пронизанная чувствами одиночества и страданий людей, оказавшихся в разлуке; поэзия на даосско-религиозные темы, в которой, в отличие от произведений того же Цао Цао, настойчиво звучат мысли ухода от человеческого общества и поиска счастья и душевного покоя в мире бессмертных.

Источник: "Резной дракон. Поэзия эпохи Шести династий (III-VI вв.) в переводах М. Кравцовой", 2004

Перевод: Адалис А.Е.

Фея реки Ло ("Столицу я покинул... В свой удел я возвращался...")

В третьем году эры Хуанчу я был на аудиенции у государя в столице, на обратном пути переправлялся через реку Ло. У древних есть рассказ о том, что духом этой реки является Ми-фэй — госпожа Ми.

Взволнованный тем, что рассказал Сун Юй чускому князю об этой фее, я написал эту оду.

Столицу я покинул... В свой удел

Я возвращался... За моей спиной

Осталась Ицюе... Через хребет

Хуаньюань перевалить успел, —

Пройдя Тунгу, подняться на Цзиншань...

Уж солнце к западу склонилось!..

Кренился и нырял мой экипаж,

Опасно становилось ехать в нем, —

Устали кони... Распрягать скорей

Я торопил; среди душистых трав

На берегу, в полях, где чжи растет,

Пасти мою четверку приказал...

Сам между тем по Роще тополей

Прогуливался я... Следил мой взор,

Как плавно Ло-река струилась...

Но в этот миг во мне смутился дух, —

Внезапный страх возник в душе моей,

Вдруг разбежались мысли, как в бреду...

Вниз быстро поглядел я — ничего...

Вверх поглядел, — возникло чудо вдруг!

Красавица стояла наверху —

Она к утесу прислонилась...

И я возницу за руку схватил

И потащил... Я спрашивал его: —

Ты видишь? Или нет там никого?

Что за виденье, что за человек?

Красавица какая! Видишь, да?

Не видишь? Может быть, приснилось?

Спокойно мне возница отвечал: —

У Ло-реки есть фея, говорят,

И многие ее видали встарь...

Зовется госпожою Ми — слыхал...

Уж не она ли это, государь?

Скажите, какова она собой?

Вы правду расскажите мне скорей! —

И я ему сказал, не утаив: —

Прекрасный этот облик вот какой:

Легко, как лебедь вспугнутый, парит,

А гибкостью — летающий дракон!

Осенней хризантемы в ней покой,

Весенняя сосна не так пышна!

Видна же неотчетливо, как сон...

Как месяц, но за облачком, она...

Мелькнет, вспорхнет, — и вот не удержать:

Снежинкой в ветре закружилась!..

"Но какова же издали?" — спроси!.. —

Она, как солнце ясное, светла,

Что в тонкой дымке утренней встает!

А ежели разглядывать вблизи, —

Свежо сверкает пламя красоты,

Как лотос из зеленой тени вод,

Где вся прохлада притаилась!

Гармония — вот истинный закон

Той красоты, что в небе родилась:

Связь тонкости и плотности частей,

Высокого с коротким, круглым связь...

Как выточены плечи красоты!

Как тонко талия округлена!

Стан — сверток шелка белого точь-в-точь...

Затылок хрупок, шея так стройна!

Прозрачна кожа, призрачны черты!

Зачем помада? Пудра не нужна, —

Краса нам без прикрас явилась!

Прическа взбита очень высоко,

Длина ее изогнутых бровей

И тонкость — изумительны!

Глаза Блестят великолепно — звезд живей!

Покой царит на яшмовом лице,

И жесты благородны. Простота,

Непринужденность, ласковость манер

Пленяют, очаровывают мир:

В них — снисхождение и милость!

Накинув газовый наряд,

Она сверкает в нем светло:

Каменьям драгоценным счета нет,

Убор из перьев над ее челом,

А жемчуга, подобно светлякам,

Не устают хозяйку озарять, —

То мирно светят перед ней, то вслед...

Обута в туфельки узорные она.

А шлейф, как призрачная дымка, как туман

Таится, орхидеей в дебрях трав, —

На край горы она ступила...

Легко и быстро выпрямилась вдруг,

Чтобы к другим бессмертным убежать,

Но поспешила руку протянуть

К священному прибрежью Ло-реки

И выхватила черный стебель чжи,

Растущего средь неспокойных вод,

Где быстрина его крутила!

Я был пленен воздушной красотой...

И сердце трепетало тяжело:

Ни сладких слов, ни хитрых свах не знал

Посредников не ведал, где найти?

Каков обычай для любви такой?

Мне тягостно и жутко было!..

Я обратился к волнам старой Ло,

Завел я странный разговор с водой,

Просил, как сваху, передать слова,

Которые мне сердце подсказало!..

Я от наряда своего потом

Подвеску яшмовую отвязал,

Желая этим явно показать,

Что дар я принести готов любой,

Что без любви — ничто не мило!

Увы, красавица в обычаях тверда,

Приличия, как видно, знала все,

И в церемониях была искушена,

И понимала утонченные стихи, —

Все рассудила, что сказала ей вода,

Подвеску яшмовую тронула свою,

Намереваясь одарить меня в ответ, —

И, указав мне на речную быстрину,

На свой подводный смутно видимый дворец,

Уже назначить срок решила...

Сомненьем я охвачен был,

Я от любви был сам не свой!

Обмана опасался между тем,

По книгам я ведь знал обычай фей!

Что стоит фее смертных обмануть?

Не вспомнить о легенде я не мог:

О том, как слово дали Цзяо Фу,

Но обманули, — сон его завлек!

И я на обезьяну стал похож

Встревоженностью злобною своей!

И чутко подозрительным я стал,

Как самая завзятая лиса!..

Но все-таки, успев сообразить,

Как выгляжу я, страстью возбужден,

Смягчил я выражение лица,

Я тотчас обуздать себя сумел, —

Ведь есть же у рассудка сила!

...Растрогалась, я видел, фея Ло:

Чего мне это стоит — поняла!

То стала подходить, то отходить,

То медленно ко мне, то от меня...