— Ренат, как дочурка поживает? Давно не видел твою малышку!

— Отлично поживает, Аристарх.

— Вроде, свадьбу планировали? Лето закончилось, а вы так и не сыграли.

— А вот ты Айвэна спроси. Что-то они с Мишель тянут и тянут.

— С Мишель? — насторожился Шведов.

— Это дочку Рената так зовут, — пояснил Аристарх Львович. — Она невеста Айвэна.

— Показать фото? — с готовностью предложил англичанин. — Мишель — красавица!

— Давай, — заинтересованно кивнул Шведов и через секунду уже любовался фотографиями девушки, хорошо ему знакомой.

Правда, в смартфоне у жениха Мишель представала в образе очаровательной пай-девочки: скромные элегантные платья, минимум косметики. Никакого сравнения с той девицей, что хрипло стонала под Максом, царапалась, подгоняла «еще, еще, сильнее, давай же!»… А вот и кольцо, крупный бриллиант в форме сердца. Тогда, в клубе, Макс решил, что это бижутерия.

Вовсе не бижутерия! Вероятно, это подарок Айвэна на помолвку.

Шведов с сочувствием взглянул на англичанина и едва удержал вздох. Бедолага, не повезло парню, напоролся на такую стерву. Макс и сам когда-то побывал в его шкуре. Пахал, как вол, а молодая жена тем временем выращивала у него на темени ветвистые рога…

— Стоп. Ну-ка обратно! — скомандовал Шведов, и Айвэн вернулся на один снимок назад. — А это кто?

— Лучшая подруга моей невесты, Ева Никитская. Очаровательная молодая леди. Они с Мишель дружат с самого детства.

*****

Как и полагалось по инструкции, Ева убрала противозачаточное кольцо спустя двадцать один день. С того момента прошло уже больше недели, а месячные так и не пришли.

— Вот, еще и цикл себе испортила этими гормонами, — расстроилась девушка. — Когда он теперь восстановится?

У нее всегда был четкий цикл, а теперь все сбилось из-за самодурства Шведова — ведь это он заставил ее использовать вагинальное кольцо.

В следующий момент мысли Евы переключились на секс, сладкая дрожь прокатилась по телу. И так всегда! Теперь все ее размышления о Шведове укладывались в определенную схему: сначала она на него злилась, потом вспоминала об их невероятном сексе и сразу же возбуждалась.

Вообще, она стала какой-то чересчур нервной и чувствительной. У Евы и раньше-то постоянно слезы были близко, железной леди она никогда не являлась. А сейчас и подавно! Слова не скажи — того гляди расплачется или вспылит.

Во всем девушка винила Макса. Это он поиздевался над ее нервной системой, довел до критического состояния!

В галерее Ева уже несколько раз очень резко наезжала на сотрудниц. Подчиненные, привыкшие к ее безукоризненной вежливости, были ошарашены. Шушукались: что случилось с начальницей, почему она такая психованная? Как ни странно, резкая манера руководства оказалась гораздо более эффективной. Если раньше приходилось повторять три раза, то теперь указания выполнялись молниеносно.

Удивительно, но и отношениям с Анечкой Евина нервозность пошла на пользу. Раньше всегда старшая успокаивала младшую. Аня капризничала, рыдала, ее проблемы не заканчивались. А тут внезапно выяснилось, что и у Евы терпение может лопнуть. В ответ на очередную жалобу сестры, Ева вместо уговоров вдруг рявкнула и сверкнула глазами.

испугалась.

— Нет-нет, у меня все отлично, не думай! — залепетала она.

— У меня уже сил никаких нет!

— Евочка, что с тобой? Ты как-то изменилась… Ты не заболела? — Аня, чье личико виднелось на экране смартфона, озабоченно сдвинула брови.

— Я не заболела! Просто мне тоже бывает грустно. И на работе я устаю не меньше, чем ты на занятиях!

— Прости меня! Я эгоистка, думаю только о себе…

Для Ани это было удивительным признанием. Никогда она не задумывалась, есть ли какие-то проблемы у старшей сестры. Всегда все внимание было сосредоточенно только на собственной персоне…

Охапка белых роз стояла в огромной вазе на полу в гостиной. Цветы по-прежнему были свежими, словно их только что срезали. Бутоны нежно благоухали, и от их тонкого головокружительного запаха Еве почему-то хотелось плакать. Постоянный дождь за окном не добавлял оптимизма…

В тот самый момент, когда она в сотый раз замерла перед букетом и с грустью смотрела на него, позвонил Шведов.

Опять!

— Ева, добрый вечер, — прозвучало в трубке, и сердце Евы почему-то застучало быстрее.

— Здравствуй, Максим, — ответила она тоном недовольной учительницы.

— Мы не могли бы встретиться сегодня?

— Зачем?

— Мне нужно кое-что тебе сказать.

— Говори.

— С глазу на глаз.

— Максим! Ну, что еще?! Сейчас довольно поздно, я уже не планировала сегодня выходить.

— Ева, брось! Всего восемь вечера.

— Но у меня был не самый простой день. Три встречи, организационные вопросы. Экспозицию переделывали! Я устала.

— Пожалуйста, — тихо и кротко попросил Шведов.

Он ни слова не сказал о присланных позавчера розах, и Еве это понравилось. Макс явно был не из тех мужчин, которые обязательно напомнят о своем подарке и потребуют отчета об испытанных эмоциях или намекнут на стоимость презента.

— Спасибо за розы, — смягчилась Ева. Настроение у нее теперь скакало, как у Анечки, то радость, то слезы.

Да что с ней происходит?!

— Пожалуйста, Ева. Так мы встретимся сейчас?

— Максим… Дождь за окном!

— Ну и что! Я уже подъехал к твоему подъезду. Давай, Ева. А то я ворвусь в квартиру. Дверь вынесу, ясно? — зарычал вдруг Шведов. Это яростное рычание очень контрастировало с предыдущим просительным тоном. — Я уже пятый раз умоляю тебя о встрече, и ты снова отказываешься! Все, мое терпение лопнуло!

рявкнул на нее точно так же, как она сегодня на Анечку. И Ева, как и сестра, тут же испугалась и дала задний ход.

— Хорошо, — смирилась она. — Я выйду через… через…

— Пять минут! — подсказал Шведов.

— Ты что! Через сорок минут. Мне же надо одеться!

— Не выдумывай. Просто натяни джинсы на свою потрясающую попку и выходи.

— Макс! — возмущенно воскликнула Ева.

— Жду. Через пять минут начинаю ломать дверь. Все, я предупредил.

По его тону было ясно — терпение мужчины, действительно, лопнуло.

*****

Она вышла из подъезда прямо под дождь такая… такая маленькая и очаровательная, что у Макса сердце едва не выпрыгнуло из груди. Толстовка с капюшоном, джинсы, кроссовки… Светлые волосы собрала в короткий хвост, но так как длины не хватало, то отдельные пряди выбились и теперь обрамляли лицо золотым ореолом.