Мама Антона весь день работала в офисе, занималась статистикой продаж. Вроде бы не вагоны разгружала, но домой возвращалась поздно и очень уставшая. Пыталась играть роль правильной матери и заглядывать в тетради. Видела двойки и грязь, потому что Антон с учебой не заморачивался. В дневник ничего не записывал, говорил «не задали», «учителя не было», «в классе все разбирали устно» и нагло таращился, как бы подзуживая: «Ну и что ты мне сделаешь?» Мама накручивалась, временами психовала и начинала швырять тетради на пол. Антона такой расклад вполне устраивал. Он рано научился манипулировать мамой. Усвоил, что эмоции у нее всегда идут в определенной последовательности. Когда мама устала – ей надо покричать. Когда она попсихует – то немножко поплачет, а потом закажет по телефону пиццу.

С мамой Антон ладил неплохо. Как все люди, она существовала по сложным внутренним законам, очень противоречивым и со стороны смешным. Свои отношения с возможными новыми папами Антона она начинала обычно со слов «Давай расстанемся!», хотя нередко бывала вообще не знакома с тем, кому это говорила. Просто она как бы сразу прокручивала весь сценарий с конца, надеясь так, быть может, поскорее дойти до начала.

Из-за того что Антон не делал уроки, со школой у него сложились отношения столь плачевные, что нередко маме приходили от классной руководительницы примерно такие сообщения: «Уважаемая Алла Игоревна! В связи с написанием городской проверочной по алгебре прошу заблаговременно подтвердить возможность отсутствия вашего сына в школе». Мама, кусая губы, печатала: «Уважаемая Нина Петровна! Возможность отсутствия Антона в вашей чудесной школе охотно подтверждаю».

Зорко и пронзительно ненавидя школу, Антон вскоре окончательно убедился, что цель жизни примерно трети учителей состоит в том, чтобы поселить в учениках стойкую неприязнь к их предмету. Зачем они выбрали себе такую цель и выбирали ли они ее с детства, сказать сложно, но, возможно, в этом есть высший смысл. Допустим, какой-то ученик по склонностям своего характера стал бы великим ученым-химиком и изобрел бы опасное оружие – а так он походит на химию к Рахиту Лукумовичу и на всю жизнь возненавидит не только цепные реакции, но и все, что хотя бы издали напоминает таблицу Менделеева. Оружия не изобретет, и человечество будет спасено.

С класса восьмого у Антона начались проблемы с одноклассниками. На том этапе своей жизни он был небольшого роста, слабый и довольно трусливый. Каждый середнячок легко мог побить его и самоутвердиться. К тому же существует такое понятие, как «ядро кристаллизации». Это когда при замерзании воды получается крошечная льдинка – и вокруг нее моментально формируются глыбы льда. В школе это работает так. Тебя не полюбил один конкретный человек, допустим Олег. Подговорил своего приятеля Женю. Олег и Женя составили ядро кристаллизации. К ним присоединился кто-то третий, затем четвертый – и вот ты уже боишься выйти из класса на перемене, потому что существует риск, что тебя подкарауливает целая стая товарищей. Стае товарищей всегда нужна жертва, потому что иначе утрачивается сама сущность стаеобразования. «Зачем мы собрались?» – «А шут его знает!» – «А, Антона надо побить!»

Антону было очень паршиво. Вот на том этапе жизни ему был очень нужен отец. Хотя что бы отец сделал? Раскидал бы толпу писклявых восьмиклассников и угодил бы за это в кутузку? Или дал бы ему родительский совет: «Сынок, как только тебя кто-нибудь обзовет, бей первым головой в нос – и сможешь вылететь из школы и попасть в колонию раньше, чем я в твои годы!»

Маме Антон не жаловался. Он знал, что мама помчится к директору, и начнется игра в молоточки в стиле «Городка в табакерке». Мама тюкнет директора, директор тюкнет завуча, завуч тюкнет классную руководительницу. И, уж конечно, все вместе они найдут способ раздробить «ядро кристаллизации» и разогнать стаю товарищей. Но это в школе! А на улице те опять смогут его подкараулить. О том, что можно просто перейти в другую школу, Антон почему-то не задумывался.

Именно в те дни Антон научился ненавидеть. Сформулировал для себя главный закон жизни. Птички заклевывают слабых птичек, рыбки защипывают слабых рыбок. Не будь слабой птичкой и слабой рыбкой – и уцелеешь. И Антон решил стать сильной птичкой и сильной рыбкой. Пошел на секцию айкидо. Попал на нее случайно. Отправился записываться на бокс, но перепутал дни, а в том же зале была и секция айкидо. В тот момент Антон вообще не понимал, чем разные виды отличаются друг от друга. Секция бокса быстро дает желанный результат. Уже через два месяца к тебе перестают лезть. Через три месяца начинают уважать, а через четыре побаиваться. С секцией же айкидо все не так однозначно – тут можно проходить на занятия и год, и два, и три, и получить кучу поясов, но тебе все равно легко даст в глаз занимающийся полгода боксом.

Айкидо дало Антону другое – отличное владение телом, кувырки, умение группироваться и падать, навык считывать и предугадывать движения противника. Все это очень пригодилось, когда он стал Делибашем. А проводить как следует броски он так никогда и не научился, но особенно не жалел об этом. Боксера всегда победит автоматчик, автоматчика грохнет танкист, танкиста – летчик, летчика – ракетчик. Любой школьник с удовольствием продолжит эту цепочку в бесконечность.

Антон всегда был созерцателем. Не обладая большой физической силой, он долго и внимательно изучал своих соперников. Раскладывал их по полочкам, буквально проникал им под кожу. Например, Боря Тишко. Мощный, вечно потный кабанчик. Перед ударом всегда сопит. Это понятно – запасает кислород перед великим подвигом обижания маленьких. Потом делает маленький шажок с левой ноги. Это тоже понятно: привык бить из стойки. Потом Боря вздрагивает плечом – и только потом наносит удар. Ах да, забыл! Перед самым ударом Тишко всегда делает равнодушное лицо, притворяясь, что сейчас уйдет и драки не будет. Только какой смысл сопеть, когда противника на месте давно нет? Попробуй догони! Выносливости у Тишко никакой. Через сорок секунд бега он останавливается и начинает орать и пыхтеть. Тушка съела свой кислород. Можно подбодрить ее, чем-нибудь в нее запустив. Ну-ка, Боря, давай еще разик с первого этажа на четвертый и обратно! Где ты, родной, почему я тебя не вижу?

Или Шамиль. С ним сложнее. Обычно проходит в ноги или совершает захват. Если и наносит перед этим удар, то отвлекающий. Значит, лучше не подпускать Шамиля близко. Близко подпустил – проиграл. Давай-ка поиграем с тобой, дорогой Шамиль, в паркур! Ты человек не злой и азартный. Прыгать через парты и стулья тебе так понравится, что от моей скромной персоны ты быстро отвлечешься. Тем более что тебе все равно меня не догнать.

Во всем перечисленном было, конечно, море исключений. Тишко мог и подкрасться со спины. Да и Шамиль мог отойти от стандарта и неплохо врезать ногой – но все же в большинстве случаев Антон научился выкручиваться. Со школой проблемы скоро исчезли, и не потому, что Антон так уж глобально всех победил. Красивые сцены единоборств оставим для кино. Просто стая товарищей нашла себе другую слабую рыбку, поскольку ее массовый разум уловил, что Антон слабой рыбкой уже не является. Более того, стая даже стала приглашать Антона влиться в ее стайные ряды, однако он к стае не примкнул и новую слабую рыбку вместе со стаей щипать не стал. И это была уже внутренняя победа, но победа половинчатая, поскольку и защищать слабую рыбку он тоже не порывался и равнодушно наблюдал за ее муками.