Хотя что было прекрасного в этой чуть полноватой рыжей деве, Твинсен бы и под страхом смертной казни сказать не смог. Однако вся эта церемонная мишура не раздражала его. Он был в прекрасном настроении. Приятное волнение-предвкушение текло по его жилам в ожидании появления Анабель. Вот ей-то он скажет искренний комплимент. Воображение давно нарисовало, как соблазнительно она будет выглядеть. Как тягуче-сладостно напряжётся его тело при мысли, что она надела его подарок. Что её нежной кожи касается ткань, которой перед этим касались руки Твинсена…

И вот она появилась. В сопровождении Магистра Крайдана, которого отец назначил её опекуном. Такая красивая… все-Творец видно хотел за что-то наказать мужчин, одарив её этой непереносимой красотой… и такая бесконечно далёкая и неприступная в голубом перламутре, а совсем не в том платье, которое подарил Твинсен. Горечь разочарования болезненно кольнула в груди.

– Рад видеть вас на фестивале прекрасная Анабель из Лаамарии, – заученная фраза сухо слетела со ставших моментально сухими губ.

Она присела в изящном реверансе. Легонько улыбнулась даже не Твинсену, а куда-то в пустоту, и зашла в бальный зал. Потребовалась вся его выдержка, чтобы не сорваться с места, догнать, сжать хрупкие плечи, заглянуть в синие глаза, потребовать ответа: почему?!

Уже подошла следующая дева. Твинсен машинально приветствовал её, а мысли были заняты только одним: как дождаться начала бала. Он пригласит Анабель на первый же танец и вот тогда сможет дать выход своему гневу – спросит у этой дерзкой северянки, как посмела отвергнуть его подарок. Пусть её соблазнительные губы шепчут оправдания, а он будет держать в плену своих рук её женственный стан…

Глава 52. Первый танец

Глава 52. Первый танец

Снежана предпочла занять место в самом дальнем углу бальной залы. К счастью, пока её персона не привлекала ничьего особого интереса – все уже знали, что на торжестве в роли статистки будет присутствовать северянка. Вот и относились как к статистке – просто не замечали, чему она была рада. У девушек-участниц фестиваля хватало своих забот. Они, напротив, пытались расположиться как можно ближе к центру событий. А ещё ж надо было рассмотреть друг друга – в чём предпочли явиться на торжество конкурентки. Переброситься неискренними комплиментами и втихаря на ушко обсмеять чужие недостатки и промахи.

Официальная часть открытия фестиваля оказалась нестерпимо скучной. Престарелые представители родов выступали с приветственными речами, лили реки елея в адрес короля и королевской семьи, как будто соревновались, чей спич окажется самым длинным, самым льстивым и самым витиеватым.

Слушал ли их хоть кто-нибудь? Его Величество о чём-то тихо переговаривался с одним из своих советников, принц хмуро поглядывал по сторонам, а его потенциальные невесты посылали ему подобострастные взгляды и улыбки.

Ларитта стояла рядом со Снежаной – не побоялась насмешек, что предпочла общество северянки, и со свойственной ей прямотой комментировала происходящее.

– Девы улыбаются, но каждая сейчас дрожит от напряжения в ожидании начала бала. Основная интрига – кого Его Высочество пригласит на танец первой. Ту деву, которая будет удостоена такой чести, моментально запишут в фаворитки фестиваля.

– Разве тут есть хоть какая-то интрига? – поинтересовалась Снежана. – Разве все не уверены, что это будет Бьютрис?

Чопорная малышка и сегодня затмевала всех своей яркостью. Правда, на этот раз алыми были только её перчатки до локтя и огромный веер. А вот определить цвет её платья было не так и просто. Оно сплошь было обшито переливающимися всеми цветами радуги блёстками. У Снежаны родилась ассоциация с чешуёй. Если во время своего помпезного прибытия Бьютрис напомнила ей птицу, то сегодня скорее рыбу. Неужели она сама не видит, что перебарщивает с яркостью и эпатажностью?

– Разумеется, все понимают, что это, скорее всего, будет Бьютрис, но это не мешает каждой надеяться, что произойдёт чудо и принц пригласит именно её, – Ларитта едва заметно вздохнула. Наверно тоже в глубине души надеется.

Пафосные речи наконец-то закончились, и к собравшимся обратился король. Он был краток. В двух словах поприветствовал гостей, а потом объявил:

– Мы подготовили много сюрпризов участницам фестиваля, но хотели бы, чтобы сегодня юные девы просто веселились. Объявляю начало бала.

Музыканты ударили по струнам. Зазвучала лёгкая воздушная мелодия, которая совершенно не соответствовала напряжению, повисшему в зале. Взгляды всех присутствующих устремились на принца. Он двинулся решительно – так, как будто давно наметил цель, как будто только и ждал этой минуты – начать бал.

Твинсен сделал всего пару шагов, и сразу стало понятно, что он направляется не к Бьютрис. Та интенсивней замахала веером – словно эти взмахи могли перетянуть внимание принца на неё. Но нет, Его Высочество смотрел совсем в другую сторону. В дальний угол бального зала – туда, где стояли Снежана и Ларитта. Снежана успела обрадоваться, что южанке таки удалось зацепить принца. Но ещё пару шагов, и все сомнения развеялись – Твинсен надвигался на саму Снежану. Его сверкающий гневом взгляд был направлен ровно на неё.

– Позвольте пригласить вас на танец, прекрасная Анабель.

Он остановился в метре от Снежаны и отточенным галантным движением склонил голову. Обаятельный решительный злой. Снежана догадывалась, что сильно ударила по его самолюбию, отвергнув подарок. Она была уверена, что обида заставит его игнорировать её. Но упрямый зараза решил действовать по-другому.

Что ей делать? Отказать ещё и в танце? Прилюдно? Пожалуй, не самое благоразумное решение. Да чёрт бы с ним – она согласна на танец. Но как она будет танцевать, если не знакома с местными па? Когда шла на бал, нисколько не сомневалась, что не получит приглашения на танец ни от принца, ни от кого бы то ни было ещё. Кому в голову придёт оказывать такую честь северянке, которая ничего кроме презрения не вызывает? Но, выходит, просчиталась.

Твинсен протянул руку. Зал замер в недоумении. Снежана кожей ощущала косые взгляды. Если она помедлит ещё пару секунд – это уже перейдёт границы приличия. Принц стоит перед ней с протянутой рукой и склонённой головой. Надо что-то делать. Она присела в реверансе и вложила свою руку в его ладонь.

Твинсен вёл её на середину зала, а она думала, как поступить. Идеи приходили так себе. Запнуться на ровном месте, упасть, сделать вид, что растянула лодыжку и не в состоянии танцевать? Но это ж целый спектакль. Ещё решат позвать доктора. Ох, как не хотелось привлекать к себе ещё