Он — или она — подошел к лавочке, схватил сумку. Деловито заглянул внутрь, видимо, оказался доволен увиденным, и заспешил в противоположную от меня сторону.

Я тихо отошла от дерева и направилась в ту же сторону, что и похититель сумки. Мне ни в коем случае нельзя было выдать своего присутствия, иначе я попросту спугну этого человека, и мне не удастся узнать, где находится Лена. Поэтому я пускалась на всевозможные ухищрения, передвигалась тихими перебежками от одного дерева к другому, пряталась за фонарные столбы и скрывалась в тени домов.

А человек с сумкой шел быстро, поэтому мне приходилось передвигаться еще быстрее, ведь нужно было не только не потерять его из виду, но и не обнаружить своего присутствия до конца его маршрута. Не знаю, сколько времени мы так шли, мне приходилось пускать в ход всю свою пластику и скорость, чтоб преследовать неизвестного.

Наконец он остановился возле трехэтажного дома и поставил сумку на пол. Я поняла, что мы пришли к конечному пункту нашего пути.

Человек засунул руку в карман и принялся что-то искать — вероятно, ключи от дома. Мне удалось рассмотреть эту трехэтажку — по виду совсем не новая, старой постройки. Вид дома еще раз подтверждал мои предположения — оставалось дело за малым, застать врасплох преступника.

Он даже не успел поднять головы, как я в два резких скачка оказалась прямо рядом с ним. Мое появление было настолько эффектным и неожиданным, что человек даже выронил ключи. Драматизма добавил сжатый в моей правой руке револьвер, направленный аккурат в голову незнакомца.

— Финита ля комедия! — громко объявила я и резко откинула с головы человека капюшон. — Доброй ночи, Миа! Или Мэри, как тебя лучше называть?

Девушка, а это была действительно она, с ужасом в глазах переводила взгляд то на меня, то на револьвер. Ключи от дома так и валялись на крыльце, похоже, Мэри напрочь забыла о них. Она даже не попыталась схватить в руки сумку с деньгами — только смотрела на меня и не произносила ни слова.

— Возможно, я даже не стану в тебя стрелять, — объявила я. — Если не будешь производить шума и пытаться сбежать. Тебе это все равно не поможет. Я найду тебя везде — будь уверена. Так что лучше, если ты поднимешь руки и согласишься следовать моим указаниям. Кивни, если поняла.

Мэри не подняла рук, не кивнула в знак согласия. Похоже, она была настолько поражена моим вторжением на ее территорию, что не совсем понимала, что я от нее хочу. Мне пришлось еще раз повторить свои предыдущие слова, и только тогда девушка подняла руки и мотнула головой.

По-прежнему не опуская револьвера, я подняла ключи и крепко сжала их в руках. В другую руку я взяла сумку с деньгами, на которую Мэри не обратила ни малейшего внимания.

— На первом этаже живешь? — спросила я.

Девушка кивнула в знак согласия. Я нажала на ключ от домофона — несмотря на то что дом был старый, домофон тут все же имелся, — и, пропустив Мэри вперед, вошла в темный подъезд.

Внезапно девушка остановилась и повернула ко мне голову. В темноте я не смогла разглядеть ее лица, зато был слышен тихий, дрожащий голос:

— Пожалуйста, не убивайте меня… Я честно не хотела этого… Пожалуйста, отпустите меня…

— Зависит от того, как будешь себя вести, — сказала я бесстрастным голосом. — Будешь умницей — не убью и не покалечу, а нет — так пеняй на себя. Выбор за тобой. Номер квартиры какой?

— Третий… — прошептала Мэри.

Я подошла к двери с табличкой «Три» и нажала на звонок. Мэри замерла на месте — она двигалась заторможенно, а сейчас и вовсе словно остолбенела.

Дверь открыли сразу же. Я подтолкнула Мэри вперед, и та буквально упала на высокую черноволосую девушку в серой футболке и черных джинсах. Незнакомка не удержала равновесия и, споткнувшись, попыталась удержаться за косяк, но не смогла устоять на ногах и упала на колени. Я вошла следом за Мэри, ввалившуюся в квартиру, закрыла за собой дверь и направила револьвер на двух девушек.

— Итак, доброй всем ночи! — улыбнулась я, скривив губы в пугающем оскале. При желании я могла изобразить настолько жуткую улыбку, что человек, к которому она адресована, терял способность сопротивляться мне. Особенно работало в отношении молодых, неопытных преступников, которые прекрасно понимали, что совершили противозаконное действие и теперь их ждет расплата. И Мэри, и ее подруга с ужасом взирали на меня, словно я была призраком, явившимся с того света.

— Итак, Лена, вот мы и встретились! — торжествующим голосом заявила я. — Как, мне самой рассказать все по порядку, или ты мне поможешь? Ну, что молчишь? Когда не нужно, ты за словом в карман не лезешь, а что же сейчас? Не ожидала такой развязки? Думала, стребовала с мамаши денежки, и все, можно жить на широкую ногу? Не думала, что любое зло наказуемо?

И Мэри, и Лена, — а это была именно дочь Ольги Карбышевой — молчали.

Я чувствовала себя хозяйкой положения, поэтому пододвинула табурет, стоящий в маленьком, обшарпанном коридоре, и нагло уселась, не дождавшись вежливого приглашения от хозяек квартиры.

Револьвер я по-прежнему держала в руке, нацелив его на Лену, а сумку сжимала в другой.

— Итак, раз у нас немая сцена, думаю, никто не будет возражать, если я начну рассказ о своем расследовании? Если вдруг я в чем-то ошибаюсь или допущу неточность, вы можете вдвоем поправить меня. Сами понимаете, пытаться сбежать бесполезно, если хоть одна шевельнется так, как мне не понравится, стреляю без предупреждения. Вам разрешено только дополнять мой рассказ. Размахивать руками и вставать на ноги я тоже запрещаю. Поэтому имейте в виду, вы сами будете виноваты, если я кого-то покалечу. Если с этим организационным моментом все понятно, кивните в знак согласия.

Мэри первая выполнила мою просьбу, Лена посмотрела в мою сторону уничтожающим взглядом, точно хотела прожечь на мне дыру.

К счастью, телекинезом девушка не обладала, поэтому ей не оставалось ничего другого, как молча сидеть и изредка бросать на меня злые взгляды.

— Итак, начнем с того, что Лена, до недавнего времени учившаяся на отлично и ведущая, так сказать, правильный образ жизни, внезапно изменилась. Ольга, мама Лены, только и занимается, что своей работой, а на дочь ей, мягко говоря, наплевать. Когда была жива Ленина бабушка, воспитанием девочки занималась она и следила, чтобы Лена занималась правильными вещами, то есть учебой, а на глупости у нее не было времени. Лена и росла гордостью мамы и бабушки, шла на медаль, готовилась к поступлению в престижный университет. Пока в семье не случилась страшная трагедия — смерть бабушки Лены. Несмотря на то что воспитывалась Лена в строгости, бабушку она по-своему любила, ведь та проводила с ней все время. Лена привыкла к тому, что дома всегда кто-то есть, что она не одна. Когда бабушки не стало, Лена впервые в жизни ощутила гнетущее, тягостное одиночество. Совершенно одна в квартире, она была предоставлена сама себе. Мать с головой ушла в работу, надеясь таким образом как-то забыть о горе. А дочь… той ничего не оставалось, кроме как пытаться готовить, как ее бабушка, вести домашнее хозяйство, пытаться обустроить квартиру. Лена старалась делать все, чтобы мама наконец-то обратила на нее внимание, чтобы поняла, что ее дочь — куда важнее любой работы. Лена, возможно, и сама не осознавала, что главной целью ее жизни стало теперь добиться любви матери, единственного родного человека. Однако скоро Лена убеждается в том, что все ее старания тщетны. Мать никогда не изменится, она никогда не полюбит свою дочь, даже если та станет настоящим гением. И Лена, как это часто бывает, впала в настоящую депрессию. Она плохо ладила с одноклассниками, подруг у нее не было. Тогда девушка стала искать общения в интернете. Человек, даже если он — типичный интроверт, без общения с себе подобными прожить не может, а если настоящих друзей нет, можно запросто окунуться в виртуальный мир. Что, собственно, Лена и сделала.