– Ты как? – едва переступив порог, с тревогой спросил он.

– Нормально, – удивилась она такой заботе. – Ты что в такую рань?

– Да мне тут в одно место заскочить нужно перед школой. Если помешал, могу за дверью подождать.

– Да всё путём. Не суетись.

Ленка сходила за косметикой и привела лицо гота в приличный вид, не переставая удивляться этому маленькому чуду с исчезновением синяка.

– Спасибо, – сказал Вересов, но даже в зеркало не посмотрел, всё таращился на Ленку, что слегка её растревожило.

– Кажется, ты куда-то торопился?

– Ну да, – оживился он, но с места не сдвинулся.

Она покосилась в зеркало. Вроде бы причесалась и, кажется, даже умылась. И чего он так пялится?

– Представляешь, я телефон потеряла, – сказала она, чтобы как-то заполнить непонятную паузу. – Всё обыскала, найти не могу.

– Он у меня, – гот торопливо достал из сумки мобильник.

– И как он у тебя оказался?

– Ты что, ничего не помнишь?

– А что я должна помнить? – Ленка окинула мысленным взглядом вчерашний день, но ничего примечательного не вспоминалось.

– Ты под машину чуть не бросилась.

– Вот врёшь и не краснеешь, – отмахнулась она. – Чаю хочешь? В любом случае, я иду пить чай. Можешь присоединиться или постоять здесь.

Вересов заметался было по прихожей, видимо решая, снимать ботинки или нет, и, так не разувшись, протопал следом, стараясь идти на цыпочках.

– Лен, это правда. Я тебя когда в парке увидел…

– Стоп, – Ленка резко обернулась, и от неожиданности гот чуть не сбил её с ног. – С какого перепугу я вдруг оказалась в парке?

– Ты после школы туда пошла.

Ленка озадаченно прошлась по кухне. Никакого парка в воспоминаниях не обнаружилось. Из-за головной боли вчерашний день припоминался смутно и безрадостно.

– Не помню.

– Я сначала подумал, что ты приняла что-то. Ну там таблетки или ещё что, – гот заметно разволновался. – Только не сходится. Ты ведь не такая. Ты сильная. Значит, тебе подсыпали. Понимаешь?

– Подсыпали? Вересов, ты случайно не перегрелся? – Она расставила чашки и разлила чай. – Съешь вот конфетку Полегчает.

– Ленка, это серьёзно.

– Пей, – она пододвинула к нему чашку и вазочку с конфетами. – Без отговорок.

Вересов послушно отхлебнул сразу полчашки. И опять уставился на Ленку.

– Тебя хотели убить, – убеждённо выпалил он.

Конфета была великовата, но всё же уместилась за щекой. Если взять ещё одну, то буду выглядеть хомяком, подумала Ленка.

– Это у тебя шутка такая? Чтобы я проснулась побыстрее? Ведь ничто так не бодрит поутру, как мысль о смерти. Могу поздравить – разбудил.

– Я серьёзно.

– Я тоже. Такое впечатление, что ты мне рассказываешь про фильм с моим участием в главной роли, но в котором я не снималась. Фильм с интригующим названием, – она раскинула руки, рисуя в воздухе большущий плакат, – коварный убийца травит школьницу. Бред.

– А правда, она всегда такая, – упрямо мотнул головой Вересов. – Никому не нравится.

– Правдоруб ты наш, – вздохнула Ленка. – И что мне теперь делать с этой твоей правдой?

– Ленка, включи мозги. И сразу всё поймёшь.

– Да уж, звучит очень заманчиво, – обидчиво поморщилась Ленка.

– Ну как? Процесс пошёл? – Гот заботливо придвинулся, вглядываясь в лицо.

– Вот же привязался, – Ленка нахмурилась. – Хорошо, давай по порядку Я вчера после школы пошла домой. Видимо, через парк, если верить твоим словам. Ты меня проводил. И ещё у меня вчера жутко болела голова. Видишь? Никаких киллеров не было. Теория всемирного заговора не вписывается в расписание дня.

– А как же придурок, который портит тебе жизнь? Он же существует.

– И что? Мелкий пакостник не тянет на убийцу. Да и зачем ему меня убивать? Тут весь смысл в процессе издевательства и в том, что жертва постоянно мучается. Ему нравится наблюдать.

– Значит, это кто-то другой, – оптимистично заметил он.

– Слушай, Вересов, может быть, я просто на солнышке перегрелась, а ты взял да и придумал жуткую историю с покушением?

– Не придумал, – гот затряс головой. – Я хорошо знаю, как выглядит человек под кайфом. Это ни с чем не спутаешь.

– Эксперт, значит, – усмехнулась Ленка. Гот покраснел и уставился в чашку. – Ладно. Излагай свою версию событий.

Вересов одним глотком допил чай и осторожно поставил чашку в блюдце. Выровнял её по центру. И только тогда осмелился посмотреть на Ленку.

– В общем, я пошёл за тобой. Ну после уроков.

– Даже так? – вздёрнула бровь Ленка. – Ты у нас ещё и следопыт.

– Да как-то само собой получилось, что нам оказалось по пути, – виновато понурился он. – Ты пришла в парк, посидела на скамейке. Потом вдруг вскочила и помчалась так, что я едва успел тебя догнать. А когда ты чуть не бросилась под грузовик, оттащил от дороги. Потом увёл обратно в парк, чтобы очухалась. Ты ещё матери хотела позвонить в таком состоянии, но я телефон отобрал. А дальше ты помнишь.

– Сколько же нового о себе можно узнать, – вздохнула Ленка. – Я, конечно, знала, что я натура загадочная, но не до такой же степени.

– Ты мне не веришь?

– Вера – это понятие растяжимое и метафизическое, – Ленка встала и собрала чашки. – Мне нужны факты.

– Когда мы сидели в парке, – гот принялся громко шелестеть фантиком от конфеты, безжалостно сминая его под разными углами, – ты сказала, что убила Дашку.

Чашки вывалились у неё из рук и грохнулись об пол, разлетаясь ослепительными осколками по всей кухне.

– Что? – Она смотрела на пронзительно-белые куски фарфора, и ей казалось, что они продолжают ползти во всё стороны.

– Ты так сказала, – тихо подтвердил гот, плюща фантик.

– Тошнит меня уже от этого парка, – Ленка уселась на стул.

– Я не верю, что ты могла кого-нибудь убить, – он посмотрел на неё. – Ты даже котёнка ударить не сможешь.

Осколки всё ползли и ползли, удивительным образом оставаясь на месте.

– И зря. Ты меня вообще не знаешь, – медленно сказала Ленка.

– А веник у вас где? – Гот деловито вскочил и, похрустывая осколками, замельтешил по кухне, заглядывая в шкафы. – Уже нашёл.

Быстренько смёл все осколки в кучку, собрал на совок и выбросил в ведро. Ленка отстранённо следила за ним, пугаясь того, что не помнит, о чём говорила.

– И что я ещё сказала о Дашке?

– Ничего, – бодро ответил Вересов. – Тебя на солнышке разморило, и ты отключилась.