— Нигде так не чувствуется оторванность от мира, как под землей, — сказал Изотов, уловив ее настроение.

Она промолчала. Подумалось, что если погаснет электричество, то фонарики на их касках будут единственными источниками света, пока не сядут батарейки.

— Представляете, какая махина над нами, какая громадная, необъятная толща? — сказала Лариса, задрав голову. — Просто жуть берет.

— Думайте о чем-то хорошем, — посоветовал инженер. — Есть вещи, которым не стоит придавать значение.

Неприятный рокочущий гул заставил ее вздрогнуть.

— Что это?

— Вентиляцию включили, для продувки пыли, — объяснил Изотов. — Да не бойтесь вы так, Лариса. Люди в туннеле годами работают, и ничего.

— Почему вокруг никого нет?

— Все там, — он махнул рукой в глубину туннеля. — У нас возникли непредвиденные осложнения со стыком. Вы, наверное, слыхали. Вообще, с этим туннелем много странностей. Паршин все списывает на горы, а я сомневаюсь.

— В чем сомневаетесь?

— Ну… известно, например, что горы дают сильное уклонение отвесных линий за счет гравитации и плотности скального грунта. Но не до такой же степени? И еще. Я нигде не видел, чтобы проходчики, крепкие, здоровые мужики, вдруг без всякой причины теряли сознание. А здесь это сплошь и рядом. Особенно в одном месте. Я даже сигнальный колышек там поставил. Думал сначала, что газ какой-нибудь просачивается. Оказалось, ничего подобного. Решил сам проверить, но один идти не рискнул. Взял Панчука, говорю ему: «Постой тут, в отдалении. Если меня долго не будет, придешь на помощь». Он согласился. Только, говорит, ты особо не задерживайся, Михалыч. Место худое. Я всех ребят предупредил, чтобы без нужды туда не совались. Сам не пойму, что за штука. Чудно даже.

— Что там может быть? — спросила Лариса, ощущая, как ею овладевает лихорадочное возбуждение.

Изотов пожал плечами.

— Да вроде ничего… Подошел я туда, стою. Все обычное: крепления, порода… Тюбинги там еще не установили, не успели. Поднял голову, вижу, несколько лампочек не горят. Мне электрики жаловались, что в этом месте лампочки постоянно перегорают. Так и есть. Ну, думаю, чертовщина! Насторожился. Присматриваюсь, прислушиваюсь… Ничего. Может, все-таки, газ? Не похоже. И тут… чувствую, плывет все… Дурнота накатила. В глазах темно… сердце прыгает, как бешеный заяц. Не помню, как выполз оттуда. Панчук говорит, я на четвереньках выбирался. Смешно?

— Нет.

— Вот и он не смеялся. Говорит, что еще минут десять хлопал меня по щекам. А сам я ничего больше не помню. Очнулся — надо мной Панчук. Чуть не плачет от радости. «Напугал ты меня, Михалыч! — говорит. — Я уж не чаял, что ты оклемаешься». Такие дела…

— Да, странно… — согласилась Лариса. — Как же через туннель автомобили будут ездить? Это не опасно? Вдруг какому-нибудь водителю плохо станет?

— Если в том месте надолго не задерживаться, то, наверное, ничего, — с сомнением произнес инженер. — Там ведь шли работы, как положено. Грунт выбирали, крепили, электрику тянули… Нормально.

— Вы своему начальству докладывали, что происходит?

— Кто нас станет слушать? — махнул рукой Изотов. — Знаете, какие средства вложены в это строительство? Да что говорить-то? Если уж разбираться как положено, то надо медиков вызывать, ученых, проводить эксперименты. Кто сейчас на это денег даст? И так все в обрез. Мы обыкновенной техникой безопасности вынуждены пренебрегать. Какие уж тут специальные исследования?

— Пожалуй, вы правы, — кивнула Лариса.

Некоторое время они шли молча. Под ногами похрустывали мелкие камешки, пахло пылью.

— Проходка в этих горах дается тяжело, — первым нарушил молчание Изотов. — Порода то твердая, то сыпучая. Не знаешь, как приспособиться. Зато интересно. Я тут целую коллекцию камней насобирал. У меня еще в институте появилось увлечение геологией. Памир — просто пещера Али — Бабы.

— Вы серьезно?

— Не уверен, везде ли такое изобилие кристаллов, но в горах вокруг туннеля полно всякой всячины. Можно порыться в отвалах породы. Хотите, возьму вас с собой на охоту за драгоценностями?

— Хочу! — повеселела Лариса.

Было видно, что Изотову доставляет удовольствие рассказывать о камнях.

— В пустотах и расщелинах попадается горный хрусталь, — с увлечением продолжал он. — Есть и более редкие минералы: аметист, лазурит, яшма. Вам нравится яшма?

Лариса немного смутилась. В ее сумбурной жизни не было места украшениям и даже мыслям о каких-либо драгоценностях.

— Я не знаю…

— Это мы легко поправим, — обрадовался Изотов. — Вы станете настоящим экспертом. Я недавно нашел здесь даже небесный камень, столь любимый владыками Востока.

— Небесный камень?

— Ну да. Бирюза. На востоке ею украшали все: уздечки, седла, оружие и мебель. — Он помолчал. — А вообще… моя заветная мечта найти благородную шпинель.

— Вы меня потрясаете, — улыбнулась Мельникова. — Никогда бы не подумала, что у вас такое увлечение.

— Считали меня тупым технарем? Ей стало неловко.

— Нет, но…

— Ладно, я не обижаюсь, — вздохнул Изотов. — Кем же еще вы могли меня считать? Все правильно.

Лариса решила направить разговор в прежнее русло.

— Какой камень вам по душе? — спросила она.

— Мне? Гранат… Здесь полно сланцев с россыпями гранатов. Знаете, необработанные камни имеют не тот вид, к которому привыкли любители ювелирных украшений. Поэтому человек, который ничего не понимает в кристаллах, запросто пройдет мимо. У меня полно горошинок граната, похожих на красноватые камешки.

— Покажете?

— С удовольствием, — обрадовался Изотов. — Знаете, поделки из благородной бадахшанской шпинели приводят в восторг знатоков драгоценных камней. Этот минерал известен с древних времен как лал. По преданию, именно лал украшал шапку Мономаха.

Лариса была увлечена разговором, но внутреннее напряжение не проходило. Она заметила, что освещение стало более тусклым.

— Напряжение падает, — успокоил ее инженер. — Обычное дело. Не пугайтесь.

И тут Мельникова вспомнила о задании Бахмета: она должна договориться с Изотовым, чтобы тот пустил в туннель съемочную группу. Она уже говорила об этом, но инженер пропустил ее намеки мимо ушей. Теперь ей предстояло напомнить о своей просьбе.

— Как здоровье Паршина? — как бы между прочим поинтересовалась она.

— Плохо. Еще неделю, как минимум, будет лежать.

— Вот беда, — притворно огорчилась Лариса. — Нам эпизод в туннеле снимать надо. Срочно. Сроки горят. Начальство грозится неустойку взыскать.

— Придется помочь…

Она ухватилась за его слова и добилась обещания через пару дней позволить группе производить съемки в туннеле. Глафира оказалась права: Изотов не смог отказать Ларисе.