— Идите, — разрешил он. — Только постарайтесь хорошо себя вести. Не испытывайте терпение герцога озорством и дурными манерами.

— Пожалуй, порыбачу вместе с ними, так будет надежнее, — решил Стефан и вышел вслед за кузенами.

Аргус долго смотрел в окно. Стефан шагал рядом с герцогом: новые знакомые что-то серьезно и увлеченно обсуждали. Вспомнились забавные слова Дариуса. Сын сказал, что аура его светлости вызывает улыбку. И все же, несмотря на эксцентричность, Рональд был человеком редкой доброты и порядочности, заботился о слугах, работниках, арендаторах и нежно любил свою небольшую армию — как собственных детей, так и приемных.

И все же судьбу его трудно было назвать безоблачной. По словам Лорелей, два из трех браков отца оказались неудачными, но это обстоятельство отнюдь не мешало герцогу радоваться жизни. Интересно, нельзя ли извлечь из чужого опыта полезный урок? Нет, вряд ли. Лорду Сандану никогда не приходилось сражаться с проклятием, тяготившим Уэрлоков и Вонов. Его дети не рассказывали, что за столом сидит призрак, не просили викария приберечь для церкви разговоры о дьяволах и вечных адских муках, не спрашивали, что мама и незнакомый дядя делали на софе в утренней комнате. Теперь Олимпия лишь отшучивалась, но Аргус знал, что яростные потоки брани, которые мать обрушила на нее в тот день, до сих пор отдавались в сердце острой болью.

Но почему же воспоминания о давних страданиях вызвали острое желание немедленно разыскать Лорелей? Ответ пришел сам собой: она умела утешить, успокоить и хотя бы на краткий миг внушить надежду на счастье в кругу любящей семьи. Ужасно, конечно, что отец мисс Сандан — герцог, к тому же отвратительно богатый. Аргус Уэрлок считал себя неудачным вариантом для любой женщины, а тем более для той, которая могла выбирать среди самых знатных вельмож королевства. Представить Лорелей с другим? Нет, ни за что! Необходимо срочно решить, что с ней делать, — разумеется, помимо постели: здесь и так все ясно.

— Ах, вот ты где!

В комнату вошел Леопольд. Аргус обрадовался возможности отвлечься от раздумий, однако серьезное лицо кузена насторожило.

— Только не говори, что снова что-то случилось.

Леопольд молча протянул письмо. Аргус прочитал строки, написанные рукой кузена Андраса Вона, и похолодел. Угроза нависла над другими членами семьи: за ними следили, а некоторых даже преследовали. Самого же Андраса попытались схватить прямо на улице Лондона, перед собственным домом.

— Итак, пока Корник охотится на меня, кто-то караулит и остальных. Подобный сценарий мы предполагали, но до сих пор оставалась надежда, что больше никто не пострадает.

— И я тоже в это верил. — Леопольд посмотрел на второе письмо, которое держал в руке. — Есть и хорошие новости. Мои сыщики выяснили, кто стоит за всей этой кутерьмой, и теперь неотступно следят за кукловодом.

Аргус смерил письмо таким брезгливым взглядом, словно в нем говорилось, что тот, кто возьмет листок в руки, немедленно заразится черной оспой.

— И что же, я знаю этого человека?

— Сэр Сидни Чаффингтон.

— Ну и негодяй! Теперь понятно, почему я так быстро попал в ловушку. Именно его я попросил выяснить, можно ли доверять Корнику.

На миг Аргус почувствовал себя последним глупцом, однако тут же сообразил, что никак не мог предчувствовать подвоха, поскольку обратился к доверенному лицу правительства и попросил сделать то, что тот умел делать едва ли не лучше всех: найти информацию о конкретном человеке.

— Подозреваю, что все его сведения выглядели тщательно документированными, — предположил Леопольд. — Чаффингтон придает бумагам огромное значение!

— Одного не понимаю: ради чего ему понадобилось затевать столь низкую игру.

— Ради власти. Он достаточно близок к верхам, а потому знает, каким образом правительство использует наши таланты, и хочет заполучить нас в свое полное распоряжение. По твоим рассказам нетрудно догадаться: глупец верит, что сможет каким-то образом перенять одаренность и использовать в собственных корыстных интересах. Возможно, помимо могущества, его интересует и кое-что другое — например, деньги и женщины. Как я уже сказал, сейчас за каждым его шагом пристально следят. В скором времени многое прояснится: в частности, удастся узнать, кто же такой на самом деле Чарлз Корник.

— Только не пытайся доказать, что в королевстве осталась хотя бы одна семья, о которой герцог не собрал бы всю доступную информацию.

Леопольд усмехнулся:

— О, конечно же, нет. Мне любезно разрешили пользоваться библиотекой, и я смог собственными глазами убедиться, что это настоящая сокровищница. Все во имя короля и отечества, как сам понимаешь.

— Поосторожнее с двусмысленными шутками. Итак, что же удалось выудить по поводу Корника?

— Твой Чарлз Корник на деле вполне может оказаться Уильямом Чарлзом Корником Уэндаллом Третьим.

— Неудивительно, что нам не удалось ничего обнаружить: искали не под тем именем. Родственник того самого Уэндалла, который выжимает все соки из земли и арендаторов, но в то же время бросил дом на произвол судьбы?

— Родственник, причем очень близкий — родной брат. Корник служит у него управляющим, а одновременно занимает какой-то мелкий пост в канцелярии Чаффингтона; правда, не так давно был вынужден уехать в деревню, чтобы позаботиться о больном родственнике. Сам же Уэндалл понятия не имеет, что происходит, и не ведает, какими делами занимается родственничек. Простак полностью доверяет брату, себя считает избранным Богом миссионером, чья жизненная цель — нести истинную веру несчастным, обездоленным язычникам в самых дальних уголках земли. Если не изменяет память, три последних месяца просветитель обитает где-то в Африке: полагаю, без устали проповедует.

— Есть надежда, что в ближайшем будущем неприятности все-таки закончатся.

Аргус искренне обрадовался, но сердце почему-то сжалось, словно от холода.

— Да-да, и тогда тебе придется проститься с прекрасной Лорелей и вернуться к прежнему существованию и к прежней пустоте.

В голосе Леопольда послышались сердитые нотки, и Аргус взглянул с удивлением.

— Для Лорелей я не самый удачный выбор.

— Вряд ли она так считает, иначе не бегала бы к тебе на свидания каждый вечер.

— Значит, шпионишь?

— Всего лишь видел, как вы встречаетесь, и больше ничего. — Леопольд пожал плечами и хитро улыбнулся: — К сожалению, продолжение скрывает огромный дуб, за которым вы неизменно прячетесь. — Барон Старкли снова стал серьезным. — Поверь, я не хотел ничего говорить на этот счет, потому что и сам далеко не безгрешен, и все же не могу молчать: разве прекрасная юная леди заслуживает столь пренебрежительного отношения? У нее доброе сердце, а страсть ваша бросается в глаза — хоть зажмуривайся. К тому же должен напомнить, что именно мисс Сандан спасла твою чертову жизнь!

— Знаю, — тихо ответил Аргус. — И понимаю, что недостоин ее любви.