— Доктор, вы меня слышите?

— Плооохо. У меняааа чтооо-то в ууухе, — продолжая улыбаться, все с тем же учтивым видом ответил Льюис.

Хейсу показалось, что по щеке доктора, под кожей, пробежал какой-то шарик. Он подумал о том, как бы извлечь его оттуда, не сделав Льюису больно. Раздался телефонный звонок — судебно-медицинский эксперт никак на него не отреагировал.

Хейс — по-прежнему сжимая в руке пистолет — проскользнул к столу и снял трубку, будучи уверен в том, что звонит Сэм. Однако услышал совсем другой голос — холодно-вежливый:

— Льюис?

— Нет. Кто его спрашивает?

— Доктор Джон Вонг. По срочному делу.

Стараясь не касаться Льюиса, Хейс протянул ему трубку:

— Это вас, доктор Вонг.

Льюис ничего не ответил — все так же, с застывшей на лице широченной улыбкой он смотрел на Хейса, руки его покоились где-то под столом. Под серой кожей металось уже множество шариков, похожих на целую серию распухших лимфатических узелочков. При этом Льюис с невинным видом издал целую серию совершенно неприличных и громких кишечных звуков. Коричневая рука Хейса вцепилась в телефонную трубку с такой силой, словно это была полицейская дубинка. Он тихо сказал:

— Доктор Льюис не может поговорить с вами.

— Простите, а не подскажете ли вы мне номер телефона вашего полицейского участка?

— С вами говорит агент ФБР Марвин Хейс. Слушаю вас.

— Очень хорошо, я… это касается непосредственно Льюиса. Он слышит наш разговор?

— Не знаю. Я, честно говоря, думаю, что он утратил рассудок, — молвил Хейс, глядя на расплывшегося в младенческой улыбке Льюиса.

— Инспектор, — послышалось в трубке, — я вообще-то китайского происхождения, а китайцы — большие прагматики. У меня собственный консультационный кабинет в Альбукерке, мне тридцать восемь лет, я играю в поло, у меня жена и трое детей, и никогда в жизни я не нарушал закона…

— У меня мало времени, доктор Вонг.

— Все это было сказано для того, чтобы вы поверили, что я — человек серьезный. Понимаете?

— Вполне.

— Ну так вот, как на ваш взгляд, доктор Льюис — нормальный человек? Я имею в виду — физически?

— Нет.

— У него серая кожа, так?

Хейс решил, что имеет дело еще с одним сумасшедшим.

Вонг продолжал:

— Серая, с красными прожилками.

— Доктор Вонг, сейчас доктор Льюис сидит напротив и с улыбкой на меня смотрит; он весь в каких-то узлах, а из-под стула, на котором он сидит, течет нечто черное, поэтому очень вас прошу: ближе к делу.

Льюис одобрительно закивал, словно был согласен с тем, что говорил Хейс. На другом конце линии послышался вздох:

— Хорошо. Доктор Льюис мертв, инспектор.

— Что вы такое говорите?

— Четверть часа назад я просмотрел результаты его анализов. Доктор Льюис мертв.

— Мертв?

— Мертв, МЕРТВ, скончался; доктор Льюис — труп…

Голос Вонга сорвался на крик. Хейс сглотнул, он чувствовал себя как во сне. Да так, наверное, оно и есть: он спит, сейчас зазвонит будильник, заворчит Вильма, переворачиваясь на другой бок, и ее дивная попка прижмется к его животу…

— Он мертв, мертвее некуда, его вообще не должно быть! Вы понимаете, о чем я говорю? — кричал в трубке Вонг.

— Вы понимаете, о чем я говорю? — с любезным видом повторил за ним Льюис, и тут его начало рвать: по улыбавшимся губам, по подбородку полилось дерьмо.

Хейс бросил трубку и выбежал вон.

На пороге наткнулся на Бига Т. — тот шел в морг.

— Что происходит?

— Не ходите туда, закройте эту проклятую дверь! — приказным тоном рявкнул Хейс.

Биг Т. толкнул дверь, и она захлопнулась. И увидел на земле поток черной жижи.

— Что это?

— Содержимое доктора Льюиса.

— Не понял.

— Доктор Льюис сейчас напрочь смертельно истекает, но это уже не важно, потому что он давно мертв, о'кей?

Биг Т. окинул его холодным взглядом:

— Это что — черный юмор?

— Черт возьми, Биг Т., не будь вы старой развалиной… Что-нибудь известно о солдатах, которых мы ждем?

— Ничего. Вестертон пытается связаться с вашим начальником, но телефон, похоже, совсем вышел из строя.

— Тем не менее сюда только что звонили…

Биг Т. пожал плечами. Он-то чем тут может помочь? Его снедало любопытство: хотелось посмотреть, что там творится внутри этого проклятого морга, будь он неладен. Ожившие трупы, что ли, трахаются? Или доктор Льюис в разобранном на кусочки виде покоится на том самом столе, где некогда кромсал мертвецов? Глаза у Хейса вылезли из орбит, лицо налилось кровью, но он уже взял себя в руки.

— Доктор Льюис сейчас… пребывает в весьма специфическом состоянии. Никто не должен сюда входить. Идемте, я все вам объясню.

Они вошли в контору; Саманта вскочила с места:

— Я пыталась перезвонить, но все время было занято…

— Где Уилкокс?

— Все еще спит. Поскольку все было спокойно, я не стала будить их с Бойлзом.

— Их надо позвать.

Биг Т. — он был уже возле камер — во всю глотку заорал:

— Шеф, есть новости!

Послышалась возня, раздалось ворчание. Затем, держась за поясницу, появился Уилкокс в распахнутой рубахе, из которой виднелась мощная, заросшая серебристой шерстью грудь. «Потрясающе смахивает на бизона», — подумала Саманта. Но тотчас одернула себя: не время сейчас размышлять о том, нравится ей Уилкокс совсем немножко или всерьез. Следом за шерифом шел Бойлз — с опухшим со сна лицом, на ходу нацепляя свои неизменные черные очки. Саманта с беспокойством посмотрела на Хейса. Таким Марвина она еще не видела, даже в самые худшие моменты их совместной работы. Безусловно случилось нечто ужасное.

Уилкокс налил себе кофе, хлебнул горькой горячей жидкости и спросил:

— Ну?

— Сядьте, — кивнув, сказал Хейс.

— Да меня вроде пока еще ноги держат. Валяйте.

Хейс хрустнул суставами пальцев и откашлялся.

— По поводу доктора Льюиса.

— Он мертв?

— В некотором роде.

Саманту передернуло. Ну вот. Теперь мы в центре циклона. На улице какой-то мальчишка тренькал звонком велосипеда. Люди обсуждали меню на предстоящий праздник. Донесся взволнованный женский голос:

— Тогда я ему говорю: зачем ты опять купил этот крокет, Ральф терпеть его не может. Ведь прекрасно знает, что Ральф вообще не ест продуктов для животных, он очень прихотливая киса…