litbaza книги онлайнИсторическая прозаЭпоха крайностей. Короткий двадцатый век 1914 - 1991 - Эрик Дж. Хобсбаум

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 223
Перейти на страницу:

рассматривалась в основном в качестве модели социальной революции, что ограничивало ее политическую притягательность.)

И все же насколько отличались от европейских прототипов политические действия и достижения людей, не скрывавших своего восхищения Муссолини и Гитлером! Я вспоминаю то потрясение, которое испытал, услышав, как президент революционной Боливии без всякого колебания признал это в частной беседе. В Боливии солдаты и политики, вдохновленные примером Германии, стали организаторами революции Т952 года, национализировавшей оловянные рудники и давшей крестьянам-индейцам радикальную земельную реформу. В Колумбии великий народный трибун Хорхе Эльесер Гайтан, весьма далекий от выбора правого политического пути, захватил власть в либеральной партии и, несомненно, повел бы ее в радикальном направлении, если бы не был убит в Боготе д апреля 1948 года. Это событие немедленно спровоцировало народное восстание в столице (на сторону повстанцев перешла полиция) и провозглашение революционных коммун во многих районах «Эпоха катастроф»

страны. Что латиноамериканские лидеры действительно взяли от европейского фашизма, так это обожествление своих энергичных популистских лидеров. Массам, которые они собирались поднять на борьбу (к чему вскоре и приступили), было нечего терять. К тому же врагами, против которых были подняты эти массы, являлись не чужеземцы и евреи (хотя элемент антисемитизма в политике как Перона, так и других аргентинских лидеров несомненен), а олигархи — богачи и местная элита. Перон нашел главную свою поддержку у рабочего класса Аргентины и его основного политического органа, представлявшего собой разновидность партии, возглавлявшей массовое рабочее движение, развитие которого он всячески поощрял. Жетулиу Варгас в Бразилии сделал то же самое открытие. Но военные свергли его в 1945 году, а в 1954 вынудили покончить с собой. Городской рабочий класс, которому он дал социальную защиту в ответ на политическую поддержку, оплакивал его как народного героя. В то время как европейские фашистские режимы разрушали рабочее движение, вдохновленные этими режимами латиноамериканские лидеры такие движения создавали. Несмотря на несомненную связь с фашизмом, с исторической точки зрения мы не может отождествлять с ним движения, возникшие в Латинской Америке. _

V

Тем не менее эти движения тоже нужно рассматривать как признак отступления и упадка либерализма в «эпоху катастроф». Хотя возникновение и победа фашизма явились самым ярким подтверждением отступления либерализма, было бы ошибкой, даже в 193о-е годы, связывать это отступление исключительно с фашизмом. Поэтому в заключение главы мы должны попытаться найти этому объяснение. Но сначала придется рассеять ошибочное мнение, отождествляющее фашизм с национализмом.

То, что фашистские движения стремились использовать националистические предрассудки, очевидно, хотя полуфашистские корпоративные государства, такие как Португалия и Австрия 1934—1938 годов, находясь в значительной степени под влиянием Католической церкви, должны были сдерживать свою безотчетную ненависть к народам и государствам, исповедующим другую веру, а также к атеистам. Кроме того, откровенный национализм был затруднителен для местных фашистских движений в странах, завоеванных и оккупированных Германией и Италией, или в странах, чьи судьбы зависели от победы этих государств над их собственными национальными правительствами. В некоторых случаях (Фландрия, Нидерланды, Скандинавия) они могли отождествлять себя с немцами, как часть обширной тевтонской расовой группы, однако более удобная установка (твердо поддерживаемая пропагандой доктора Геббельса во вре-Omcmyiuienue либерализма

мя войны), как ни парадоксально, являлась интернационалистской. Германия рассматривалась как основа и единственная гарантия будущего европейского порядка, с обычными обращениями к Карлу Великому и антикоммунизму. Об этой фазе развития европейской идеи историки послевоенного европейского сообщества не особенно любят вспоминать. Негерманские войска, воевавшие под немецким флагом во Второй мировой войне главным образом в составе СС, обычно подчеркивали этот транснациональный элемент.

С другой стороны, было очевидно, что не все националистические движения симпатизировали фашизму, и не только потому, что честолюбивые замыслы Гитлера и, в меньшей степени, Муссолини угрожали некоторым из них — например, полякам и чехам. Как мы увидим далее (глава з)> в ряде стран на борьбу против фашизма поднимались левые силы, особенно во время войны, когда сопротивлением «державам оси» руководил «национальный фронт» или

правительства широкого политического спектра, в котором не было лишь фашистов и коллаборационистов. Как правило, поддержка фашизма местными националистами зависела от того, приобрели они что-либо или потеряли с наступлением «держав оси» и была ли их ненависть к коммунизму или к какому-нибудь другому государству, национальности или этнической группе (евреям, сербам) сильнее, чем нелюбовь к немцам или итальянцам. Так, поляки, всегда отличавшиеся ярко выраженными антибольшевистскими и юдофобскими настроениями, не выражали особого желания сотрудничать с нацистской Германией, в отличие от жителей Литвы и некоторых территорий Украины (оккупированных СССР в 1939—J941 годах).

Что же являлось причиной упадка либерализма в период между мировыми войнами даже в государствах, не принимавших фашизм? Западные радикалы, социалисты и коммунисты того периода были склонны рассматривать эпоху глобального кризиса как агонию капиталистической системы. Капитализм, утверждали они, не мог больше позволить себе роскошь иметь парламентскую демократию и либеральные свободы, которые, кстати, создали почву для развития умеренных реформистских рабочих движений. Оказавшись перед лицом неразрешимых экономических проблем и/или все более революционного рабочего класса, буржуазия в то время должна была прибегнуть к силе и принуждению, т. е. ей стал необходим фашизм.

Поскольку и капитализму, и либеральной демократии суждено было совершить победное возвращение в 1945 году, легко забыть, что в этой точке зрения, несмотря на слишком большую пропагандистскую риторику, есть зерно истины. Демократические системы не работают, если не существует изначального согласия большинства граждан принимать свое государство и социальную систему или по крайней мере готовности добиваться компромиссных решений. Этому согласию в свою очередь во многом способствует процветающее общество. В большинстве стран Европы этих условий просто не «Эпоха катастроф»

существовало в период с 1918 года до Второй мировой войны. Казалось, что социальный перелом приближается или уже произошел. Страх революции был столь велик, что в большинстве стран Восточной и Юго-Восточной Европы, а также части стран Средиземноморья коммунистическим партиям едва-едва было разрешено выйти из подполья. Неразрешимые противоречия между идеологией правых и даже умеренных левых в 1930—1934 годах разрушили австрийскую демократию, хотя она вновь стала процветать с 1945 г°Да ПРИ точно такой же двухпартийной системе, состоящей из католиков и социалистов (Seton Watson, 1962, p. 184) - Испанская демократия в 1930-е годы потерпела крах из-за тех же противоречий, что представляет разительный контраст с мирным переходом от диктатуры Франко к демократии, произошедшим в 197О-е годы.

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 223
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?