— Кто ж знал, что так получится, — оправдывался Марат. — Обычная сделка, наркоман сдает канал поставки.

Но Елена не унималась. Затаенная обида на Марата вырвалась из глубины души, и женщина уже не могла сдержаться:

— Валеев, ты тогда ни о чем не думал и сейчас тебе наплевать на близкого человека. Ты даже не замечаешь, как делаешь больно. И не какому-то наркоману, а мне!

— Лена, у меня с Таней ничего не было.

— Обнаженная фотосессия — это ничего? Поцелуи. Грязные намеки.

— ТТ безбашенная. У нее вечно какие-то игры в голове.

— А если бы я так играла со своим начальником? — Елена стянула блузку и жеманно изогнулась: — Юрий Григорьевич, как вам мое новое бельишко? Сфотографируйте, вместе посмотрим. На ваш взгляд не очень, я другое примерю. Можете не отворачиваться, мы же напарники.

— Лена, это было один раз.

— Валеев, ты как ребенок. Неужели не понимаешь, что ТТ на этом не остановится. Она бравирует своими выходками и доведет интрижку до постели назло мне.

— Для ТТ интрижки и флирты ничего не значат.

— Опять ты ее оправдываешь! — Елена швырнула блузку в Марата. — ТТ на тебя наплевать — так и есть. У меня стойкое ощущение, что она хочет сделать больно мне. Почему?

— Это глупая ревность, Лена.

— А мне уже нельзя ревновать? Я должна смотреть и терпеть? Не дождетесь! Я не такая.

— Ты самая лучшая.

Марат попытался обнять Лену и завершить ненужную ссору. Она оттолкнула его и выхватила блузку.

— Лучше приберись и посуду помой.

Марат обрадовался более спокойному тону жены и стал убирать из раковины битую тарелку.

Елена надолго задержалась в ванной комнате, и Марат нафантазировал, что она провоцирует его на активные действия, которые помогут забыть о ссоре. Он скинул одежду и зашел в ванную.

Елена в халате замерла перед зеркалом с зубной щеткой в руке. Всё это время она продолжала думать о нахальной ТТ. У Токаревой есть женатый любовник. Связь с ним она скрывает. Тогда почему она выставляет напоказ свои отношения с Маратом? Хочешь увести мужика, сначала замани его в ласковые сети, околдуй, приворожи, а уж потом ставь условие: или я или она. Нет, тут что-то другое.

Елена увидела в зеркале мечтательную улыбку мужа. Он коснулся ее коротких волос:

— В школе я сидел сзади и дергал тебя за косичку. Как-то раз слишком сильно дернул. Помнишь?

— Как ты меня достал. Я взяла ножницы из портфеля, отрезала косу и вручила тебе.

— В тот момент ты была такая… Я смотрел и не мог перестать улыбаться. Думал у меня лицо лопнет.

Ласковая улыбка мужа сменилась на масляную. Он обнял женщину. Елена дернула плечами и вернулась к прежним мыслям:

— Мне надо встретиться с ее любовником.

— Ты про Токареву? — опешил Марат.

— У меня протокол с его подписью. Капитан Дятлов из ГИБДД, — вспомнила следователь. — Вот и повод.

Она прополоскала рот и вышла из ванной. Марат смотрел ей вслед с той же детской безразмерной улыбкой.

После долгих раздумий Петелина решила доложить начальнику о новой версии убийства Эдуарда Барановского. Старшему следователю с большим опытом нелегко было признать свою ошибку. Еще недавно она была уверена, что есть очевидный подозреваемый и добилась ареста Тимура Сафарова на два месяца. Этого срока казалось достаточно, чтобы завершить расследование убийства, доказать вину подозреваемого и передать дело в суд. Мотив ясен, улики найдены, алиби нет — факты свидетельствуют против Сафарова.

В кабинете начальника Петелина изложила полковнику Харченко хронологию пожара в жилом комплексе «Дружба» и сделала вывод:

— Убийство директора управляющей компании Эдуарда Барановского — это месть за смерть Ирины Земсковой и ее сына при пожаре. Сафаров не причастен к убийству Барановского.

— Погоди! — прервал полковник. — У Сафарова найден нож — орудие убийства.

— Могли подбросить. Настоящий убийца отвел подозрения от себя и подставил врага. Срок за убийство — тоже месть. Нескольких минут, пока возились с джипом Сафарова, не хватило для спасения женщины с ребенком.

— А кровь Сафарова на убитом Барановском? Ты отмахнешься и от этой улики?

— Кровь могла быть результатом ссоры. Правда, Сафаров ее отрицает.

— Потому что в процессе ссоры схватился за нож. А в результате — труп Барановского!

Петелина с хитринкой посмотрела на полковника:

— Юрий Григорьевич, есть верный способ проверить, кто из нас прав.

— Какой же?

— Выпустить Сафарова под подписку. Если его убьют, значит, он невиновен. Мститель сам отомстит за смерть дочери.

— Ну и методы. Ты говоришь о Павле Земскове?

Петелина кивнула:

— Земсков психически нездоров и очень опасен. Я думаю, что помимо мести за дочь на его счету серия убийств мигрантов из Средней Азии. Его жена Валерия Лебедева наверняка знала об этом. Клала мужа в психиатрическую клинику без объяснения причин. Но лечение давало ограниченный эффект.

— Если так, то Земсков маньяк. Он предъявляет счет за свои страдания, оставляет тела на виду. Бросьте все силы на его задержание.

— Он маньяк, — согласилась Петелина, — поэтому маниакально осторожен. Даже родители думают, что Земсков погиб в Афганистане. Нам известен его возраст, рост и характерная примета — хромота на правую ногу. Но нет ни одной фотографии Земскова за последние годы.

— Ищите через знакомых. Вы задержали Булатникова. Он же его помощник?

— В поставке гранаты Булатников признался. Но друга он не выдаст, у них кровная связь с афганской войны. Жена Земскова тоже неуловимая личность. Как говорится, два сапога пара.

— А потерпевший Березин может описать Земскова?

— Пока Виталий Березин в крайне тяжелом состоянии. Мне кажется, он что-то не договаривает. Между ним и Земсковым серьезный конфликт, ведь Земсков дважды хотел его убить сначала с помощью гранаты, а потом ножом. А по словам Березина, он Земскова, якобы, в глаза не видел.

— После такого покушения Березин заговорит, если жить захочет. Дожми его, ты же умеешь.

Петелина не поддержала боевой настрой начальника и ответила взвешенно:

— Как работать с потерпевшими я знаю, Юрий Григорьевич. Сейчас нам надо принять решение по другому вопросу. Тимура Сафарова выпускаем?

Полковник свел брови и ответил после некоторого раздумья:

— Пусть Сафаров посидит, для его же безопасности. Пока Земскова не поймаем.

— Побыстрее бы, — вздохнула Елена. — Разрешите идти?