– Хозяин, – вежливо обратился ко мне слуга лет сорока, – там в открытом загоне у скотины яма странная. Желаете ли взглянуть?

– Почему нет? – пожал я одним плечом.

Мы прошли в пустой загон и осмотрели яму.

– Сундук был закопан, – сразу определил очевидную вещь Матвей. – Похоже, прошлый хозяин-тать тут прятал добро, снятое с невинных людей. Много, похоже, пограбил и в полон продал. Дружинники посадника схрон-то нашли. Люди там опытные, знают, где искать и особенно как спрашивать, чтобы выдали.

– Всё, что нашли воины посадника, теперь его. По праву в принципе взял. Вот что, передумал я подворье продавать. Себе оставлю. Летом по Руси попутешествую, а зимовать сюда вернусь. Хотелось насчёт слуг поговорить. Много мне их не надо, с десяток, думаю, хватит, чтобы такое хозяйство в порядке держать.

– Да, должно хватить, – согласился Матвей, осматриваясь оценивающим взглядом. – Нужно на торг сходить, кинуть клич, люди и подойдут. Можно выбрать. Если хотите, княже, я могу одного из слуг прямо сейчас отправить.

– Это можно, пусть сбегает. Ладно, идём дом осматривать, хозпостройки уже посмотрели, действительно добротные, запасы чуть позже подсчитаем.

Дом тоже был очень даже неплох. Настоящий русский терем во всём своём великолепии. Причём даже я определил, что он построен не в том стиле, как принято в Новгороде. На мой вопрос Матвей подтвердил, тать, по слухам, был из-под Костромы, откуда и жинка. Лет пять назад сюда перебрался. Бригада, что возводила дом, тоже была неместной.

– Неместной, значит?.. – задумчиво протянул я, анализируя слова Матвея, и с ещё большим интересом осмотрел дом со всех сторон.

Резные наличники смотрелись очень хорошо. Искусный плотник их вырезал, дом вышел на загляденье.

Мы поднялись на крыльцо и прошли внутрь. Один из слуг нёс деревянный канделябр с тремя свечами, чтобы мы могли осмотреть все комнаты. Темновато, нормальных стёкол в окнах не было, бычьи пузыри да слюда, как у всех. Да, дом был действительно построен не в купеческом стиле. Бедные купцы заборы с одной стороны дома не имели, дом стоял в одну из улиц, на первом этаже лавка и склады для хранения товара, ну и клети для живности могли быть. Второй этаж – жилой на несколько комнат и обязательно светёлка на чердаке. У купцов по-солиднее свои подворья, лавки на торгу, однако всё равно первый этаж обычно нежилой. У Матвея, как теперь и у меня, не так, и первый, и второй этажи жилые, размеры подворья позволяли иметь дополнительные постройки, чтобы в них содержать живность и товар. Кстати, на одном из двух складов я обнаружил разные скобяные изделия. Видимо, купец-тать хранил товар для прикрытия здесь же.

В особняке на первом этаже была кухня с добротной печью, запашок от сгоревшего блюда ещё витал, хотя котёл давно вынесли на двор, прикрыв его крышкой. Была и довольно приличного размера трапезная, шесть комнат для слуг, так называемая людская, именно так я их определил, пара кладовых, ещё несколько комнат и лестница на второй этаж. Вот наверху поинтереснее было, кабинет хозяина дома, Матвей аж ладонями по бёдрам ударил: обставлен тот был лучше, чем у него, хотя и тут бардак был, учинённый дружинниками. Чернильницу опрокинули, паразиты, залив столешницу добротного стола. Дальше была опочивальня хозяина, комнаты детей. Пара комнат, как я понял, для гостей, хорошо оснащённых. Тут же на втором этаже была малая трапезная и комната для супруги. Сундуков много. Похоже, местные понятия не имели, что такое шкаф, надо будет заказать себе эту мебель. Лавки, стулья, причём последние сделаны по одному образцу, но ни одного дивана или софы. Тоже надо будет заказать. Я тут всю зиму собираюсь прожить, мне комфорт требуется.

Мы заканчивали осмотр и, спустившись в подвал, изучали огромные толстые сваи, на которых стоял дом. Матвей подсчитывал бочки, что находились там, сразу сообщив, что, судя по следам, несколько бочек с вином дружинники прихватили. Я от себя добавил, что они всю свободную землю истыкали, видимо, схроны искали. Вот тут нас и нашёл слуга, отправленный на торг. Он сообщил, что у ворот ожидает два десятка мужчин и женщин, желающих наняться в прислугу к иноземному князю. Слуга описал некоторых, сообщив, в каких домах они уже прислуживали. На мой ехидный вопрос, по каким же причинам те оставили такую оплачиваемую работу у известных и богатых людей Новгорода, слуга немного стушевался. Ответа у него не было, но он ловко свернул разговор на другую, более удобную для него тему. Кстати, Матвей был удивлён, что тот смог набрать столько людей, но охотно согласился поучаствовать в отборе. Всё же у купчины с этим больше опыта. Тут же выяснили у слуги, как он так быстро, всего час прошёл, смог собрать столько народу. Всё оказалось проще, чем я думал: о том, что мне достался особняк татя, знал весь город, вот некоторые, кому нужна работа, и прикинули, что старую прислугу я точно не возьму, значит, буду искать новую. Когда слуга появился на торгу и стал кричать, созывая народ, к нему сразу вышло несколько человек, ещё семерых он встретил у ворот, те ожидали сразу у подворья, опросил их и завёл. Было несколько человек, которых слуга сам отсеял.

Отряхиваясь от пыли, мы выбрались из подвала. Из него два было выхода. Грузовой – во двор, тяжёлыми створками люков закрывался, и из дома, под лестницей был ход. Мы вышли на крыльцо. У открытых ворот, в которые заглядывали прохожие, действительно выстроились шеренгой с два десятка слуг. У самих ворот стоял на страже второй слуга, кряжистый детина, как я понял со слов Матвея, это был помощник конюха у него на подворье.

Да, вдову выкинули почти без всего, мы даже украшения нашли в опочивальне, ценного там особо ничего не было, да и шкатулка лежала открытой на полу, явно выгребли дружинники, но вот лошадей они не забрали и, видимо, вдове не дали. Правда, тут Матвей сомневался, у любого уважаемого себя купца должен быть возок, но возка не было, да и помощник конюха сообщил, в конюшне пять стойл, три заняты – два пусты. Одно давно пустеет, а вот навоз в четвёртом был свежим, значит, был конь, наверное, его и запрягли в возок для вдовы. Сани были, даже двое, одни розвальни для прислуги, возить дрова и товар, и сани для хозяев. Так называемые выездные. Телега ещё стояла у конюшни. Лошади – молодые жеребцы вороной масти, похоже, купец-тать любил эту масть. Один явно для седла, и конь, видно, застоялся, два других тягловые, следы на шкуре от уздечек и сбруи были видны.

Когда мы осматривали коней, помощник конюха вывел верхового во двор и на длинном ремне дал ему пробежаться по кругу. Мощь и сила, мускулы так и прокатывались под шкурой. Заметно злые глаза, небольшие прижатые уши, раздутые ноздри, конь явно не жаловал никого вокруг. Ничего, подружимся, наездником я был неплохим, всё же прошёл обширнейшую практику с казаками и получил необходимый опыт. У меня была своя конюшня на восемь лошадей с отличным конюхом. Мне не раз приходилось объезжать скакунов, так что опыт реально имелся, и эта чёрная зверюга мне была вполне по силам. Тот хоть и был объезжен и явно признавал только одного хозяина, но ничего, укротим.

– Неплохо, есть из чего выбрать, – пробормотал я, с крыльца осматривая строй людей.