– Приближается буря. Пора возвращаться.

Выведенная из раздумий, я слежу взглядом за направлением ее пальца и вижу, что горизонт затягивает огромная безобразная гряда туч.

– Да, нехорошо, – соглашаюсь я.

Все того же мнения. К тому времени, когда я переодеваюсь и возвращаю снаряжение, тучи уже полностью поглотили солнце и поднялся штормовой ветер. По дороге в город мы слушаем радиосообщение о циклоне.

– Опасный будет ураган? – спрашиваю я.

– Возможно, – пожимает плечами моя спутница. – Судя по всему, ударить должно как следует. У вас в гостинице есть продукты и вода?

– Да не особо. Можно остановиться у какого-нибудь магазина?

Она кивает и спустя некоторое время тормозит у большого гастронома. Народу в нем тьма.

– Я тоже с вами зайду, – говорит мой водитель, и вдвоем мы ныряем в столпотворение. Воду почти всю раскупили, но я вспоминаю, что обычно в таких случаях наполняют ванну, а в моем номере она огромная. Я беру с полок все, что мне нужно для выпечки и приготовления нескольких блюд, и чувствую, как мною овладевает странное ощущение уюта.

И все же опасность никто не отменял. В моем номере стеклянная стена смотрит на гавань.

Расплатившись с женщиной, я захожу в гостиницу, и в это время начинается дождь. И уже у себя в номере, когда я пытаюсь разложить продукты, до меня доходит, что Джози ни за что на свете не бросила бы серфинг. Нужно было справиться о ней в пункте проката. Возможно, там ее знают.

За окном ревет ветер с дождем, сотрясая маленький балкончик. Дрожа, я обхватываю себя руками. Сначала душ и чашка чая, а потом, может быть, я испеку шоколадное пирожное – просто ради удовольствия. Интересно, Хавьер дома у своего друга или вернулся в гостиницу? Мне даже в голову не пришло обменяться с ним телефонами.

Нет, я не боюсь сидеть одна. Ничего со мной не случится.

И все же я нервно поглядываю на стеклянную стену, подумывая о том, чтобы закрыть дверь в спальню. Это настоящий ураган или обычная гроза и мне потом будет стыдно за свой страх?

И где сейчас Джози? После землетрясения страдает ли она посттравматическим стрессовым расстройством? Мучит ее страх в такие моменты?

Как мне ее найти?

По возвращении из Сапфирового Дома я в беспокойстве расхаживаю по комнате, растревоженная непогодой и ливнем, а также телевизионщиками и всем тем, о чем здесь я никогда никому не расскажу. Никому, кто любит меня теперь – как Мари.

Ураган, бушующий за окнами, всех моих домашних разогнал по своим углам. Саймон с Лео смотрят спортивные передачи, Сара увлечена чтением новой книги. О чем? О циклонах. Только Пэрис, тоскующая овчарка, следует за мной на кухню, где я достаю ноутбук и неугомонно листаю «Пинтерест», просматривая материалы о 20-х и 30-х годах прошлого столетия. Несколько «досок» посвящены Веронике. На одной «доске» с олимпийскими пловцами я нахожу Джорджа. Но это все не новая для меня информация. Поэтому я страницу за страницей просматриваю интерьеры и дизайны в стиле ар-деко. Нахожу образцы мебели, очень похожие на ту, что стоит в холле, и множество образцов посуды и осветительных приборов.

После того, как все лишнее будет удалено из дома, предстоит полностью заменить электропроводку, а также тщательно проверить и модернизировать водопроводно-канализационную систему, хотя я надеюсь, что большую часть арматуры удастся сохранить. Нам повезло: капитальный ремонт коснется только скрытых элементов дома, и его внешняя аутентичность сохранится.

Однако что делать с кухней? Я листаю фотографии образцов кухни 1930-х годов, и ни один меня не вдохновляет. Кулинария – одно из моих любимых занятий, и мне необходимо соответствующее оборудование. Как бы устроить так, чтобы сохранить дух той далекой эпохи, не лишая себя удовольствия пользоваться достижениями прогресса?

Сигнал оповещает, что на мою электронную почту пришло письмо. Я открываю ее. Это Гвенет прислала несколько ссылок. «Подумала, что тебе это может быть интересно, – пишет она. – Здесь все, что мне удалось найти о Веронике и Джордже в местных СМИ, и еще несколько статей из Штатов, где они познакомились».

Улыбаясь, я отвечаю: «У блогера творческий тупик?»

«Мы делаем то, что должны делать», – печатает она в ответ, сопровождая свой текст сконфуженной рожицей.

«В любом случае, спасибо», – благодарю я. Мне тоже нужно отвлечься, и я вывожу на экран ссылки, начиная с материала «Голливудского репортера». Это короткая заметка с фото Джорджа и Вероники в обнимку. Вероника в мехах, на губах – темная помада; Джордж смотрит на нее влюбленными глазами.

Я довольно долго разглядываю его лицо, думаю: каково это было для него стать избранником кинозвезды? Его жизнь круто изменилась. Мало того, что ему представилась возможность принять участие в Олимпийских играх, так он еще без памяти влюбился в знаменитость.

Я отпиваю глоток теплого чая. Джордж, ко всему прочему, был женат, что тоже не облегчало ему жизнь. Пробегаю глазами другие статьи – в основном это сплетни и досужие домыслы о знаменитой парочке, сопровождаемые разными фотографиями.

Последняя ссылка – статья об убийстве, напечатанная на следующее утро после трагедии. Кричащий заголовок крупным жирным шрифтом – «Город потрясен убийством кинодивы»; фото особняка и мрачного Джорджа, которого уводит полиция. Сама статья написана в столь же истеричном тоне. Зарезана в собственной спальне. Множество ножевых ран. Главный подозреваемый – любовник.

В принципе, логично. Убийство произошло в спальне, жертву буквально искромсали ножом – факты, указывающие на ревнивого возлюбленного. И здравый смысл подсказывает, что убийца – всегда супруг или супруга.

Компьютер неожиданно замирает, и оживить его не удается никакими манипуляциями. Ураган на улице становится все яростней, набирает мощь. Я отхожу от двери вглубь кухни и неожиданно для самой себя беру матерчатую сумку с фейхоа, две горсти имбиря и миску с лимонами. За многие годы я насобирала неплохую коллекцию красивой посуды для консервирования, и сейчас достаю банки «Килнер Винтаж» – с грациозными гранями, которые преломляют свет. В них моя кисло-сладкая приправа будет переливаться, как самоцветы.

На рабочий стол падает мягкий свет. Я кладу на него разделочную доску и усаживаюсь перед ней на табурете с коварно острым японским ножом. Аккуратными тонкими ломтиками нарезая лимоны и фейхоа, я чувствую, как вокруг меня начинают толпиться призраки. Папа курит, прислонившись к столу с бокалом бурбона в руке. Дилан в драных джинсах сидит на полу, запустив руку в шерсть собаки. Где-то маячит крошечная девочка, но я не всегда вижу ее. Может быть, она обрела жизнь с рождением Сары; не знаю.

Папа гремит кубиками льда в бокале. Он был рослый, плотный, с огромными умелыми руками, покрытыми густым черным пушком. Всем мужчинам мужчина. Всю свою жизнь он носил золотые часы, которые получил в подарок от отца перед отъездом с Сицилии. Когда готовил, он всегда снимал их и убирал в карман рубашки. От часов на запястье у него – полоска незагорелой кожи.