Нейтан провожал его недобрым, задумчивым взглядом, но на брюнета сейчас никто не обращал внимания.

— А вот это было уже лишним, друг мой, — нахмурившись, Адриан Георгиевич сложил руки на груди. — Нет в мире такого золота, которым можно было бы меня купить. И если я и нахожусь в этом деле на чьей-то стороне, то на стороне Лианы. И это очень глупо, не верить моим словам…

До спасительной двери Эду оставалась буквально пара шагов. Вот сейчас он откроет дверцу и вырвется из этого дурдома. Но именно в этот миг до того спокойно стоявший в сторонке Нейтан вдруг с шипением сорвался с места и в долю секунды оказался перед ним, скаля клыки и раздраженно прижав кошачьи уши к голове:

— Не веришь, да? Так посмотри на меня, придурок!

Брюнета окутало облако тумана, и вот на его месте, гневно стуча хвостом по полу, уже сидел взъерошенный черный кот.

Эд шарахнулся в сторону, круглыми глазами глядя на зашипевшего зверя. Было видно, что если бы они до этого пили, то он вопросил бы, что ему подмешали.

— Радикальный метод тоже метод, — все еще стоящий на своем месте, Адриан Георгиевич пожал плечами.

Парень заполошно оглянулся, но преподаватель все так же выглядел как человек и, судя по всему, не собирался выкидывать чего-то этакого, превратившись, к примеру, в хомячка. Впрочем, это не помешало Эду начать панически отступать, попеременно глядя то на химика, то на кота. Через несколько шагов свободное пространство закончилось, он уперся в стол и только тут не выдержал:

— Что здесь происходит?!

Адриан Георгиевич, являя собой все спокойствие мира, легким движением руки указал на тут же зашипевшего зверя:

— Это наглядная демонстрация правдивости наших слов. Как видишь, как минимум насчет этого парня я был прав — он действительно кот. Ну, временами, — и повернулся уже к предмету разговора: — Нейтан, возвращайся.

Туман окутал черного кота, и на его месте вновь появился черноволосый парень. Только вот глаза и уши у него остались кошачие, словно в назидание.

— Этого просто не может быть! — вжимаясь поясницей в парту, Эд закачал головой. — Просто не может!

— Песик, не надо так нервничать, — дернув ушами, миролюбиво посоветовал Нейт. — Это не конец света. Ну, подумаешь, оборотень, тоже мне беда. Я же как-то живу. И тысячи подобных тоже. Так что вдохни, выдохни и успокойся.

— Да ты прямо гений психологии, — скептически хмыкнул Адриан Георгиевич и сделал изгоняющий жест. — Иди-ка, погуляй. Я сам ему все поясню.

Нейтан, совершенно успокоившийся, словно трансформация подействовала, как качественная валерьянка, пожал плечами:

— Да как скажете, — после чего развернулся и направился к выходу, но уже в пороге вдруг оглянулся: — А все-таки, Адриан Георгиевич, а вы кто?

Но химик лишь подарил ему снисходительную улыбку:

— Друг мой, это совершенно не имеет значения. И, как мне кажется, у тебя сейчас есть куда большие проблемы, чем моя сущность.

Брюнет окинул его взглядом, будто на глаз пытаясь определить, кто же скрывается за симпатичной внешностью шустрого преподавателя, но так ничего и не понял. Только качнул головой и согласно прикрыл глаза:

— В этом вы чертовски правы.

Он уже почти вышел, оставалось лишь закрыть дверь, как его догнала реплика Адриана Георгиевича:

— Ты ушки-то убери. И глаза оптимизируй, не надо мне тут лишних вопросов.

Парень кивнул, и кошачьи уши исчезли, будто бы и не было их, и все это лишь привиделось. Наблюдавший за всем этим Эд пару раз моргнул, начиная подозревать у себя какие-то странные, но серьезные галлюцинации.

Спровадив кота, преподаватель повернулся оставшемуся студенту, явно соображающему, как отсюда убежать, не применяя грубой силы. Несколько секунд понаблюдал, как тот неотрывно сверлит взглядом дверь, и заговорил спокойно и уверенно, будто проводя персональную лекцию:

— Я понимаю, все это звучит как полнейший бред, и тебе сейчас очень хочется позвонить в скорую и вызвать санитаров. Но давай подумаем логически. Ты сейчас своими глазами видел изменение Нейтана. Я бы тоже мог провернуть подобный трюк, но я думаю, впечатлений для тебя на сегодня достаточно. Поэтому перейдем к той части, где ты думаешь головой и делаешь разумные выводы. Садись, тебе нечего бояться, я тебя не съем.

— А можете? — парень, еще раз бросив взгляд на дверь, и взвесив свои возможности, опустился на ближайший стул.

Судя по выражению лица, он спрашивал скорее машинально, чем осознанно.

— Это к делу не относится, друг мой, — химик спустился с возвышенной части кабинета и оперся спиной о свой собственный стол, удобно стоящий на краю этого «подиума». — Тебе достаточно знать, что я не опасен для тебя. Как, в общем-то, и Нейтан. По правде говоря, я думаю дело даже не в ваших сущностях и их вражде, а в Лиане, не так ли?

От одного упоминания предмета их раздора, Эд дернулся и сжал кулаки:

— Он пристает к ней. Достает. Никак не отвяжется, несмотря на то, что причиняет ей боль.

Химик философски вздохнул и переступил с ноги на ногу, устраиваясь поудобнее.

— Дела сердечные всегда связаны с риском и болью, друг мой. Я понимаю, что ты хочешь ее защитить, но что, если ты не видишь всей истории? Давай подумаем, — его взгляд устремился за окно. — Возможно, это поможет тебе разобраться и в себе. Для начала, что ты почувствовал, впервые увидев Нейтана?

Парень оценил вероятность того, что отвлеченность разговором позволит ему сбежать, но одного взгляда на кажущегося таким расслабленным и человечным мужчину отчего-то хватило, чтобы понять — не успеет. Даже дернуться. Потому пожал плечами и попытался сконцентрироваться на разговоре, может, если поговорить, его отпустят с миром:

— Раздражение. Он вел себя неподобающе, нагло. Он хамил мне. И Лиане тоже.

Адриан Георгиевич снова повернулся к нему, прожег внимательным, оценивающим взглядом:

— Ты уверен, что дело в его поведении? Бывали ли случаи, когда ты ощущал то, что не должен был? К примеру, запахи?

Эд передернулся, невольно вспомнив, как нашел дрожащую подругу на мосту. Тогда. Тогда он ощущал запах Нейта, будто этот мерзавец сидел рядом с ней. Собственно, именно благодаря этому он и сложил два и два, уловив ситуацию.

— Да, — ему стоило некоторых усилий, чтобы признаться. — Вы правы, такое случалось.

Химик довольно улыбнулся, словно ответ парня был его великой заслугой, и заговорил более проникновенно:

— Это не