– Нет! – заорала Ульяна.

Рывок, холод в груди. Тело оказалось безвольно подхвачено вверх. Мощное течение понесло ее к основанию клайбионика, в серебристую темноту. Минуты растянулись в бесконечность. Ульяна видела, как зверь осыпался пылью у ее ног, как неизвестный обернулся Иралем Танакэ, а ее собственные руки стали превращаться в когтистые лапы.

– Нет, – беспомощно выдохнула, выныривая в тепло знакомой рубки.

2

Она на полу.

Вася Крыж – над ней. Кто-то держит плечи. Ногам тяжело, неповоротливо – это на них сидят.

– Крыж, да держи ж ты лучше! – Артем кричит совсем рядом, у правого виска. Ульяну будто наизнанку выворачивает, она изгибается дугой, бьется в тяжелых мучительных судорогах.

– А я что делаю по-твоему?! – огрызнулся Крыж, навалился поперек туловища, придавил лопатки к полу, железной хваткой сжал руку выше локтя, заблокировал вдоль тела.

Острая боль в плече, рассыпающееся в мелкое стеклянное крошево сознание.

Слабость.

– Говорил же, надо ее вытаскивать, – голос Авдеева над головой, хватка на плечах ослабела.

– Да кто ж знал? – Крыж привстал, Ульяне стало легче дышать. Отполз к стойке кресла, устало прислонился спиной. Шумно выдохнул

Голос Артема справа:

– Тим, можно отпускать. Что с носом?

Шмыганье:

– Да коленом заехала… Когда с кресла снимали.

– Ну, даешь… Нос-то надо беречь. Нос – самое больное место у млекопитающих.

Парни тихо и недружно рассмеялись.

– Блин, откуда у нее силищи-то столько? Вчетвером едва скрутили, – Авдеев озадаченно откашлялся.

Вася Крыж усмехнулся, но промолчал.

– Ульяна, ты меня слышишь? – голос Артема, сильные пальцы надавили чуть выше ключицы. – Пульс есть… Ульян, подай какой-нибудь сигнал, что ты – это ты и ты с нами?

Девушка почувствовала, что не может пошевелиться – по телу разлилась невероятная слабость. Болела каждая косточка, каждая клеточка. Разрывалась изнутри. Девушка сглотнула и подняла указательный палец на пару сантиметров от пола.

– О, указующий перст дернулся, – захохотал рядом Крыж. – Узнаю капитана.

К Ульяне медленно возвращалось сознание.

Она открыла глаза, уставилась в яркий квадрат верхнего освещения.

Моргнула и попробовала сесть. Тут же повело вправо:

– Э-э, не кипишуй! – Вася Крыж успел перехватить ее за рукав, потянул на себя. Тут же справа подхватил Артем, потянул под локоть вверх:

– Авдей, помоги ее посадить.

– Я… сама… – Ульяна с трудом заставила язык ворочаться. Чужой, будто арендованный, он распух и заполнил собой ротовую полость. Девушка встала и тут же тряпичной куклой рухнула в кресло генетика. – Пить.

Резников протянул фляжку. Ульяна схватила ее, сделала несколько жадных глотков, закашлялась. Огляделась: ящик под центральным пультом сдвинут глубоко под консоль, ее навигаторское кресло наклонено вбок, сорвано с креплений. На подлокотниках повреждено лианиновое покрытие, и поверхность под ним сочилась темно-красной протоплазмой. Оторванные фрагменты лианина валялись тут же, на полу, сморщенные и ссохшиеся. Кто-то наступил на край одного из них, растоптал как старую яичную скорлупу.

Ульяна закусила губу.

– Лучше? – Артем присел у ее ног на корточки, поправил браслет-бромох на девичьем запястье, вставил в пазы креоник и перезагрузил вручную. Программа пискнула, активируясь, выбросила на табло темно-красную шкалу. Он сверился с данными на своем креоникке, вопросительно взглянул на девушку.

Та кивнула:

– Лучше. У нас двадцать восемь с небольшим дней, чтобы все исправить, – смотрела пристально в светлые глаза с тонкими лучиками цвета дымчатого кварца, отражалась в них.

Крыж настороженно замер, толкнул Паукова в плечо:

– Паук, это она сейчас бредит? Ты ей что вколол?

– Я не брежу. Я его видела внутри нейросети «Фокуса».

– Кого видела?

– Флиппера. Его виртуальный образ, – она тряхнула головой. Слова плохо укладывались в предложения, она сама с трудом понимала, что произошло, с чем столкнулась. – Он выглядел, как человек. Немного похож на каждого из нас, будто бы голограмма, но плотная, телесная.

– Точно бредит, – резюмировал Василевс, решительно поднялся с пола.

Ульяна посмотрела на Паукова:

– Я правду говорю. Он мне показал карту Коклурна, его радиально-кольцевую структуру, показал, где мы находимся, куда движемся, где центр Коклурна. Я видела точку входа на Коклурн и знаю точку выхода. Он показывал данные, формулы, коды…

Вася Крыж уперся руками в колени, заглянул в ее глаза. Перевел взгляд на Паукова:

– Виртуальная персонализация? Помнишь, в прошлом году на конференции Тео Вороди доклад читал? Его еще Научная Академия на смех подняла?

Артем медленно кивнул, снова опустился на пол, положил локоть на колено.

– Это объясняет синхронизацию с Ульяной и формирование нулевой синаптической щели, – задумчиво отозвался.

Девушка окинула взглядом ребят, продолжила:

– Я сказала, что не запомню все данные, которые он мне сообщает. Тогда он подобно Зиу-Зимару ссыпал все в ладонь… А потом навигационная карта загорелась у меня в руках… Вот тут, – она обвела середину ладони.

– Так-то на глюк похоже, – скептически хмыкнул Авдей и поморщился.

– Не знаю, ребят. Может, и глюк.

– Черт. Как бы проверить? Может, ментасканирование, а, Паук? – Крыж с сожалением выпрямился, скрестил руки на груди. – А дальше что? Ты чего вообще кричать начала?

Девушка рассказала.

– Ну, точно, глюк, – резюмировал Кир, когда она замолчала.

– Погоди, Кир. Есть еще кое-что, – девушка нахмурилась, глубоко вздохнула: – После «Сционы», когда капитан «Берга» отпустил нас с Артемом на «Фокус», вы меня поместили в саркофаг. Там, в состоянии лечебного сна, комы… черт, я не знаю, как это состояние назвать! Я видела этого же зверя. Он обернулся мной. И еще. Самое главное. То существо, которое напало на манипулятор… Это тоже оно. И там еще появился текст на интуитивно понятном мне языке. «Имплементация расы-наследницы завершена» и цифры. Их я их тогда не заметила, увидела позднее, когда ты, Тём, делал ментасканирование. Помимо кодов и маршрута «Сционы», я смогла прочитать и этот цифровой код. Но я думала, что это шифр, ребус… Сегодня я поняла, что это таймер. Флиппер показал мне, как цифры идут на убыль.

Крыж стал непривычно серьезным, он таким не бывал, даже когда лекции читал.

– Формат кода какой? – спросил резко.

– Четыре пары цифр, разделенных двоеточием. Четыре ноль – первая пара. Потом все нули. Далее последняя пара сменилась на 59, 58, 57 и так далее. Таймер остановился на 28:20:58:43.