— Наконец-то, — ворчу я, — Чего так долго?!

— Я, знаешь ли, не каждый день трупы закапываю, так что давай без претензий.

Обратно едем в молчании, и только подъезжая к даче Артем грустно вздыхает.

— Иди в дом и ложись. Я пока с машиной разделась.

— А... а пятно?

— Ты про кровь?

— Дда...

— Не дрейфь, убрал еще до отъезда, пока ты в отключке валялась. Все, иди уже. И дверь запри.

— Толку-то, будто она кому-то преграда.

— Как хочешь.

В дом входить очень страшно, и Артем, видя мою нерешительность, вновь вздыхает и провожает до комнаты. Место, где еще недавно была кровь, закрыто полосатой дорожкой, но я-то знаю, ЧТО там было и от этой дорожки не легче.

Вновь начинаю трястись мелкой дрожью и Артем снова это замечает. Подходит ко мне и обнимает за плечи.

— Слушай, Катя, я все понимаю. Я правда понимаю каково тебе сейчас, и мне правда очень жаль, что все так вышло. Но сейчас тебе нужно собраться и делать то, что я говорю. Тебе придется делать вид, что ничего не случилось и ты не видела этого урода. Он не был у тебя, уверен, что никто и не подумает об этом. Но только если ты будешь умничкой. Понимаешь?

Киваю в ответ, страдальчески морщась от его слов.

— Все будет хорошо, правда. Только дай мне спокойно оставить тебя одну и доделать дело, хорошо?

Вновь киваю, разве мне что-то еще остаётся?

— Ты можешь посидеть на кухне. Хочешь? Пока я не приду. А потом мы вместе ляжем спать и будем дрыхнуть до полудня, как тогда, помнишь?

Едва улыбаюсь кончиком губ и, подтянувшись на носочках целую его в мягкие губы.

— Иди уже.

— Отпусти меня, пожалуйста... — смотрю на него таким умоляющим взглядом, от которого любой дрогнет, я уверена. Но не он.

Резко приближается, обжигая горячим дыханием мои губы. Смотрит сквозь прорези маски, опасно и страшно, и я вся превращаюсь в натянутую стрелу под его взглядом, не зная, что ожидать в следующую секунду.

Протягивает руку и едва касается пальцами моей кожи, будто пробивает электрическим разрядом. Чувствую, как тело само подается навстречу и от этого вдвойне стыдно, но поделать с собой я уже ничего не могу, сама себя предаю в этот момент.

Он отводит мне руки за спину и прижимает так крепко, что дыхание, и без того уже сбившееся, совсем останавливается. И все же я делаю последнюю попытку сбежать... Отступаю назад, натыкаюсь на диван и понимаю, что ничего не выйдет, бежать больше некуда...Оседаю, но он не дает упасть, подхватывает под бедра и, слегка переместив, придавливает к стене, наваливаясь сверху. Мой стон эхом разносится по комнате, и я чувствую, что его это заводит, так сильно напрягаются мышцы на всем теле, так нервно он вздрагивает от моих нежных прикосновений, и так сладко впивается в мою шею губами, слегка прикусывая нежную кожу.

И все это происходит в полном молчании, потому что лицо его закрыто маской. Потому что он не хочет выдать мне себя. Потому что я не должна быть так близка к нему. И потому что он так не хочет быть со мной в эту минуту... скользит по коже, заставляя замереть от предвкушения, огибает бедра, вновь подаётся вверх, к животу и накрывает возбуждённые соски, слегка сжимая их вырывая стон, слетающий с моих опухших от поцелуев губ.

— Прошу тебя... — шепчу куда-то в пространство, не уверена даже, что он слышит меня.

— Катя...

Вздох желания проносится оп комнате. Открываю глаза и встречаюсь со взглядом Артема, рука которого так и застыла на моей обнаженной груди. Резко краснею, пытаясь вспомнить, что я успела натворить в своем сне, но тут вдруг ко мне приходит озарение (очень вовремя) и буквально волной накрывает возмущение.

— Не стыдно?!

Полуденное солнце освещает его загорелую кожу, приличную щетину и залёгшие от бессонной ночи синяки под глазами. Губы слегка припухшие и я ловлю себя на мысли, что было бы действительно здорово и правда их зацеловать. Но вместо этого оправляю на груди майку и отползаю слегка назад.

Верт с улыбкой лежит на одной руке и с неприкрытым любопытством меня рассматривает.

— Ты что, даже не извинишься?!

Качает головой и переворачивается на спину. Хмыкаю и отбираю свое покрывало, накрываясь им по самую шею, оставляя, впрочем, голыми ноги, так как жару никто не отменял.

— Давно вернулся? Сколько сейчас?

Лениво смотрит на наручные часы — показывает мне. Так и есть, половина третьего дня.

— Под утро пришел, а ты за столом кухонным сопишь.

— Я не соплю!

— Сопишь!

— Нет же!

— Да же. Чшш... не кричи так. Скажи спасибо, что я тебя отнес в кровать...

— Ага, и тут же рядом прилег.

— А куда мне было идти? — кажется он и впрямь возмущен, — На пол что ли? Вот так всегда, вместо благодарности от женщины одни претензии. Я, между прочим, устал и...

— И тут я такая сонная, в одних трусах. О, кстати!

От возмущения даже захлёбываюсь.

— А почему это я в трусах и майке? Я же за столом была в шортах!

А Артем вместо того, чтобы хоть как-то смутиться, резко переворачивается и накрывает меня собой. Дыхание тут же сбивается, и я замолкаю на полуслове. Его глаза так близко ко мне, что кажется я в них сейчас утону. Да что там, уже утонула...

Горячее дыхание обжигает лицо и нежные губы касаются моих... мягко соскальзывают бретели маечки с плеч, и я слышу свой хриплый голос сквозь разгорячённое дыхание:

— Не надо, пожалуйста, не здесь...

Я рада, что он меня слышит. Артем все правильно понял. Я не хочу, чтобы наша первая ночь прошла в этом месте, поэтому спешу скорее покинуть дом.

Но Верт меня останавливает.

— Я понимаю твои чувства, но мы же договорились? Никто не должен подумать, что здесь что-то произошло. Не стоит отменять приезд гостей. Веди себя как прежде и будет нам счастье.

— А ты?

— А что я?

— Ну... ты уедешь? Я не хочу оставаться здесь одна на ночь.

— Не оставайся. Ты же хотела закупить продуктов и подготовить мясо? Так знай — лучше меня никто его не замаринует.

Смеется и лучистые морщинки появляются вокруг серо-зленых глаз.

Пока едем не могу налюбоваться на его профиль, чувствуя, как бабочки в животе танцуют один им известный танец.... Я таю, словно мороженое в жаркий день. Я плавлюсь в его руках, когда он прикасается ко мне. Я жду. Жду этой ночи как никогда прежде не ждала.

— Артем...

— Что? — улыбается краешком губ, внимательно следя за дорогой.