— Вот. А сегодня кто-то проник к вам в квартиру и пытался отыскать письма. Могу вас заверить, что никто из членов моей семьи к этому не причастен.

— Думаете, есть кто-то третий, кто узнал о сокровищах и хочет их похитить?

— У вас другое мнение?

Маша задумчиво смотрела в лицо гостя.

— А кто это мог быть? И почему он возник именно сейчас? — неуверенно спросила она.

— В самую точку, — одобрил Никита. — Почему именно сейчас? Действия, которые он предпринимает, пока носят безобидный характер. Но все же мне кажется, что этот тип идет по вашим следам.

— С чего вы взяли? — снова ощетинилась Маша. Слишком хорошо она помнила, чьим внуком был Никита, так что и доверять ему безоговорочно никак не могла.

— Сами подумайте, — оглядываясь по сторонам и доставая из буфета чашку и блюдце, рассеянно проговорил Никита. И с прежним простодушием принялся себя обслуживать.

Но Маша и сама хороша. Тоже мне, радушная хозяйка, сама чаю напилась, а гостю даже не предложила. Хотя Никита, кажется, не обиделся. Он налил себе полную чашку, смастерил очередной бутерброд и с аппетитом принялся его поглощать, не переставая разговаривать.

— Стоило вам проявить интерес к дневникам деда, как следом появился представитель какого-то фонда и предложил эти дневники выкупить.

— Вдруг это было чистым совпадением? — вспомнив слова Ирины Кондратьевны, предположила Маша. — Вы не помните, как назывался фонд? Можно было бы проверить.

— Честно говоря, нет. — Впервые она увидела на лице Никиты смущение. — Мама решила, что этого типа подослали вы, и так на него набросилась, что мы его толком и не слушали.

— Для какого музея он хотел выкупить дневники, вы тоже не расслышали? — скорее утвердительно, чем вопросительно проговорила Маша.

— Нет.

— А в каком музее работал ваш дед? — осенило ее.

— Гм, в музее Академии художеств. А при чем здесь это? — недоуменно поинтересовался Никита.

— Академии художеств? Так вот откуда его интерес к Айвазовскому и Тальони! Но вообще я спросила не из праздного любопытства, — тут же взяла она себя в руки. — Я думала, возможно, его заметки понадобились музею, в котором он работал. Но, вероятно, я ошиблась.

— Вероятно, — кивнул Никита, пододвигая к себе вазочку с печеньем. — Они бы просто позвонили и попросили их подарить.

— Да.

— Поэтому возвращаемся к вам. Кому вы разболтали о кладе?

— Что значит разболтала? Никому я не болтала! — горячо возразила Маша. И едва не прикусила себе язык. — Я просто поделилась с коллегами удивительной историей вашего деда. Точнее, сперва рассказала о переписке бабушки, а потом о поисках сокровищ. Это же невероятно, что во времена застоя люди могли так серьезно заниматься поиском кладов.

— Прелестно, — развел руками Никита. — А по радио вы не выступали с рассказом о чудесно обнаруженном кладе, местонахождение которого можно узнать в квартире по такому-то адресу?

— Нет, — огрызнулась Маша. — Не беспокойтесь, мои коллеги люди порядочные, не авантюристы какие-нибудь.

— А они пока еще ничего криминального не совершили, если не считать того, что влезли в вашу квартиру, — усмехнулся Никита. — Да и там ничего не прихватили, как и положено людям порядочным. А у нас они и вовсе хотели честно выкупить дневники.

— Это невозможно. Вы просто не понимаете, о чем говорите! — возмутилась Маша.

— Хорошо. Расскажите мне о ваших коллегах. Обо всех по порядку.

Рассказ много времени не занял. Кроме Татьяны Константиновны, Аллы, Ирины Кондратьевны и Николая Вениаминовича никто о сокровищах не знал.

— И вообще они понятия не имеют, где вы живете, так что явиться к вам не могли. И незачем им было вламываться ко мне в квартиру, я же сама жаловалась, что в письмах нет никаких указаний на место, где спрятаны сокровища.

— Вы в этом уверены? — недоверчиво глядел на нее Никита.

— Абсолютно.

Какое-то время они молчали.

— Что вы намерены делать с письмами? — первым нарушил молчание Кирилин. — Вы всегда носите их с собой?

— Нет. Просто в свете последних событий хотела отнести их на работу. Хранить письма в архиве гораздо надежнее, чем дома, — там сигнализация, охрана.

— Это правильно, — одобрил Никита. — А что вы собираетесь делать дальше с сокровищами?

— Я? — уставилась на него Маша. — Вообще-то они скорее ваши, чем мои.

— Но вы же их откопали.

— Не откопала, а нашла упоминание о них, а откопал их ваш дед. Точнее, вычислил, — из какого-то глупого упрямства продолжала отпираться Маша.

— Хорошо, спрошу иначе. Вы хотите их найти, извлечь, заполучить?

— Даже не знаю, — протянула неопределенно Маша, удивляясь собственной нерешительности.

— Короче, — устал от ее невразумительного лепета Никита. — Будем их разыскивать или наплюем, пусть дальше пропадают?

— В смысле, мы с вами? — пришла наконец в себя Маша.

— Именно. Пятьдесят на пятьдесят. По рукам? — И он протянул ей огромную крепкую пятерню.

— Ладно, — протягивая в ответ руку, согласилась Маша. — А я вам зачем? Вы что, сами не справитесь?

— Во-первых, это будет по-честному. Если бы вы мне все не рассказали, я бы о сокровищах в жизни не узнал. Во-вторых, могу и не справиться. Если в дневниках не будет четко написано: «Клад хранится на улице Гоголя, в доме номер пять, в квартире номер три, на кухне под подоконником, чтобы забрать, оторвите подоконник».

Она улыбнулась.

— А вы уверены, что ваше семейство не будет возражать против решения взять меня в компаньоны? — задала Маша по-настоящему интересующий ее вопрос. День знакомства с семьей Кирилиных она точно забудет не скоро.

— Необязательно посвящать их в происходящее до поры до времени, — недовольно поморщился Никита. — Потом я с вашего позволения дам им ознакомиться с письмами деда, и, возможно, они изменят к вам отношение.

— Возможно, — насмешливо повторила Маша. Скептицизм Никиты был ей понятен. — Хорошо, а жена ваша не будет возражать? Ей-то вы сообщите о нашем проекте? — вспомнив о девочке Лизе, которая ждала, когда бабушка Вера вернется в комнату и продолжит с ней играть, спросила Маша.

— Жена? — удивился Никита. — Вообще-то я не женат.

— Извините, я просто думала, что раз у вас есть ребенок, девочка Лиза… — смутилась Маша.

— Ах, Лиза! Это племянница, дочка сестры.

— Ничего себе, сколько вас в одной квартире живет! — искренне восхитилась Маша. Она-то, увы, уже стала привыкать к одиночеству.

— Да нет, с бабушкой живут только мама с папой. Лиза была в гостях, они только что из Турции вернулись, перед поездкой на дачу заехали бабушек навестить. А я там временно, пока в моей квартире ремонт, — пояснил Никита и озабоченно взглянул на часы.