Резиденция посла Третьей Республики Аддала.

Сын посла, как и всегда, во время своих редких визитов к отцу полностью занимал всё гостевое крыло резиденции под свои нужды. Многочисленные комнаты занимала и сразу же обживала не менее многочисленная свита, сопровождающая парня в заграничных поездках. Прихоть вполне понятная и привычная для окружающих. Хотя сам посол и не одобрял у своего сына подобной, как он её называл, излишней зрелищности. Он не мог понять и потому не мог объяснить другим зачем его отпрыску таскать за собой помимо жизненно необходимого отряда охранников, лекарей и личных поваров ещё и садовника.

Садовник в месте целиком и полностью состоящим из камня. Какая нелепица.

Проходя мимо садовника, застывшего у ворот резиденции, словно статуя, посол только тяжело вздохнул и взобрался внутрь, ожидавшего его экипажа. Похоже и сегодня ему не избежать колких шуточек от оппонентов на тему бесполезного багажа в свите его чада. Которые являлись ни чем иным, как завуалированными насмешками над умственными способностями его сына.

И пока злые языки подшучивали и насмехались над глупостью посольского отпрыска, имперская служба безопасности с удвоенным рвением отработала подозрительного садовника. Но как его личность не проверяли, а всё сводилось к одному… Садовник и правда был садовником.

Поэтому в какой-то момент безопасники Викара своё расследование свернули. И передали на верх отчёт с коротким, но весьма ёмким заключением — СЫН ПОСЛА КЛИНИЧЕСКИЙ ИДИОТ.

Ведь никто другой не стал бы водить с собой повсюду садовника.

Будь то празднование по случаю помолвки барона, проводившееся на фрегате в открытом море или объявление войны в сенатском дворце… Курт Флюгегенхаймен всегда появлялся в сопровождении садовника.

Что взять с идиота. Все уже давно смирились.

Вот и сейчас никто не обратил внимание на вечно угрюмого садовника. Глядя строго себе под ноги, мужчина молча миновал все охранные посты и поднялся на второй этаж.

Тут он на несколько секунд остановился и осмотрелся по сторонам. Со стороны могло показаться, будто тот находится в некой растерянности. Как человек, который впервые оказался на незнакомой территории и теперь никак не мог понять куда ему идти.

Ещё несколько мгновений и садовник, повернув налево, быстрым шагом отправился к дверям в самом конце коридора.

Двое охранников на входе в гостевое крыло, завидев его, собирались преградить путь, но тот безмолвным жестом приказал им освободить дорогу и потому те даже не шелохнулись.

Уже через минуту садовник достиг своей цели. Он без всякого стука ухватился обеими руками за изящные кованые ручки, резко распахнул двери настежь и вошёл внутрь помещения.

В комнате царил полумрак. Окна были плотно зашторены. Лишь зажжённая свеча на журнальном столике не давала тьме полностью завладеть всем вокруг.

В полуметре от столика, словно прячась в тени стояло массивное дубовое кресло. В его изящной тёмно-красной обивке утопала тощая человеческая фигура с запрокинутой назад головой. Свечное пламя давало слишком мало света, чтобы можно было рассмотреть его внешность.

Садовник выждал несколько мгновений и, крутанувшись на носках, развернулся. Он подошёл к открытым дверям и тихо прикрыл их, не забыв при этом закрыть на замок. Затем он бесшумно, словно сам являлся тенью, плавно скользнул к человеку в кресле.

Даже теперь тот совершенно никак не отреагировал на появление гостя.

— Прибыл аудитор… — мужчина склонился над владельцем апартаментов, заглядывая тому в широко открытые белесые глаза без зрачков.

Услышав чей-то голос настолько близко Курт Флюгегенхаймен сразу же встрепенулся. Отмахнулся руками, словно пытался отогнать от себя назойливую муху. При этом он не переставая часто-часто моргал.

— Что ты… Какого чёрта ты припёрся? — завопил он, когда наконец его глаза приобрели нормальный для человека вид и ему удалось рассмотреть того, кто вывел его из состояния транса.

— Прибыл аудитор, — снова повторил садовник.

— Какое мне дело до этого ублюдка? — взревел Курт, поднимаясь с кресла. Разъярённым взглядом он зацепился за полупустой гриф на столе, резко схватил его и, не раздумывая, швырнул со всей силы в лицо своего нерадивого слуги. — Это касается отца, вот пусть отец и занимается. А сейчас пошёл вон отсюда, пока я тебя…

Договорить он не успел.

Садовник играючи увернулся от запущенного в него сосуда. И в момент, когда тот влетел в стену и раздался звук разбивающегося стекла, кулак мужчины уже несокрушимым тараном впечатался в солнечное сплетение молодого Флюгегенхаймена.

Тот не успел даже заметить, как расстояние между ними сократилось настолько критично. Всего мгновение и Курт, схватившись руками за живот, с хрипом и надрывным кашлем, снова провалился всем телом в мягкую оббивку кресла.

После подобного приветствия Курту требовалось немного времени, чтобы отдышаться и прийти в норму. Поэтому пока что садовник оставил его в покое. Он прошёл к окнам и, не щадя шторы, одним сильным рывком открыл их. При этом наполовину оборвав вместе с карнизом.

Апартаменты сразу же залило солнечным светом. Столь резкая перемена в освещении болезненно ударила по глазам молодого некроманта, который только-только начал отходить от пропущенного под дых удара.

— Ты кто? Тебя прислал республиканский совет? — не скрывая злобы, произнёс он, прикрывая глаза от непривычно яркого света и сразу же укрылся за огромной спинкой кресла.

— Почти, — улыбнулся садовник, демонстрируя пугающую улыбку. — Я здесь по персональному поручению Фюрера.

— Фюр-рера? — запинаясь повторил Курт, не желая верить в услышанное. Он знал, что рано или поздно этот день настанет и безвольная кукла-садовник, душу которого давным-давно скормили порождениям бездны, послужит вместилищем для связи между ним и кем-то совета.

Но за годы безмолвного сосуществования рядом с безвольным “овощем” Курт настолько привык к такому положению дел, что сейчас испытывал настоящий шок. К тому же, если это посланник от самого фюрера, то скорее всего ничего хорошего самого Курта не ждёт.

— Фюрера, — садовник кивнул, сложил руки за спиной и развернулся лицом к окну.

— Я… я…

— Хватит блеять как паршивая овца, — садовник осёк перепуганного парня. — Ты же некромант, тц, — он закрыл глаза, громко с разочарованием вздохнул и покачал головой. — И ты всех нас позоришь.

— Прошу прощения, — тихо произнёс Курт и ещё сильнее вжался в кресло.

— Тебе повезло, — похрустывая пальцами, садовник обошёл апартаменты по кругу. Он внимательно осмотрел всё вокруг себя и, наконец, подошёл к журнальному столику.

Затушил всё ещё горящую свечу, сдвинул