— Нам туда, — сказал Луис.

Его отряд зачавкал по вязкой грязи. Факелы светили едва раз­личимо, и Луис не был уверен, что их несут именно те, кто ему нужен. Однако он вспомнил прочитанное в книге: церемонии, посвященные богине, всегда проводятся при свете факелов. И со строгим соблюдением всех правил, потому что люди бо­ятся прогневать богиню.

Ночь была черная. Никаких представлений о рельефе мест­ности — костры и лампы в поселении из лачуг как будто висели в воздухе, мерцая, словно диковинные луны. Один из варягов прихватил факел, когда они проходили мимо чьей-то палатки, но хозяин не вышел, чтобы возмутиться. Факелы, за которыми они следовали, походили на блуждающие огоньки. Луис едва не засмеялся над своими страхами. Он-то думал, что его могут узнать, а на самом деле в этом мраке их вообще не увидят.

Впереди послышался какой-то невнятный шум: собаки вы­ли и скулили на холме, много собак.

Луис потерял факелы из виду и уже решил, что они поверну­ли не туда, однако пока под ногами тропа, разумнее с нее не схо­дить. Было невозможно понять, как далеко от города они ушли. Только земля под ногами говорила Луису, что он не в мут­ном океане, хотя ему так и чудились морские змеи, восстающие из тумана, безглазые серые чудовища из детских страшилок.

Склон сделался круче. Они по-прежнему не видели факелов, поэтому, лишившись иного ориентира, шли на вой собак. За­тем они перевалили через гребень холма. Огни, множество ог­ней. Новые факелы присоединялись к тем, за которыми при­шли они, огни тянулись с другой стороны города, выплывали из темноты.

— Пошли, — сказал Луис.

Ближайший к нему варяг усмехнулся.

— Найр, — произнес он.

— Что?

— Мир мертвых, — пояснил другой варяг у него за плечом.

Теперь им приходилось перелезать через валуны, огром­ные обломки скал. Луису потребовалось сосредоточиться, чтобы не упасть и не сломать ногу. Вой и лай собак сделались еще громче, и за этим шумом стали слышны людские голо­са. Народ собирался.

Луис шел вперед, варяги держались у него за спиной. Сбо­ку что-то промелькнуло. Небольшая собачка перепрыгива­ла с камня на камень и задела Луиса по руке.

— Загасите один факел. Нужно двадцать семь, а у нас двад­цать восемь, — проговорил кто-то. Луис взял факел у варяга и выбросил в расщелину между камнями.

— Начинаем! — проговорил еще кто-то справа от Луиса.

— Зачем вы пришли сюда? — Голос был таким строгим и требовательным, что Луис едва не ответил ему.

— Постоять у порога смерти, — отозвалось сорок или пятьдесят невидимых людей.

— Зачем вам стоять у порога смерти?

— Почтить хозяйку порогов.

— Чего вы хотите за свое почтение?

— Благословения и защиты от зла.

— Она Энодия.

— Стоящая перед воротами.

— Она Хтония.

— Повелительница земли, недр земли и подземелий.

— Она Пропилея.

— Защитница и покровительница.

— Прими нашу жертву и услышь нашу молитву.

Блеяние ягненка перешло в пронзительный крик. Соба­ки просто обезумели, воя, гавкая и скуля. Но Луис все рав­но почти ничего не видел за пределами круга света от фа­келов.

Из тумана доносилось ритмичное бормотанье. Луис взял­ся за нож. Голоса звучали теперь вокруг него.

— Из темноты, отринув все бессмысленное и бесцельное, взываю я, и ты услышь мои священные слова, ибо страшную судьбу насылаешь только ты.

Трехликая богиня, освободись, яви себя, неистовая, во тьму облаченная, с угрюмым взором, с яростным криком.

Приди!

Луис содрогнулся. Речитатив распался на множество отдель­ных хоров, бормочущих со всех сторон.

В моей власти удержать тебя.

Твоя дверь заперта на три оборота.

Ее пылающий очаг, ее тень.

Кусок плоти.

Кровь горлицы.

Волосок молодой телицы.

Связь всех вещей порвалась,

Скрылся солнечный свет.

Дальше началась настоящая какофония. Факелы мерцали, люди топали ногами, собаки лаяли.

— Нам надо схватить кого-нибудь одного, — прошептал Луис ближайшему к нему варягу.

— Эта работа как раз по нам. Дождемся, пока они начнут расходиться. Если кто пойдет в одиночку, того и схватим.

— А если никто не пойдет?

— Все равно схватим.

Церемония продолжалась, люди пели, бормотали, взыва­ли к богине луны, той, что в трех лицах; богине кипарисов, хранительнице могил; богине тисов, в могилу сводящей; бо­гине мандрагоры, что из могилы рождается.

Зажигались новые факелы. Луис догадался, что люди раз­махивают подожженными ветками.

Затем послышался крик, стон и кто-то заговорил в пол­ный голос:

— Не насылай на нас демонов, пусть мы и вызвали твой гнев. Три черных ягненка пожертвованы тебе, как ты хотела, три раза по девять факелов, как ты хотела; мы взывали к тебе, обратившись в три стороны, называя тебя тремя имена­ми. Не покидай нас.

Отовсюду ответили одним словом, весьма похожим на «аминь», и факелы начали удаляться.

— Схватим того, кто будет уходить последним, — сказал Луис.

— Хотя бы для того, чтобы забрать его факел, — отозвал­ся Вандрад.

Туман поистине был обманчивым — Луис ничего не ви­дел уже в пяти шагах от себя.

Факелы уплывали прочь, мимо них проходили темные си­луэты, перелезавшие через камни. Чтобы не выдать себя и со­хранить инкогнито тех, кто находится рядом, никто не за­медлил шаг, чтобы взглянуть на варягов.

Осталось всего два факела, чуть выше того места, где про­водился обряд.

В недвижном воздухе до Луиса донеслись голоса.

— Надо снова открыть ворота.

— Еще рано. Я уже проходил через ворота много лет на­зад. Путь этот труден, и я соглашусь на него только в том слу­чае, если другого выхода не окажется.

— Но ведь комета, небо, все эти смерти. Ты обязан узнать ответ.

— Я с трудом удерживаю то, что живет внутри меня. Ты не представляешь, какой ценой это дается, чего от меня мо­гут потребовать.

— Но если ты пойдешь туда, то сможешь избавиться от своей магии. Это же из-за нее нас постигли все эти несчастья.

— Я не знаю. Не знаю.

— А вдруг это и есть конец света? Вдруг христиане гово­рят правду?

— А еще северяне и арабы. И те и другие, кажется, увере­ны, что приближается одноглазый бог, однако до сих пор мы его не увидели.

— Я рад, мой господин, что ты еще можешь шутить.