И так длилось минут пять. Можно сказать, дядя Коля истощил силы противника. Ксюша сдалась и попрощалась.

Она просидела некоторое время в задумчивости.

В принципе, братья могут знать телефон отца Михаила. Но ведь они спросят: а почему вы хотите с ним связаться?

«Да вот ваша мама двадцать лет назад пыталась убить ребенка, и компромат на нее хранит батюшка», – хорошенький ответ, а?

Понятно, что этот путь исключен.

У Анжелы тоже не спросишь. Тем более что она затаилась, не отвечает на звонки. Надо будет завтра узнать у парней, как там она…

Или завтра поехать к дяде Коле домой?

Так он ее и в квартиру не пустит. Он ведь не случайно так отвечал, как робот, зачем-зачем. Это такая уловка, чтобы уклониться от расспросов. Будто он то ли дурачок, то ли хам…

Странно, этот пожилой человек не произвел на Ксению впечатления ни того, ни другого, когда она видела его в квартире Мики.

Ксюша решила еще раз побеспокоить Люсю.

– Алло? – произнесла та в трубку, и на этот раз Ксения услышала фоном голос Даниэля: «Кто это?»

Люся объяснила, что сыщица. Ксюша ждала, что Дани возьмет трубку и потребует, чтобы их оставили в покое, – но нет, этого не случилось. Ссылка на Этьена Пасье, тирана и самодура, все еще работала.

– Я могу вам еще чем-то помочь? – вежливо спросила Люся.

– Да. Я дозвонилась до вашего дяди Коли, но он очень странно со мной говорил. Не знаю, что и думать. Какой-то заторможенный, все время повторяет одно и то же… Ему это свойственно?

– Нет, обычно он вменяемый… – удивилась Люся.

– Людмила, я могу вас попросить позвонить ему? Уговорите его встретиться со мной. И заодно спросите, как можно связаться с отцом Михаилом, ладно?

– Им тоже Этьен Пасье интересуется? – с некоторым сомнением в голосе спросила Люся.

– Помните, вы мне рассказали о том, что Анжела очень прислушивается к мнению этого священника? Вот месье Пасье и попросил описать ее духовника… Он ведь хочет все знать о своих сыновьях и о женщине, которая родила их от него, понимаете? Ему осталось жить чуть больше месяца, Люся. Можно его понять: в данный момент все его душевные силы сконцентрированы вокруг них…

– Господи, конечно! Прямо сейчас позвоню. Знаете, Ксения, мы с Этьеном Пасье не знакомы и даже не представляем его… Но это, должно быть, так страшно: умирать и знать об этом! И каждый день прощаться с жизнью… Похороны послезавтра, мы сразу возьмем билеты в Париж. Можно я приду к Этьену познакомиться? Я ведь… Ой, а мы не сказали вам!

– Что вы собираетесь пожениться? – усмехнулась Ксения.

– Ну вот, вас мы тоже не удивили. Какой-то сюр, все вокруг давно всё поняли!

Голос Люси, в противоречие ее словам, отнюдь не звучал расстроенно. Казалось, она была только рада, что «все всё поняли».

– Так могу я тоже к Этьену поехать как невеста Даниэля? Мы хотим, чтобы его отец нас благословил…

– Спрошу. Но уверена: он будет только счастлив!

– Я тоже так думаю, – доверительно произнесла Люся. – Я так поняла, что он прожил очень одинокую жизнь. Так хоть перед смертью…

Девушка шмыгнула носом. Послышалось утешительное бормотание Дани.

– Простите меня, я неприлично сентиментальна, – произнесла Люся. – Да, конечно, Ксения, я прямо сейчас позвоню дяде Коле. А потом вам. Не поздно будет?

Заверив, что не поздно, Ксюша распрощалась с сестрой и Алексеем – такси уже ее поджидало – и отправилась в гостиницу.

Звонок от Люси застал ее в пути.

– Ксения, вы правы! – возбужденно заговорила девушка. – Дядя Коля не в себе! Он, вы не поверите, сказал мне, что пару дней назад одна девушка тоже просила у него адрес и телефон отца Михаила, и он дал – а теперь простить себе не может! Потому что это была наверняка наводчица! Отца Михаила вчера избили и ограбили! Он сейчас в больнице! И дядя Коля чувствует себя виноватым!

Ксюша, проговорив слова сочувствия, поинтересовалась, какие ценности унес грабитель, однако Люся не знала.

– Ой, я не спросила… В таком шоке была… Попробую завтра разузнать, хорошо? А то уже поздно…

Милая Люся. Ты даже не можешь представить, кто и почему ограбил отца Михаила. Лично ли Аборигенка приняла участие в избиении и ограблении или наняла кого – Ксюша не сомневалась: это ее рук дело.

Иными словами, компромат теперь у Аборигенки. И надеяться на то, что он попадет в руки их сыщицкой команды, не стоит.

Ксюша начала набирать на смартфоне текст, чтобы рассказать Реми и Кису о своих открытиях, как вдруг передумала. Надо все-таки сначала проверить. А то Кис снова скажет: ФАКТЫ ГДЕ?

Все-таки зануда он, любимый Сашкин муж и великий детектив.

С утра она отправилась по адресу дяди Коли – за фактами. Тот жил в Марьиной Роще, и Ксюша за время недолгого пути от отеля до его дома так и не решила: предупредить о своем визите звонком или не нужно?

В конце концов она сочла, что не стоит: спонтанность реакции будет ей только на руку. Впрочем, эта мудрая мысль несколько запоздала, поскольку Ксения уже высаживалась из такси у подъезда.

Старый девятиэтажный дом, кодовый замок на двери подъезда сожжен малолетними скучающими придурками. Неприятно, но Ксюше на руку.

Подрагивающий, будто в лихорадке, старый лифт; четвертый этаж, дверь справа.

Кнопка звонка. За дверью тишина. Но в глазке чуть сдвинулась тень: значит, дядя Коля дома и сейчас изучает гостью.

– Что вам надо? – прозвучал из-за двери глухой настороженный голос.

– Дядя Коля, я к вам от Лиды и Люды, я их подруга. Они просили вам передать кое-что.

Ни звука из-за двери.

– Это очень важно! Мне нужно только одну фотографию вам показать, откройте, пожалуйста. Вы обязательно должны ее увидеть…

– Почему?

– Потому что это мошенница. Она приходит к пенсионерам и убеждает их сделать вклад. А доверчивые люди лишаются своих денег навсегда. Просто посмотрите на ее фото. И никогда не открывайте ей дверь, если придет к вам. Девочки волнуются за вас, поэтому попросили меня к вам зайти, я тут рядом живу…

Дверь открылась, придерживаемая цепочкой. Окинув внимательным взглядом Ксюшу, дядя Коля решил, видимо, что гостья не опасна, и снял цепочку. Приоткрыл дверь пошире.

Нет, он не был избит, – отметила Ксения. Значит, дал адрес священника добровольно?

С какой бы стати? Если только за хорошие деньги…

– Вот она, смотрите!

Ксения специально распечатала (точнее, попросила это сделать Сашулю, сестру) фотографию Аборигенки, – так портрет был куда крупнее, чем на экране смартфона, и впечатлял, соответственно, сильнее.

Дядя Коля и впечатлился. До такой степени, что, побледнев, сделал шаг назад, в глубь квартиры, будто