— Ну да, вполне нормально. Даже лучше.

Катька лишь чуть качнула задом, сделала вид, что пытается скинуть его руку, и спокойно проговорила.

— Это лишнее.

Ларион еще разок примял ее задницу и заявил:

— Нет, эта штука нисколько не лишняя.

— Но не твоя.

— А это еще как сказать.

— Надо не говорить, а делать.

— Да? — Он опустил руку еще ниже, пытаясь задрать подол платья, но голова снова закружилась.

Катька отстранилась от него, да еще и подтолкнула, вернее сказать, задала ему направление, чтобы он опустился на кровать, а не на пол.

Ларион сел, попытался подняться, но не смог.

— Не можешь, не берись! — сказала эта баба и посмотрела на него ехидно, но совсем не зло.

— Могу.

— Вот как сможешь, тогда и поговорим. — Она подступила к нему, крепко взяла его за плечи и мощным движением уложила на спину.

Ларион закрыл глаза, капитулируя перед ней. Сейчас в нем нет силы, но как только она появится, Катька от него никуда не уйдет.

Живот не болит, но и пресс качать еще рано. Катька все понимает, поэтому сверху. Он в позе седла, а она — галопом. Баба крупная, но Лариону совсем не в тягость. Катька без особого труда держит на своих коленках вес тела. Все ее мышцы напряжены. Даже те, которых и быть не может. Ощущение такое, как будто с девочкой.

Но Катька не девочка, слишком уж она опытная для того. Много у нее было мужиков, но Лариону это совершенно все равно. Жениться на ней он не собирается.

Она чувствовала его, потому пошла на обострение вместе с ним. На грешную землю с высоты седьмого неба они бухнулись одновременно.

— Плохой ты еще, — отдышавшись, сказала она.

— Могу быть и лучше, — заявил он.

— Даже боюсь представить, что со мной тогда будет. — Женщина мечтательно улыбнулась.

— Будет.

— Ты же не бросишь меня? — спросила Катька и резко повернулась на бок.

Ларион настороженно глянул на нее. С чего бы это ему врастать в отношения с ней? Конечно же, он ее бросит. Как только прочно встанет на ноги, так и пошлет ее к черту.

Ларион уже чувствовал себя хорошо, и постельный режим ему больше не требовался. Пора было браться за дело.

— Бросишь?! — Она правильно поняла его, поэтому и возмутилась.

— Нет. Вот думаю, как нам с тобой жить. Меня же менты ищут.

— Я тебя спрячу.

— Где?

— Ну… — Она замялась.

— То-то же. Валить нам отсюда надо.

— Куда?

— За кордон. Для начала в Турцию. Там у меня счет в банке.

— И больше никого?

— Ты будешь. Если танец живота можешь изобразить.

— Могу.

— Только вот денег на этом счете нет.

— Для тебя я и без денег могу.

— Деньги здесь, у одной красотки. Вдова моего старого друга. Мужа убила, а деньги присвоила. В том числе и мои. Надо будет поговорить с ней. Она отдаст.

— Ну так поговори.

— А если ее менты пасут?

— Зачем?

— Я к ней, они ко мне. Если ментов нет, я сам к ней подъеду. Много просить не буду, не тот случай, чтобы борзеть.

— Тебе видней.

— Как думаешь, нам на двоих лимон баксов хватит?

— Я была в Турции, там дешево!

— Завтра сходишь к ней. Типа на работу устраиваться.

— Так я же работаю.

— Да все равно. Надо только глянуть, что там да как. Если ментов почувствуешь, скажешь мне.

— Я все поняла, — сказала Катя, легла на спину и раскинула руки.

Взгляд ее заволокло туманом мечты.

Ларион усмехнулся. Если она представляла себя на носу белоснежной яхты, под жарким солнцем и нагишом, то это зря. Не та у нее фигурка, чтобы радовать капитанский взгляд. Ее место здесь, в тесной комнате, на разбитом диване, под потолком, засиженным мухами. Тут она и останется. Но ей вовсе не обязательно это знать.

На кухне пахло горячими плюшками. Евгения стояла у плиты. На ней домашнее платье, передник, в руке лопатка.

Услышав шаги за спиной, она повернулась и сказала:

— Доброе утро!

Удивительная женщина. Денег у нее столько, что другим и не снилось, могла бы и прислугу нанять, так нет, сама и готовит, и убирает. Причем делает это легко, без принуждения. Дом большой, но ее это не смущает.

Яша поздоровался в ответ, улыбнулся.

Он всего лишь осуществлял оперативное прикрытие Евгении, на этих правах у нее в доме и жил, ни на что большее не претендовал. Нельзя смешивать личное со служебными обязанностями. Для него это аксиома.

Вот как только Яша возьмет Лариона живым или пристрелит, тогда можно будет подумать о том, чтобы включить форсаж. Евгения к такому штурму, похоже, уже готова. Не зря же она встает по утрам, чтобы приготовить ему завтрак, весь день улыбается, даже строит глазки. Но эта женщина сама на сближение не пойдет.

На завтрак она подала яйца всмятку, масло, кофе и много-много плюшек. Хотел бы Яша, чтобы так было каждый день. С Олесей.

Евгения — само совершенство, но все-таки она чужая. Чем крепче он к ней привязывался, тем больше это осознавал. Да и не пара они. Он простой мент, а она миллионерша. Это с Олесей все равно, а с Евгенией такой вот нюанс как серпом по камню.

— У меня сегодня встреча с Мелентьевой, — сказала она, разрезая плюшку.

Яша кивнул. Да, он знал о предстоящей встрече, причем не от Олеси.

— Подпишем договор, и все закончится, — проговорила женщина.

Яша покачал головой. Он сразу дал ей понять, что не имеет никакого отношения к этой сделке. Хочет Евгения продавать свои акции, пусть так и поступает, а нет, и не надо. Его дело — сторона, и она должна это понимать.

— Тогда и Ларион появится, — сказала Женя.

Яша сейчас находился в отпуске по состоянию здоровья, но табельное оружие все же получил. Иначе с Ларионом не справиться.

— Как он может отобрать у меня деньги? — спросила Евгения.

— А зачем он убил Гаджиева и напал на вашего мужа? Они поднялись на деньгах от общего дела, значит, эти средства теперь принадлежат ему. В том числе и ваши.

— Но я не отдам их ему.

— А нож к горлу?

— Да, он может. — Женя глянула на пистолет в наплечной кобуре и сказала: — Но вы же рядом.

— Само собой.