Слух вернулся к ней с рыданиями сестер; лучше бы этого не произошло. Они были охвачены ужасом. Не пострадав в физическом смысле, они лишились невинности, познакомившись со злом, не таким, как у Диснея, а реальным: безжалостным, иррациональным, эгоистичным, убежденным в своем праве на существование и в красоте хаоса.

Девочки не были связаны, но не могли пошевелиться от страха. Крикнув женщинам, что сестры живы, Джейн провела их в столовую и велела сесть, затем, поколебавшись, сняла с пальца обручальное кольцо и сунула в карман джинсов.

Руки ее дрожали, когда она просматривала кухонные ящики в поисках ножниц. Она поняла, что вся взмокла, только когда по спине стал стекать ручеек холодного пота. Найдя то, что хотела, она вернулась к женщинам, освободила Сандру, проверила, какие повреждения получила ее мать – оказалось, что незначительные.

Бабушка безостановочно благодарила Бога за то, что все закончилось. Но это был еще не конец. Многое предстояло сделать, и сделать быстро.

Сандра Терминдейл, мать Холли и Лорен, дочь Памелы, хотела отблагодарить спасительницу, но не знала как – все казалось ей недостаточным. Впрочем, это не имело значения. Джейн не нуждалась в благодарности – только в сотрудничестве.

Женщины и девочки сидели в столовой. Сандра все время прикасалась к детям, гладила их волосы и плакала не переставая, это были слезы облегчения – так она снимала с себя напряжение.

– Мы даже имени вашего не знаем, – сказала Сандра.

– Да, – сказала Джейн. – Не знаете.

– И как вас зовут?

– Элис Лиддел, – солгала Джейн.

Стоя у кухонной раковины, она вытащила из пистолета магазин, где оставалось пять патронов, и заменила его запасным.

– Слава богу, он вам больше не понадобится, – заметила Памела.

Еще раньше Джейн оставила в каждой спальне по одной включенной лампе, снизив яркость до минимума. Теперь она погасила свет в передней части фургона, кроме маленькой лампочки в столовой. Сквозь окна виднелось только догорающее сияние раскаленного неба.

– Зачем выключать свет? – спросила Памела.

– Чтобы привлекать как можно меньше внимания, – ответила Джейн.

– Дети испуганы. Включите свет.

Джейн обратилась к девочкам:

– Вы совсем не похожи на девчонок. Вы самые настоящие крутые парни. Умеете постоять за себя.

– Возможно, – сказала Холли.

– Я думаю, да, умеем, – сказала Лорен.

– Хорошо. Отлично. Все будет в порядке. – Потом она обратилась к Сандре: – Мне нужно поговорить с вами наедине.

Сандра не хотела уходить от девочек, но все же прошла с Джейн в кабину через затененную жилую часть. Работающий вхолостую двигатель звучал здесь громче, выдавая механическую колыбельную из трех нот.

Солнце, повисшее над горизонтом у них за спиной, отражалось в зеркале заднего вида. Свет уходил все дальше на запад, на востоке темнота заволакивала небо, усеянное чужими солнцами, такими далекими, что они не давали тепла.

– Слушайте, – сказала Джейн. – Те двое, в «чероки», ждут, что их друзья приедут примерно через полчаса. С вами и девочками. Когда друзья не появятся, они вернутся, чтобы узнать, в чем дело.

От потрясения Сандра перестала плакать:

– Нужно вызвать полицию.

Джейн сохраняла терпение.

– Санди, лично я совсем не хочу видеть полицию. Если какой-нибудь коп захочет выяснить, почему вы здесь, что может случиться в любую минуту, для меня это будет ничуть не лучше возвращения той парочки на джипе.

– Не понимаю.

– Вам и не нужно понимать, Санди. Если вы действительно хотите отблагодарить меня, помогите мне вытащить этих двоих отсюда, как только стемнеет.

– Каких еще двоих?

– Убитых.

– Отсюда? Куда?

– Надо сбросить их с обочины.

– О боже. Нет-нет-нет. Я не хочу к ним прикасаться.

– Они много весят. Мне нужна помощь.

– Они мертвые.

– Окончательно. И ничего вам не сделают.

– Но это место преступления, или как его там. Разве это не место преступления?

– Нет, если никто не узнает, что здесь совершили преступление.

– Мы не можем притворяться, будто ничего не было. Полиция должна знать.

Джейн положила руку на плечо женщины:

– Вы понимаете, что случится с вашими детьми, если начнется следствие?

– С Холли и Лорен? Но они ничего не сделали.

– Прежде всего копы захотят проверить их на изнасилование.

– Но их не насиловали.

– Все, что вы говорите, подвергнут сомнению. Так всегда бывает. Сегодня никто никому не верит на слово, все проверяют, выясняют, не случилось ли на самом деле что-то другое.

– Но это неправильно.

– Я вам говорю как есть. Будет серьезное расследование. Все станут говорить о том, что здесь случилось и как именно – так или иначе. Будут предположения насчет того, подверглись ли Холли и Лорен насилию, постоянные предположения. Им придется жить с этим. Мальчишки в школе замучают их вопросами. И не только мальчишки.

Пепельно-серые щеки Сандры покраснели – то ли от солнца в зеркале, то ли от стыда.

– Дети бывают жестокими.

– Вы вдова, Санди?

– Вдова? Нет. Разведенная.

– Об опеке легко договорились? – На лице женщины появилось кислое выражение. – Если у вас было трудное сражение за опеку, то в этот раз все окажется еще хуже. Санди, вы не подвергали детей опасности, когда брали их в эту поездку, но ваш бывший начнет утверждать, что виноваты во всем вы. И кое-кто с ним согласится. Может, судья его не поддержит, но многие возьмут на себя роль судей и станут говорить вам, что́ они думают об этом.

Пожевывая нижнюю губу, Сандра вглядывалась в наступающую темноту, смотрела на фары машин, едущих по встречной полосе.

– А если полиция найдет тела и скажет, что это я их убила?

– Никто не подумает, что Санди Терминдейл кого-то убила.

– У меня даже пистолета нет.

– Места здесь дикие. Насыпь высокая. Пройдет несколько недель, прежде чем их найдут. Койоты позаботятся о них.

Сандру пробрала дрожь.

– Да, Санди, койоты, – продолжила Джейн. – Если при прошлых арестах копы не взяли у них пробы ДНК, от мерзавцев останется так мало, что их никогда не опознают. А связать их с вами просто невозможно.

Похоже, до этого дня Сандра вела жизнь, которая не подготовила ее ко встрече с насилием и не научила тому, как свести к минимуму последствия такой встречи.