Кредитка принадлежала Йоргену. Его другу юности, журналисту с TV2, Йоргену Мустю.

Монотонное жужжание газонокосилки навевало сон.

За последние ночи Кари Лисе Ветре мало спала. Не могла уснуть. Но усталость в эти вечерние часы ее все-таки одолела. Она зевнула и потянулась. Рядом с черным двухэтажным особняком, где жили супруги Ветре, время от времени среди фруктовых деревьев мелькала фигура мужа Кари Лисе. Вчера он постриг живую изгородь и прополол клумбу с розами, посаженными женой. А позавчера — помыл и отполировал машину. Кари Лисе не видела, чтобы ее муж улыбался, кроме тех моментов, когда играл с внуком. Тогда лицо его прояснялось, и они обменивались кратким, полным надежды взглядом. И снова расходились. Когда они находились вместе, воспоминания о пропавшей дочери накатывали с двойной силой. У мужа Кари Лисе был свой метод. У нее — свой. Она думала о политике.

Когда они узнали, что дочь и внук пропали после бойни в Сульру, Кари Лисе твердо сообщила партии: «Я продолжаю работать как прежде». А что теперь, когда их внук мирно играл на втором этаже, а Аннетте отрезали от них и похитили? Кари Лисе должна работать. Она не переставала казнить себя за то, что послушалась испуганной дочери и не сообщила в полицию.

Она положила последние фрикадельки в кастрюлю и, подождав, пока вода закипит, добавила к ним макароны. Кари Лисе раздвинула кухонные шторы и посмотрела на небо. Оно было темным и тяжелым. Отложив порцию Уильяму, она вышла в коридор и позвала внука. Тот ответил, что идет, и Кари Лисе снова обрадовалась, услышав его голос. Затем она отправилась на веранду, где сидел охранявший их широкоплечий полицейский.

— Пойдемте, поешьте с нами.

— Спасибо, но я поем, когда меня сменят, — ответил он, улыбнувшись.

— Да перестаньте. Уильям будет дуться, если вы не поедите с нами.

Сидя за обеденным столом, Бьёрн Улав Ветре вопросительно посмотрел на супругу. Когда Уильям так и не пришел, трое взрослых приступили к ужину. Но прошло уже десять минут, а внук так и не объявился.

— Мне пойти и привести его?

— Ешьте, ребята. Я схожу, — сказала Кари Лисе, поднявшись из-за стола.

Когда она собиралась спускаться по лестнице, на нее нахлынуло ноющее предчувствие. Коридор с низким потолком показался ей теснее обычного. Ее взгляд скользнул по стенам с поблекшими детскими фотографиями Аннетте. И тут Кари Лисе поняла, что не так. Дверь в комнату Аннетте была закрыта. Она была уверена, что вставила в дверной проем газету, чтобы услышать, если внук позовет ее. Кари Лисе резко распахнула дверь. Уильям улыбнулся ей.

— Привет, бабушка.

У нее не хватило сил ответить. Она только испуганно смотрела туда, где на цветастом ковре сидел высокий мощный мужчина, а на коленях у него — ее четырехлетний внук. Вокруг них были разбросаны лего, машинки и пластмассовые животные. Окно с предохранителем от детей позади них было распахнуто. Человек был одет в черное. Темная шапка, низко натянутая на выпуклый лоб, доходила прямо до выпученных глаз, уставившихся на Кари Лисе. Мужчина приложил палец к губам. И тут она заметила, что приятные черты его лица — на самом деле маска. От переносицы до подбородка. Точная имитация лица. Но вблизи было прекрасно видно, что лицо лишено мимики и асимметрии, которые и делают нас уникальными.

Его желтая, как воск, кисть руки лежала на спине Уильяма. Она была достаточно большой, чтобы указательный и большой пальцы могли сомкнуться на горле мальчика. В другой руке мужчина держал пакет с конфетами. Кари Лисе Ветре смотрела, как внук достает из полного сладостей пакета одного мармеладного крокодила за другим. Когда Уильям попытался протянуть крокодильчика бабушке, человек решительно притянул мальчика обратно, и во взгляде Уильяма мгновенно появилось волнение. Мужчина кивком указал на прозрачный пакет на полу прямо перед Кари Лисе. Она обессиленно опустилась на колени и вытащила из пакета фотографию мужчины. Кари Лисе узнала его. Это была одна из тех фотографий, которые показывал ей Фредрик Бейер. Фредрик называл его Пером Ульсеном. Он был одним из пасторов Сульру. Фотография была подписана: «Бёрре Дранге». В пакете лежал еще один предмет: диктофон. Он выскользнул в руку Кари Лисе.

Человек в черном, опуская Уильяма на пол и поднимаясь, не отводил взгляда от Кари Лисе. А затем он плавно выскользнул в окно и исчез.

В столовой дома на Майорстюен даже не было слышно дыхания четверых собравшихся. Голос на записи был нетвердым и высоким. В короткие, неестественные паузы между словами было слышно прерывистое дыхание говорящего. «Кари Лисе Ветре, если вы хотите увидеть свою дочь, вы должны, используя свои связи, найти этого человека. Он называет себя Пером Ульсеном, но его имя — Бёрре Дранге. Срок — семьдесят два часа с этого момента. Если до истечения срока вы не свяжетесь с нами, то больше никогда не увидите Аннетте. Если предупредите полицию, то тоже никогда не увидите Аннетте. Свяжитесь с нами по адресу электронной почты на обороте фотографии».

— Бог мой, — сказала Турид Мустю, зажав рот рукой.

Фредрик нажал на «стоп» и положил диктофон на стол.

— Сомнений нет, — сказал он, сочувственно посмотрев на Турид.

Та покачала головой.

Голос на записи принадлежал Йоргену Мустю.

— Мы предполагаем, что Йоргена держат в плену вместе с Аннетте Ветре, — сдержанно произнесла Кафа.

Фредрик сбился со счета, сколько раз он сидел здесь, в этой столовой, в большой пятикомнатной квартире на Майорстюен, недалеко от его собственной. Здесь они ужинали, праздновали детские дни рождения, делили горе и радость. Как часто он откидывался на спинку того же самого стула, на котором сидел сейчас, вытягивал длинные ноги, поднимал стакан и смотрел на облупившуюся штукатурку на высоком потолке. Сегодня потолок был холодным и недружелюбным, точно как Турид, которая обвиняла Фредрика в том, что сообщением о похищении мужа он как будто принес в ее дом нечто зловонное и мертвое, и Фредрик понимал ее. Взгляд Турид беспокойно блуждал по комнате в поисках чего-то незыблемого, знакомого, обнадеживающего и в конце концов все-таки остановился на нем. С исчезновения Йоргена прошло три дня. С тех пор никто его не видел.

Фредрик посмотрел еще на двоих сидевших за сосновым столом. Рядом сидела Кафа, а на другом конце стола, склонившись, стоял Карл Сулли, новостной редактор TV2. Его обычно пухлые щеки обвисли. Ему явно было несладко.

Прямо напротив Фредрика сидела Турид. Она откатилась на инвалидной коляске от стола, подальше от сочувственных лиц, к открытой балконной двери. Турид стояла так близко к балкону, что на ее согнутую шею попадала изморось.

— Анализ записи показал, что она сделана в помещении. Судя по тону, человек читает с листа. И похоже, что ваш муж, Йорген… Он под сильным давлением, — продолжила Кафа, теребя свою повязку на глазу.

Предупреждение было вполне ясным. Убийца из Сульру мог в любое время напасть на Кари Лисе Ветре и ее близких.