Он выдохнул.

– Главное, что потом наступили так называемые Темные времена. Империя рассыпалась. Провинции её, получив независимость, ввязывались в войны, за земли, за людей. За власть. И многие не чурались использовать силу…

Странно.

Брунгильда знает имена всех двухсот сорока пяти своих предков. И о том, что происходило на Островах сотни лун тому, но вот про другой мир… выходит, он тоже есть.

И был все это время.

– В тех затянувшихся войнах погибли почти все маги. Кто-то в боях друг с другом, кто-то силясь удержать тьму, кто-то стал чернокнижником. После уж возник Орден Света и как-то все улеглось.

– А… Проклятые земли?

– Было не до них. Но все меняется. И они тоже. Первое упоминание о том, что кто-то пересек горы, я встретил в воспоминаниях моего прапрадеда, пусть и не по прямой линии. Он рассказывал о том, что встретил человека, который отправился по реке в поисках древних сокровищ.

– Сокровищ?

– Демонам не нужно золота. А древний город славился богатством. Вот и находились желающие прибрать его к рукам.

Это да.

Таких желающих и на Островах довольно.

– Тот человек не только ушел, но и вернулся. Потом… людей стало больше. Появились целые артели, которые и рассказали, что там, за горами, все не так и жутко. Что хватает, конечно, тварей, но с ними вполне можно справиться. Что средь гор, над всеми землями, стоит огромный замок, а в нем живут люди, которые правят мертвецами. Так мир узнал о Легионах смерти.

Брунгильду передернуло.

– Они и вправду мертвые?

– Те, кому случалось столкнуться, утверждают, что да. Что состоят они сплошь из мертвецов. Однако…

Он покосился.

– Что уже?

– Случалось мне встретить одну рукопись… довольно старую и, как сказали, не представляющую особой ценности.

– Но?

Вот что из него каждое слово вытягивать приходится.

– Это записки некоего купца, дерзнувшего пересечь горы и начать торговлю. Так вот, он писал, что и по ту сторону гор обитают люди. Что живут они также, как иные. Возделывают землю, разводят скот. И что сами они тоже весьма обыкновенны. Думаю, поэтому рукопись и сочли не представляющей интереса.

– Почему?

– Если бы он написал о чудовищах или ужасных злодеяниях, что творятся там, о запретной магии…

– У нас тут тоже сплетни любят, – сказала Брунгильда.

Огонь согревал.

И успокаивал.

– Именно. Еще он писал, что был удостоен высокой чести подняться в Замок. И что не видел места более удивительного. Что живет там человек, вполне обыкновенный с виду, разве что одаренный. И семья его тоже обыкновенна. Жена и дети. И что он, как любой другой, любит и жену, и этих детей.

Выходит… выходит, что её, Брунгильду, вовсе не за мертвеца отдадут?

– Он писал о том, что бессмертность Повелителя Тьмы – суть выдумка, что просто род сей давний и живет, отрезанный от прочего мира. Что жизнь свою те люди посвятили аккурат борьбе с отродьями Тьмы, коих ему показывали. Это было вовсе не то, о чем следовало писать.

– Что с ним стало? С тем купцом?

– Понятия не имею. Мне не удалось найти ничего, но… я знаю, что торговлю с Проклятыми землями ведут и довольно давно. Правда, о том не принято говорить вслух. К тому же жрецы Светлых сестер берут свою долю и немалую, но… тем интересней.

– Интересней?

Вот чего Брунгильда понять не могла, так это интереса. Одно дело рисковать, ибо такова судьба, и совсем другое – интереса ради.

– Само собой. Я хотел бы взглянуть на то, каково там. На самом деле. Возможно, поговорить с людьми, которые там живут. Увидеть. Их. И горы. И земли. И чудовищ, если они еще остались. Встретиться с Повелителем Тьмы. И тоже, если выйдет… написать свою книгу.

Он замолчал и тихо добавил:

– Если позволят.

– Кто ж тебе запретит?

– Жрецы Светлых Сестер сильны.

– Там, – Брунгильда махнула рукой. – За краем моря. А тут ни одного нет.

– Так уж и ни одного?

– Приезжали как-то. Отец пытался договориться, чтобы зерна купить. А они потребовали, чтобы мы сперва от старых богов отреклись. Храмы построили. Нам есть нечего было. Какие храмы? Ну и… не сложилось.

Никас хмыкнул.

– К счастью, – произнес он.

– Почему?

– Если бы сложилось, твой отец не обратился бы к моему дяде. Он бы не придумал, что делать, и я бы не оказался бы здесь… всего остального тоже не было бы.

Наверное.

Хоть кто-то был бы доволен.

«Есть некоторые, кто считает, что держать козла в своих домах – это великое средство защиты от ядовитого воздуха, потому что дом, заполненный сильным запахом, посланным козлом, запрещает вход зловещему воздуху…»

Трактат о суевериях и болезнях, от них происходящих, писанный профессором ладхемского университета и великим магом Ациусом.

Отец сам усадил Теттенике в повозку. Заботливо набросил на колени покрывало из тончайшей шерсти. Отступил. И вдруг обнял.

– Не возвращайся, девочка моя, – произнес он на самое ухо. – Пока она жива, не отпустит.

– Почему?

В чем провинилась Теттенике перед старухой, которая не вышла проводить. Она вдруг словно бы позабыла о том, что Теттенике существует на свете. И даже когда встречалась с нею, делала вид, что не видит.

И от этого почему-то тоже было больно.

– Когда-то давным-давно я обещал её отцу взять её в жены. Но это было до того, как в ней проснулся дар. Мне предложили другую женщину. Её сестру. С этим она еще смирилась. И… мы долго были вместе. Обычай того не запрещает.

Да.

Вокруг шум. Посольство собирается великое.

Отец дал за Теттенике сотню жеребцов цвета сухой травы и еще столько же кобылиц, тонконогих и легких, что ветер. Он велел собрать повозки, чтобы никто не сказал, будто бы дочь великого кагана пришла в дом жениха голой и босой.

И грузили на арбы посуду тонкой чеканки.

Шкуры.

И кость древних зверей, которую иные люди ценили паче золота. Собирали рабынь и рабов.

Воинов.

Только от этой суеты становилось лишь страшнее.

– Трижды Великая мать давала ей благословение. И троих дочерей родила она. Но ни одна не дожила до рассвета.

И такое случается. Мать Степей берет свою дань, и с мужчин, и с женщин. С мужчин кровью пролитой, с женщин – жизнью отнятой. О том не принято говорить. Но так есть.