– Та-а-а-к, – протянул Зимин, уже запретивший себе удивляться чему бы то ни было. – Вы знакомы с Паулем?

– Нет, незнаком. Просто мне позвонил человек, представившийся этим именем, спросил, знаю ли я историю с кладом, оставленным Клеменсом Фальком в стене дома Надежды Андреевны, сообщил, что является прямым наследником настоящего владельца изумрудной пуговицы, и попросил встретиться.

– Он говорил по-русски?

– Да, причем хорошо.

Проживший достаточное время в России Пауль действительно хорошо говорил по-русски, хотя, конечно, и с акцентом.

– С какого телефона он вам звонил?

Баранов продиктовал номер. Тот самый, с которого звонили и Снежане. Судя по коду телефонного оператора и сочетанию цифр, номер был зарегистрирован в Питере, и это запутывало все еще больше. В ухо Зимину ударил звонок, идущий по второй линии. Он отнял трубку от уха и обнаружил, что это Александра Белокопытова. Вспомнила что-то важное? Снежана вышла с ней на связь? У нее тоже нарисовался Пауль?

– Вторая линия, – кинул он Баранову и переключился. – Да, Александра Дмитриевна.

Белокопытова в трубке как-то странно дышала. Коротко и со всхлипами. То ли плакала, то ли ей просто не хватало воздуха.

– Слушайте, Михаил Евгеньевич. После вашего ухода я немного подумала и поехала к Сане.

– Куда? Я же велел вам не выходить из дома.

Господи, все женщины на свете, кажется, похожи в своем желании поступать вопреки запретам, притягивая на свою голову опасность.

– Я не послушалась, – призналась она. – И вообще, не перебивайте меня. У меня нет времени на препирательства. Я поехала к Сане, чтобы обсудить смерть Лидии Андреевны. Видите ли, это очень странно. Я кое-что вспомнила. Впрочем, сейчас это не важно. Важно, что я приехала к Сане, моему бывшему мужу, а его не оказалось дома. Ирина, его вторая жена, сказала, что он скоро придет, и я могу подождать. Точнее, она не предлагала мне подождать, у нас, как вы сами понимаете, не самые лучшие отношения. Я сама сказала, что буду ждать, и прошла на кухню. Она все не шла за мной, и я решила, что мне нужно выпить кофе и полезла его искать.

Зимин терпеливо слушал, потому что внутренним своим звериным чутьем, которое и делало его прекрасным следователем, понимал, что сейчас собеседница скажет что-то важное. Терпение ему действительно требовалось, потому что машина уже въехала в спальный микрорайон, в котором жил Александр Баранов. Даже тот дом, где, возможно, находилась сейчас Снежана, уже был виден, а потому времени для разговоров практически не оставалось.

– Я открыла шкафчик и достала банку, в которой мог храниться кофе. Понимаете, Снежана спрашивала у меня сегодня утром, не видела ли я в квартире Лидии Андреевны банку, расписанную вручную, с листьями, прожилки в которых выполнены из витой проволоки. В этой банке Лидия Андреевна хранила шиповник.

Зимин почувствовал, как у него дыбом встают волоски на руках и вдоль позвоночника. Банка. Шиповник. Веронал.

– Михаил Евгеньевич, я сейчас держу в руках эту банку. – Голос в трубке упал почти до шепота.

– Александра Дмитриевна, вы не ошибаетесь? Мало ли на свете одинаковых банок?

– Эта была в единственном экземпляре. Расписана вручную кем-то из знакомых Лидии Андреевны за рубежом. Раз Снежана спрашивала меня про эту банку, значит, это важно. Да и вообще, я никак не понимаю, при каких обстоятельствах она могла оказаться у Сани на кухне.

Машина Зимина въехала во двор нужного дома. Он заглушил мотор и открыл дверь, дав сигнал Лиле вылезать. С другой стороны во двор влетела вызванная им машина опергруппы.

– Александра Дмитриевна, срочно уходите оттуда. Под любым предлогом немедленно убирайтесь из квартиры вашего бывшего мужа. Вы слышите меня? Алло…

В трубке раздался какой-то глухой стук, потом вскрик, и связь оборвалась. Зимин выругался матом, грубо, витиевато, грязно.

– Вызывай вторую группу по домашнему адресу Александра Белокопытова, – скомандовал он Лиле и двинулся навстречу своим ребятам. – Там Александра Дмитриевна, и, я уверен, ей угрожает опасность.

Отдав указание и будучи уверенным в его исполнении, Зимин тут ж забыл про Белокопытову и ее проблемы. Сейчас важным было только одно – найти Снежану, причем живой. Войдя в подъезд, он взлетел на нужный этаж, даже не сомневаясь, что за ним следует группа захвата. Нажал на кнопку дверного звонка, прислушался. Короткая трель разрезала подъездную тишину и стихла. За дверью послышался какой-то шум, кажется, что-то упало, и все затихло. Открывать им никто не спешил.

– Ломайте, – коротко приказал Зимин.

Спустя мгновение выбитая дверь открыла ему доступ в квартиру. Оттолкнув ребят, Зимин бросился внутрь. Вопреки обстоятельствам, взгляд его невольно упал на стоящие на комоде в прихожей фарфоровые статуэтки. Кружевные танцовщицы, как и рассказывала Лиля. Такую же он в один из последних визитов к Машковским видел на полке в мастерской у жены. Кажется, Снежана говорила, что две фигурки пропали из квартиры ее соседки. Интересно, а тут они что делают?

Впрочем, мысль про какие-то там статуэтки тут же ушла. Он рванул по коридору и оказался в комнате, где увидел привязанную к батарее жену, а рядом с ней рыхлого лысого мужика с безумным взглядом, держащего у шеи Снежаны кухонный нож. Она смотрела на мужа глазами, полными слез.

– Уходите, – завизжал мужик, – я ее зарежу, мне терять нечего. Мне нужно беспрепятственно уйти из квартиры.

– Угу, – сказал Зимин скучным голосом, – а еще машину и самолет. Куда лететь-то собрался, убогий?

Сделал еще шаг и нанес противнику короткий и точный удар в голову, в который вложил всю бушующую в нем ненависть. Александр Белокопытов как подкошенный упал к его ногам в глубокой отключке.

– Пакуйте, – коротко бросил Зимин онемевшим оперативникам и наклонился, освобождая жену от пут.

– Мишка, – прошептала она, когда он оторвал клейкую ленту от ее губ. Полное дежавю. Ему уже приходилось так поступать однажды. – Мишка, как же хорошо, что ты меня нашел. Как хорошо, что успел. Мне обязательно нужно было сказать тебе, что я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, дурочка, – ответил Зимин и поцеловал Снежану в губы. – И никогда-никогда не смей во мне сомневаться, слышишь?

Эпилог

Большая компания собралась за накрытым столом в гостиной квартиры Машковских. Ирина Григорьевна деловито сновала между кухней и гостями, выставляя все новые блюда, за приготовлением которых провела два дня. Ее фирменные пироги – с палтусом, капустой, яйцом и картошкой – были центральным блюдом, только успевай подрезать. Ей помогала Галина Михайловна, без которой, как несколько раз подчеркнула хозяйка, она бы ни за что не справилась.

Танюшку увели к соседям этажом ниже. Присмотреть за ней вызвалась Марина, уже обосновавшаяся в квартире Лидии Андреевны.

– Там, где моих трое, и четвертая не помешает, – заявила она, когда узнала про большой сбор. – Мама пусть к вам идет, а я с детьми останусь. Вы мне потом все расскажете.

Ирма Константиновна действительно сидела сейчас за столом, усиленно накладывая все новые порции еды на тарелку Паулю Майеру. Почему-то немецкий гость вызывал у нее неукротимое желание его накормить. Саша Белокопытова и Александр Баранов устроились на диване, где сидели, не расплетая пальцев рук. Снежана то и дело бросала на них быстрый взгляд и улыбалась. Приятное это дело – смотреть на влюбленных. С любопытством разглядывала их и Ксюша, правда то и дело отвлекаясь на собственный телефон: ей не переставал писать ее молодой человек, с нетерпением ожидающий ее возвращения. Улетали они с Паулем послезавтра.

Лилия Лаврова, дождавшись, пока Михаил Зимин встанет, чтобы наполнить рюмки гостей, наклонилась к самому уху сидящей рядом с ней Снежаны.

– Ты ему сказала?

Снежана виновато покачала головой.

– Нет пока. Мне так попало за расследование, что я боюсь ему говорить. Если он узнает, что я рисковала не только собой, но и ребенком, он же меня прибьет.

– Не прибьет, – засмеялась Лиля. – Он от тебя дуреет. И, по-моему, тебя боится. Ты сама-то уверена?

– Да, когда отошла от этого всего, то первым делом сгоняла в аптеку и купила тест. Лилька, я действительно беременна. Представляешь? Мы с Сашей уже договорились, что я на днях схожу на прием к ее маме. Мария Александровна очень хороший врач, так что я буду в надежных руках.

– Вы чего шепчетесь? – с подозрением спросил Зимин. – Ей-богу, когда речь идет о вас двоих, я не знаю, чего от вас ожидать, и на всякий случай пугаюсь.

– Все хорошо. – Лиля засмеялась и подмигнула Снежане. – Миш, вот могут у женщин быть свои маленькие секреты? Клянусь, они очень мирные.

– Смотрите у меня! – пригрозил он. – Ну что, все готовы к тому, чтобы узнать подробности приключившейся истории?

– Да, – вразнобой ответили присутствующие.

– Тогда слово главной героине этого детектива Снежане Зиминой. Это она не только поняла, что ее соседку убили, так еще и практически в одиночку распутала это преступление. Давай, дорогая. Ложи рукоплещут.