— Поэтому ты дал мне рекламный щит?Чтобы доказать мне, что я тщеславна? —Я нажимаю.

Он делает шаг вперед, его рот на расстоянии дыхания от моего уха.По моей шее пробегают мурашки, а дыхание становится затрудненным.

— Может быть, мне просто нужна была приманка, чтобы заманить тебя в разговор, от которого ты ушла той ночью в «Пьере».Удалось ли мне?

Конечно, да.Я здесь, в конце концов.Тянусь к нему, как мотылек к огню.Молюсь, как отчаявшаяся школьница, чтобы его губы коснулись раковины моего уха.

Я отдергиваюсь от него, понимая, что он получил меня именно там, где хотел.

— О чем ты хочешь поговорить?

— У нас есть только один общий интерес, и он не дает нам спать по ночам.

Грейс и Пол.

— На самом деле, судя по сегодняшнему дню, то, что не дает тебе спать по ночам, никак не связано с твоей покойной невестой. —Я холодно смотрю ему за спину, ища Гвен.

— Ревнуешь? — Он вопросительно поднимает бровь.

— Не обольщайся, — бормочу я.

— Мне должно быть так повезло.Молодая, красивая поклонница.Да еще и из Библейского пояса.

Я недоверчиво смеюсь, отталкивая его.

— Я не глупая деревенская девчонка, как ты думаешь.

— О, да.Ты очень наблюдательна.Я в восторге от твоей бдительности.— Он небрежно оглядывается вокруг, что заставляет меня сделать то же самое.И тут я понимаю...

— Подожди, а где Гвен?

Его белые зубы блестят.Он слишком наслаждается этим обменом.

— Кто?

— Твоя напарница!— Я собираюсь убить его.Я в этом уверена.

Он оглядывается, как будто только что понял, что она ушла.

— Должно быть, она ушла.Удивительно, почему.

— Ты уделял мне больше внимания, чем ей, — горячо говорю я, зная, что попадаю прямо в его ловушку.— Что невероятно грубо.

— Грубо? —Он выглядит искренне удивленным.— Грейс любила, когда я приводил девушек и пренебрегал ими в пользу нее в середине вечера. Смею сказать, это было ее любимое занятие.

Грейс звучит как настоящее произведение искусства.

— Я так понимаю, это повторение?

Он пожимает плечами, засовывая руки в передние карманы.

— Ей нравилось, когда ей часто напоминали о ее красоте, и предпочтительно пренебрежительно к другим.

— Ну, некоторые девушки достаточно уверены в своей шкуре, чтобы не подводить других.Твои отношения серьезно испортились.

— Хотя я поддерживаю твое заявление, я думаю, мы оба можем согласиться с тем, что Пол тоже не был материалом, из которого сделаны лодки мечты.

Я открываю рот, чтобы поспорить с ним, защитить Пола, но нужные слова ускользают от меня.Он прав.Пол изменял мне с Грейс.У него есть квитанции, подтверждающие это.Глупо притворяться, что наши отношения были пуленепробиваемыми.

Судя по выражению моего лица, он улыбается.

— Что, нечего сказать? Очень хорошо, Виннфред. Я вижу прогресс, и мне это нравится.

— И что?— бесстрастно спрашиваю я.— Куда ты клонишь с этим разговором?

— Поскольку ты, очевидно, не интересуешься этим местом так же, как и я, я подумал, что мы могли бы отправиться в квартиру Грейс и порыться в ее вещах.Посмотрим, узнаешь ли ты что-нибудь о Поле.

Умная женщина откажется от такого предложения.Мы уже выяснили, что Пол и Грейс не раз ссорились за нашими спинами, причем часто. Какой смысл лезть в эту открытую, незаживающую рану?

Я подозреваю, что мы с Арсеном продолжаем это делать, потому что это заставляет нас что-то чувствовать;иначе мы полностью оцепенели.Боль — отличный заменитель удовольствия.Оба являются радикальными чувствами, даже если одно положительное, а другое отрицательное.И может быть, только может быть, Арсен так же одинок, как и я, и этот проект напоминает ему, что когда-то он кому-то принадлежал.

Разве не этого мы жаждем в конце концов?Принадлежать.Семье, родителям, партнерам, сообществам?

— Ну? —Он спрашивает.— Что скажешь?

Нет.

Мне завтра рано вставать.

Все, что мы делаем, это причиняем себе вред.

Это укусит нас за задницу.

В конце концов, я такая же, как Арсен.Зависим от чувства, которое приходит вместе с болью.

— Вызови такси.

Винни

Квартира Грейс роскошна и шикарна.Все либо черное, либо белое.Везде дорогие пледы и вазы, которые когда-то были наполнены живыми цветами, я уверена.Я устраиваю себе экскурсию по залу, пока Арсен включает свет.

— И ты продолжаешь платить за аренду этого места? —Я оглядываюсь на стеклянный камин и сделанные на заказ шторы.Конечно, это минимум 15 тысяч долларов в месяц без учета коммунальных платежей.

— Ага, — коротко отвечает он, направляясь на кухню и принося нам обоим по бутылкам воды.Меня успокаивает то, что в ее квартире все еще есть прохладительные напитки.Из-за этого моя мания Пола кажется почти нормальной.Арсен тоже делает это место пригодным для жизни.

— Почему?— Я поворачиваюсь лицом к нему.— Ты всегда всем читаешь лекции об умных инвестициях. Значит, платить арендную плату за старую квартиру твоей покойной невесты — это логичное решение?

— Нет.— Он прислоняется бедром к кухонному островку и делает глоток воды.— Обычно я не делаю иррациональных трат.Это редкая снисходительность, и я надеюсь, что после того, как мы закончим друг с другом, мне будет легче расторгнуть договор аренды.

Его слова поразили меня где-то глубоко, потому что часто мне хотелось бы тоже ненавидеть Пола.Это был бы самый простой способ обойти его.

Подойдя к Арсену, я хватаю бутылку с водой, которую он мне протянул, и открываю ее.— И когда, по-твоему, мы покончим друг с другом?

— Это зависит от твоего сотрудничества, деревенщина.

— Перестань называть меня так.

— Перестань обижаться на это, — парирует он.— Тебя не должно волновать, что о тебе думают.Это никогда не приносит человеку пользы.И, во всяком случае, мнение людей о тебе — это отражение их самих.Не тебя.

— Мне всегда кажется, что ты ожидаешь, что я буду смущена тем, откуда я родом.

— А что, если так? — Он задерживается на этом моменте. — Почему ты должна поддаваться желаниям и ожиданиям других людей? У тебя есть свобода действий и восхитительный ум. Продолжай отшивать меня. Сопротивляйся. Никогда не стыдись того, откуда ты родом. У человека нет будущего, если он не признает свое прошлое.

— А ты? —Я наклоняю голову вбок.— Ты уже признался в своем прошлом?

Его глаза встречаются с моими.Он выглядит задумчивым.