вам необычайно. Только после этого я себя по лбу хлопнул: мол, вспомнил, часы нужны!

А как ему объяснить, наши языки не соприкасаются.

Я руку приложил к уху и говорю без акцента: «Тик-так!»

Хозяин улыбнулся, кивнул и выносит затычки для ушей огромные, не иначе из баобаба.

Не понял, чудак! Элементарной логикой не владеет! Я ему снова. На руку показываю, потом пальцем в воздухе черчу циферблат и, чтоб понятнее было, язык высунул, круги делаю — мол, стрелки бегут.

Вроде дошло. Подмигнув, вышел, вернулся, языком крутит, подмигивает и сует порножурнал!

Как нерусский, честное слово! Бестолочь! Часы! Часы нужны! Правой рукой как бы рогульку кручу, мол, завожу часы и как заору: тр-тр-тр-трррр! В смысле будильник, часы! Ежу понятно!

Сообразил. Перестал улыбаться, побледнел: был черный, стал фиолетовый. Дверь на щеколду закрыл, нагнулся, из-под прилавка автомат вытаскивает, «тр-тр-тр-трррр» делает!

Чуть не убил его из этого автомата! Чувствую, часы за пять долларов не видать! В сердцах постучал кулаком по лбу и по прилавку: бум-бум, мол, балда ты туземная!

Он согласился, кивнул, из-под прилавка ведро вытаскивает. А там полно часов! Выходит, «бум-бум» по-ихнему «часы»! Детские, мужские, женские, на любой вкус, и одна пара под золото, с компасом, точь-в-точь как у соседа. Я, как положено, морду скривил, мол, часы так себе. На руке взвесил — тяжелые. К глазам поднес, мол, циферки мелкие. Компас мог бы юг и поюжнее показывать. Опять сморщился и показываю пять пальцев, мол, беру за пять долларов!

Африканец аж присел и показывает две руки, мол, десять! И тут вижу: мама родная! На одной руке у него не пять пальцев, а шесть! Выходит, часы стоят одиннадцать! С такими ручонками не пропадешь!

Какой идиот купит за одиннадцать, когда сосед взял за пять. Ладно, думаю, потягаемся. На часы плюю в ведро бросаю. Хозяин достает, протирает Я плюю, он растирает до блеска. Он одиннадцать тычет, я ему пять. И вы знаете, сдался! Смотрю, один палец скинул. То есть две руки растопырил, а там всего десять пальцев! Ну, думаю, раз слабину дал, цену собьем! Повернулся, дверью хлопнул, ушел! Через полчаса захожу — навстречу мне две руки, на одной пять пальцев, на второй три! Так, думаю, я тебе все пальцы на одной руке ампутирую! Ухожу, прихожу, ухожу, прихожу! Ага! Еще один палец скинул! Семь! И на глазах слезы! То ли денег жалко, то ли без пальцев больно. Пожалел его, не садист ведь! Сунул десять долларов, часики свои из ведра выгребаю и весь в счастье ухожу.

Африканец за рукав тянет, протягивает ведро. Я говорю: «Да взял я часы, взял, вот они, спасибо!»

Не понимает! Ведро тычет, в грудь себя бьет.

Тут до меня дошло: за десять долларов ведро часов продал! Во бизнесмен!

Наши ахнули, когда узнали, почем ведро часов отхватил.

Соседа от зависти начало бананами рвать.

Приехал на родину и как король — всем по часам! Все поражены.

Но выяснилось: часы стоят намертво! Внутри одна тикалка! И та — африканский кузнечик! Как он сдохнет — часы тикать перестают.

Африканец крутой бизнесмен оказался! Фактически за десять долларов пластмассовое ведро прикупил!

Кстати, ведро до сих пор служит верой и правдой. Африканский сувенир.

Собачьи радости

Марго жила у Бунькиных пять лет.

Щенка в ту лютую зиму всучил Юре окоченевший мужик.

«Уникальная порода «бенгальский тигролов»! Отдам с учетом обледенения организма за три тыщи рублей!»

Крохотный тигролов за пазухой скулил, роняя льдинками слезы.

Бунькин сдался.

Бенгальский тигролов оказался женского пола. Назвали Марго. Малышка ходила по нужде строго в одно место: на ковер, даже когда его замывали и вешали. Ела Марго все подряд, на сладкое оставляла обувь. Однако Бунькины прощали ей все и мчались с работы домой, где их ждали, но как! Вынести мусорное ведро — три минуты туда и обратно, а у Маргоши истерика, встречала, как после амнистии.

Словом, купите собаку и поймете, для чего живете на свете.

В тот вечер Юра выгуливал Маргошу в садике через дорогу. Волоча на поводке хромого хозяина, неподалеку рыскал чудовищный пес одной масти с Марго, только белая полоса не вдоль спины, а поперек. Можно было подумать, что животные произошли от одних родителей, только зачаты в перпендикулярных позах.

Хромой застыл в стойке.

— У нас с вами одна порода! Морда, окрас! Сука?

— Она.

— Однополчане!

— У меня бенгальский тигролов!

— Сами вы бенгальский тигролов! Вылитый доберман-людоед. Предлагаю бизнес! За хорошую сторожевую можно взять тыщу долларов! Наладим производство щенков…

Учуяв пьяного, пес рявкнул. Алкаш вмиг протрезвел и строевым шагом двинул в обратную сторону.

— Хотите, скажу Колумбу «фас»?

— Не надо! — Бунькин побледнел.

Хромой закурил:

— Настоящий мужик. С бабами ласков, к врагам беспощаден. Три щенка настругаем, к бабке не ходи! Три тысячи долларов на ровном месте. Пардон, когда у вас течка?

— Через неделю.

Колумб прислушался и кивнул.

Собачья свадьба удалась с пятой попытки, вымотав всех.

Содрав за половой акт последние пятьсот долларов, партнер по бизнесу исчез навсегда.

До родов осталось два месяца. Маргоша подолгу сидела у окна, будто ждала суженого.

Юра задумчиво щупал собачий живот.

— Ищешь блох? — спросила Ирина.

— Прикидываю, сколько щенков поместится. Если расположить с умом… десять тысяч долларов запросто!

— Кроме щенков в животе внутренности!

В ночь на субботу Марго заскулила и подползла к кровати.

— Ира, это к тебе! — Юра кинулся к двери.

Через час Бунькин вернулся с веткой сирени, как молодой отец в роддом за наследником.

К утру набралось четыре щенка, но Маргоша стонала и тужилась.

— Четыре по тысяче долларов… Собака рожает два раза в год. Четыре плюс четыре — восемь! А если постараться, по пять щенков — десять тысяч долларов!.. Если рожать ежемесячно… — Бунькин богател на глазах.

Маргоша поднатужилась и родила пятого.

Несмотря на кусок колбасы, рожать кого-то еще Маргоша наотрез отказалась.

Щенки каждый день устраивали бесплатный цирк. Хотя какой там бесплатный! Жрать подавай непрерывно.

У Иры начало дергаться левое веко.

Маргоша заботилась о щенках все меньше и меньше.

Однажды убежала и не вернулась.

Прошло два месяца. Пришла пора продавать.

Бунькин развесил объявления, оценив щенков в полторы тысячи долларов каждого.

Неделю телефон молчал. Юра нервничал, чуя недоброе. Орал на жену, когда та звонила: «Не занимай телефон! Люди дозвониться не могут!»

Бунькин переписал объявления, опустив цену до пятисот долларов. Название породы «доберман-людоед» сократил, написал коротко «людоед»! Стали позванивать. «Людоед» звучало заманчиво, но хотелось иметь дома убийцу дешевле.

У Ирины, помимо век, дергались щеки.

Бунькин по