодня. Сегодня отдыхать – если дед Гельфиды, конечно, это позволит.

За Обсерваторией располагался небольшой город, и Обсерватория служила чем-то вроде въезда в него. Повезло, что они подъезжали к городу с этой стороны, а не с другой, и не приходилось двигаться по городу. Мало ли, сколько они соберут на себе нежелательных глаз.

Обсерватория была слишком высока для здания, которое могут соорудить обычные люди для какого-то там астронома. Если бы Геррер увидел её раньше, он точно не подумал бы, что это обсерватория. Он вообще не знал, что это такое.

И над всем этим возвышалась огромная башня, которая, казалось, доставала до самых небес.

– Ты здесь живёшь? – спросил Геррер.

– Да. И я люблю это место.

После этого сзади стало тихо. Они наконец-то подошли к конюшням Обсерватории. Луна освещала всё не очень ярко, но достаточно для того, чтобы хорошо видеть. Стойла стояли почти пустые, и это было удивительно – ведь обычно здесь бывало гораздо больше народа.

– Неплохие места, – оглядываясь по сторонам, произнёс Геррер.

– Просто отличные. Я сейчас хочу обрадовать тебя тем, что нам придётся подниматься на самый верх. По ступеням.

– Как? – недоумевал Ферцен, поднимая глаза ввысь. – Мои ноги же не выдержат.

– Мои выдерживают. Проходите за мной и без лишних слёз.

– Я и не собирался плакать, – недоумевающе произнёс Геррер.

Однако у входа их ждали два стражника. Стража? Откуда она тут? У них даже знамя было  похоже на эмблему Обсерватории – луну и звёзды. Что герр Анистон вообще наделал тут? Гельфида никогда не говорила о том, что тут ещё и стража есть.

– Имя, – грозно спросил один из них.

– Гельфида Анистон,